Валентин Мельников - В логове снежного барса
Смерть настигла теке, когда стадо проходило вблизи от этих елей. Царапины на стволе одной их них поведали, что зверь поджидал добычу, затаившись в ветвях.
Пообедав, барс ушел на лежку, но обязательно вернется. Чтобы не миновал капканы, поставили сразу три-два новой конструкции и один старой.
Утром звероловы еще издали заметили мечущегося у елей хищника. Он угодил в капкан, настороженный Жанторо. Увидев приближающихся людей, барс вжался в снег и зарычал хриплым утробным басом. Круглые глаза опалово-янтарного цвета налились лютой злобой. Оскалив загнутые внутрь страшные клыки, зверь готовился к прыжку, но капкан, защемивший лапу, удерживал его.
От отца Жанторо слышал, что барс не только очень силен и свиреп, но и по-кошачьи ловок и быстр как молния. В борьбе с ним нельзя допускать промедления и нерешительности, злоба утраивает силы зверя и любой отчаянный рывок может освободить его из плена, и тогда зверолову не сдобровать. Он не успеет применить ни ружье, ни нож. Поэтому, говорил Бейшен, как только хищник вопьется зубами в поднесенную к нему палку, нужно успеть мгновенно прыгнуть ему на спину и, не давая опомниться, навалиться всей грудью, прижать к земле морду и тут же стянуть прочной бечевой челюсти.
Они заранее распределили роли. Иван поднес к морде барса толстую арчевую палку и как только зубы вонзились в нее, Жанторо сделал быстрый обходной маневр, чтобы сзади вскочить на спину зверя. Но не успел. Невероятно изогнувшись, барс ударил его лапой по плечу, отхватив кусок овчины. К счастью когти не достали до тела. Пришлось все повторить сначала. На этот раз Иван похлеще разозлил зверя, а Жанторо сумел-таки сделать так, как учил отец. Ошалевшего барса удалось схватить за уши и вдавить мордой в снег. Иван, не мешкая, перехватил челюсти, сжавшие палку, сплетенной из полос сыромятной кожи бечевой и прочно связал их в несколько оборотов. Потом накинул петлю на вытянутую лапу зверя, подтянул ее к другой и тоже связал в тугой узел. Такая же петля затянула сначала свободную заднюю лапу, потом вторую освобожденную из капкана. Все было кончено. Оставалось только заменить застрявшую в пасти барса палку на короткий обрубок и упаковать пленника в большой холщовый мешок.
Стреноженного барса без промедления доставили в уездный город и взяли за него хорошие деньги. Для Ивана, не избалованного деньгами, это было целое богатство и у него в первый момент даже голова закружилась от привалившего счастья. А на Жанторо хрустящие купюры не произвели впечатления. Простодушный отшельник, проведший всю свою жизнь в горах, вдали от цивилизации, он, подобно своему учителю, не пользовался деньгами, получая все необходимое от кормилицы-природы и выменивая на шкуры кое-что для себя у китайских коммивояжеров. Куда больше заинтересовал его уездный город, показавшийся огромным. Все здесь было в диковинку: и множество домов вдоль длинных улиц, и мощеные дороги, и конные экипажи, и снующие всюду люди, никаким делом вроде не занятые. Его старая длиннополая шуба с прорехой на плече от когтей зверя, огромный рысий малахай и допотопное ружье за спиной, вероятно, веяли на горожан таким диковатым колоритом, что некоторые, проходя мимо, оглядывались и улыбались. Ивана это задевало, и он решил первым делом приодеть друга. В лавке купца Черемисина Жанторо впору пришелся ловко сшитый, слегка приталенный овчиный полушубок. Нашлись и сибирские валенки и добротные яловые сапоги. Примерив обновки, он преобразился в ладного джигита. В одежном магазине к покупке добавили европейского покроя шерстяной костюм, по паре легких хлопчатобумажных брюк и сатиновых рубашек. Но на том покупки не закончились. Ивану хотелось наведаться еще в оружейное заведение господина Фогеля. Вот тут-то у Жанторо и заблестели глаза при виде лоснящихся вороненой сталью ружей.
- Твой карамультук боится сырости, а эти ружья стреляют даже в дождь и заряжаются быстро, - сказал Иван. - Давай купим тебе ружье, бери что хочешь.
Выбор пал на курковую тульскую двухстволку.
Довольные покупками, пошли прогуляться по городу и тут Иван снова предложил:
- Эх, гулять, так гулять! Айда в ресторан, обмоем покупки.
Тогда же в гомоне хмельного ресторанного веселья заговорил он о строительстве избы для Жанторо.
- Не я буду, а помогу построить тебе ладную избу. Пока себе строил, научился, дело не хитрое. Хватит тебе мерзнуть в дырявой юрте!
Слова Шубарина об избе не были пустым трепом. Как только пригрело солнышко, он отправился к Жанторо. Тот накануне привез с джайлоо два чанача кумыса июньской дойки. В это время кобылицы нагуливают на молодой тучной траве самое жирное молоко. Так что к мясу было чем угостить дорогого гостя.
Потягивая терпкий пьянящий напиток из вместительной кисы, Иван за неспешными расспросами о здоровье и делах, постепенно подводил хозяина юрты к цели своего приезда. А тот слушал, не споря, однако же и прямого согласия не давая.
- Вот что, - наконец перешел в решительное наступление Иван, - хоть ты и привык к юрте и к тому ж, наверное, стесняешься затруднить меня, скажу тебе так: хороша юрта, но только летом, а изба-мать родная во все времена года. Меня ты не затруднишь, помогу тебе с радостью, потому что ты мне друг, и я не забыл, как ты спас мне жизнь, Так что давай, принимайся без лишних слов за дело.
Закончив речь, Иван допил кумыс, прикрыл кису ладонью в знак того, чтоб хозяин больше не подливал, и предложил:
- Покажи сначала место, где хотел бы поставить избу, а я, может, кое-что присоветую.
Сытые кони сразу взяли бодрую рысь. Проскакали от юрты верст двадцать и на опушке леса остановились. Иван внимательно огляделся по сторонам, прикидывая, удобно ли для жилья место. Похоже, Жанторо давно его заприметил, раз так уверенно привел. Место действительно было подходящее, безопасное - ни сели, ни оползни не страшны, лес и родник тут же. Под елями есть ровная площадка хватит места и для избы и для надворных построек.
- Значит, поближе к аилу так-таки не хочешь, - не то спрашивая, не то утверждая, - заметил Иван. - Что ж, может оно и лучше. Ты никому и тебе никто не помеха. Завтра же перевози сюда свою юрту и возьмемся, благословясь, за доброе дело!
Фундамент заложили тем же способом, что и у Ивановой избы. Срубили отборные ели, ошкурили, и один за другим пошли расти ровные, один к одному, венцы. Когда подвели стропила под крышу, съездили на водяную лесопильню в горной лесоразработке, где закупили тесу на потолок и крышу, а заодно присмотрели и дверь с коробкой и оконную раму. Немало пришлось повозиться с русской печью, но и она в конце концов заработала, грела и не дымила.
Так и появилась на нехоженой опушке леса уединенная избушка рядом со старой прохудившейся юртой. Вечерами еловая ветка заглядывала в освещенное керосиновой лампой окошко и металлически скребла жесткими иглами по стеклу. Свет человеческого жилья привлекал любопытного обжору барсука, жившего в норе по соседству, и он рыскал по двору в поисках какого-нибудь лакомства. А в зимнюю голодную пору робко подходили к избушке грациозные косули, чтобы подкормиться душистым сеном из стога, заготовленного Жанторо. Порой наведывались и волки, но в бревенчатую конюшню, где в стойле фыркал конь, путь им был заказан.
Празднуя новоселье, Жанторо и Иван поклялись друг другу свято блюсти законы горского тамырства.
На охоту в дальние места они ездили только вдвоем. В одном из урочищ под зиму, когда погрозил первый снежок, удалось изловить еще одного барса. А третьего - так уж вышло - пришлось Жанторо брать в одиночку. Как-то прискакал взволнованный чабан и рассказал, что на пастбище барс повадился таскать овец. Минувшим днем ворвался в стадо, зарезал шестерых овечек и одну утащил. Крики чабана ничуть не испугали дерзкого хищника.
До заимки Ивана ехать было не близко, а времени терять нельзя, иначе следы разбойника исчезнут. Жанторо повел преследование один. Еле заметные отпечатки лап на земле, порезы от когтей на стволе арчи, клочки шерсти и пятна крови на траве, оставленные при волочении жертвы, привели в ущелье, к узкой вертикальной расселине, промытой в скале дождевыми потоками. Примятый, разодранный когтистой лапой мох на ее стенах подсказал, что зверь, почуяв преследование, вскарабкался по этой расселине и затаился в скалах. Преодолеть почти вертикальную крутизну с добычей в зубах даже барсу нелегко, поэтому он, скорее всего, спрятал ее где-то поблизости. Действительно в полусотне шагов отыскалась полусъеденная туша овцы. Жанторо насторожил три капкана на подходах к ней. А для своей засады выбрал место среди кустов можжевельника на противоположной стороне ущелья, где токи воздуха, устремляясь вдоль ущелья, не могли выдать его присутствия.
Ждать пришлось до утра. Зверь мягко выпрыгнул из расселины и, загнув длинный хвост калачом, направился к своему завтраку. Но не дошел, Сработал капкан, грозный рык разорвал утреннюю тишину. Жанторо бросился к разъяренному зверю. Техника, отработанная на двух предыдущих ловах, позволила справиться одному.
