Артур Кестлер - Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие
Обмен письмами имел, видимо, место после 954 и до 962 г., то есть примерно тогда же, когда писал Масуди. Чтобы стала ясна значимость Переписки, следует подробнее рассказать о личности Хасдая ибн Шафрута – возможно, самой выдающейся фигуре «золотого века» (900-1200 гг.) еврейства в Испании.
В 929 г. Абд ар-Рахману III, правителю из Омейядской династии, удалось объединить под своей властью владения мавров в южной и центральной части Иберийского полуострова и основать Западный Халифат. Его столица Кордова стала жемчужиной арабской Испании и центром европейской культуры с библиотекой в 400 тысяч томов. Хасдай, родившийся в 910 г. в Кордове в зажиточной еврейской семье, сперва привлек внимание халифа как медик, на счету которого были замечательные исцеления. Абд ар-Рахман назначил его своим придворным лекарем и настолько доверял его суждениям, что сначала поручил привести в порядок финансы государства, потом сделал министром иностранных дел, распутывающим сложные дипломатические узлы в отношениях нового халифата с Византией, германским императором Отгоном, с Кастилией, Наваррой, Арагоном и другими христианскими королевствами севера Испании. Хасдай проявил себя настоящим homo universale за столетия до Ренессанса: в промежутках между государственными делами он находил время для перевода на арабский язык медицинских трактатов, переписки с премудрыми раввинами из Багдада и наставлений еврейским грамматикам и поэтам.
Совершенно очевидно, что это был просвещенный, правоверный иудей, использовавший свои дипломатические контакты для сбора информации о еврейских общинах, рассеянных по миру, и ходатайств в их пользу при малейшей возможности. Особенно его беспокоило преследование евреев в Византийской империи при Романе (см. выше, раздел I). К счастью, он обладал немалым влиянием при византийском дворе, где были жизненно заинтересованы в благожелательном нейтралитете Кордовы во время кампаний Византии против мусульман Востока. Хасдай, проводя переговоры, использовал их как возможность для вмешательства в защиту византийского еврейства – очевидно, успешного (109; 100 см. прим.).
По признанию самого Хасдая, впервые он услышал о существовании независимого еврейского царства от купцов из персидского Хорасана, но усомнился в их правдивости89. Позднее он расспросил членов византийской дипломатической миссии в Кордове, и те подтвердили рассказ купцов, дополнив его важными фактами о хазарском царстве, включая имя царя, правившего на тот момент, – Иосиф. Тогда Хасдай решил послать к царю Иосифу гонцов с письмом.
Письмо (подробнее о нем ниже) содержит список вопросов о хазарском государстве, народе, способе правления, войске и так далее, включая проблему принадлежности Иосифа к какому-либо из двенадцати колен Израилевых. Это как будто свидетельствует о том, что хазары-иудеи, по мнению Хасдая, были выходцами из Палестины, подобно испанским евреям, а то и представляли собой одно из Потерянных Колен. Иосиф, не будучи евреем по происхождению, не принадлежал, разумеется, ни к одному из этих Колен; в своем «Ответе Хасдаю» он, как мы увидим, приводит генеалогию другого рода, однако главное его намерение – снабдить Хасдая подробным, пусть и легендарным рассказом об обращении, состоявшемся двумя столетиями раньше, и обстоятельствах, которые привели к этому выбору.
Повествование Иосифа начинается с панегирика предку, царю Булану, великому завоевателю и мудрецу, «изгнавшему гадателей и идолопоклонников со своей земли». Потом царю Булану явился во сне ангел, призвавший его поклоняться единственному истинному Богу и пообещавшему, что за это Он «благословит и умножит потомство Булана, отдаст ему в руки врагов его и сохранит его царство во веки веков». Здесь угадываются мотивы Завета из Книги Бытия; по всей видимости, хазары тоже претендовали на статус избранного народа, заключившего союз с Господом, хотя и не происходившего из Авраамова семени. Но в этом месте рассказ Иосифа делает неожиданный поворот. Царь Булан полон желания служить Господу, но сталкивается с некоей трудностью:
«Он отвечал и сказал ангелу, который говорил с ним: „Ты знаешь, господин мой, помыслы моего сердца и расследовал нутро мое, [ты знаешь], что я возложил свое упование на тебя. Но народ, над которым я царствую, [люди] неверующие. Я не знаю, поверят ли они мне. Если я нашел милость в твоих глазах и на меня снизошло милосердие твое, явись к такому-то, главному князю их, и он поможет мне в этом деле“. Всесвятой – благословен он – исполнил желание его, и явился тому князю во сне. Когда он встал утром, оп пошел и рассказал [это] царю, а царь собрал всех князей и рабов своих и весь свой народ и рассказал им все это. Они одобрили это, приняли [новую] веру и стали под покровительством Шехины (букв. пребывание божие, слава господня)»90.
Ни в Книге Бытия, ни в арабских описаниях обращения ничего не сказано о князе, согласие которого было так важно для успеха подобного мероприятия. Это является очевидным свидетельством хазарского двоецарствия. «Главный князь» – это, видимо, бек; но нельзя исключать и противоположного: что «царь» – бек, а «князь» – каган. К тому же, согласно арабским и армянским источникам, предводитель хазарской армии, вторгшейся в Закавказье в 711 году (то есть за несколько лет до предполагаемой даты обращения), звался «Булханом» (21; 406, см. прим.).
Далее в письме Иосифа говорится о том, как ангел снова явился царю и сказал ему: «„Вот небеса и небеса небес не вмещают меня, но ты [все же] построй храм во имя мое“. Он отвечал и сказал: „Владыка мира, я очень стыжусь перед тобой, что у меня нет серебра и золота, чтобы выстроить его, как следует, как мне хочется“. Он сказал ему: „Крепись и мужайся! Возьми с собой все твои войска и иди в страну Руд-лан (вар. Д-ралан, т.е. Дарьяльское ущелье) и страну Ардил (город Ардебиль в Азербайджане). Вот я вложу в сердце их страх и ужас перед тобой и отдам их в твою руку. Я приготовил тебе два склада: один серебра и один золота. Я буду с тобой и охраню тебя [везде], куда ты пойдешь. Ты возьмешь [это] имущество, вернешься благополучно [к себе] и построишь храм во имя мое“. Он поверил ему и поступил так, как он приказал ему». Это соответствует походу Булана-Булхана перед обращением, а также сообщениям арабских источников, что хазары одно время владели на Кавказе серебряными и золотыми месторождениями (37; 227). Булан следует наставлениям ангела, возвращается с победой и добычей и устраивает «скинию, ковчег, светильник, стол, жертвенники и священные сосуды. До настоящего дня они хранятся в моем распоряжении (т.е. у царя Иосифа)».
В письме Иосифа, написанном во второй половине Х века, больше чем через 200 лет после событий, которые он описывает, безусловно, перемешаны факты и легенды. Перечисление скудного убранства святого места резко контрастирует с перечислением нынешних богатств его страны, которому посвящена немалая часть письма. Времена предка Булана кажутся Иосифу далекой древностью, когда благочестивый, но бедный царь вынужден был ограничиться шатром в качестве священной скинии.
До этого момента письмо Иосифа оставалось всего лишь предисловием к истинной драме, каким предстает в его рассказе обращение. Видимо, отказ Булана от идолопоклонства в пользу «единственного истинного Бога» был только первым шагом. Предстоял еще выбор между тремя монотеистическими религиями. Во всяком случае, именно это следует из письма Иосифа:
«После этого слух о нем [царе Булане] распространился по всей земле, и услышали о нем царь Эдома (т.е. царь христиан) и царь исмаильтян и прислали к нему своих посланцев с великим имуществом и многочисленными дарами, вместе со своими мудрецами, чтобы склонить его [перейти] в свою веру. Но царь был мудр, и приказал привести [также] мудреца из израильтян, хорошо разузнал, расследовал и расспросил [его], а [затем] свел их вместе, чтобы они выяснили [истину] о своих верах. Они опровергали слова друг друга и не соглашались ни в чем [друг с другом]».
Перед нами «мозговой трест» или «круглый стол», как у Масуди, с той разницей, что мусульманина никто заблаговременно не отравил. Дискуссия протекает примерно в том же русле. После долгих и тщетных споров царь устраивает трехдневный перерыв, чтобы оппоненты поостыли, а затем применяет новый метод: вызывает каждого по отдельности. Христианин на вопрос, которая из двух других религий ближе к истине, отвечает: «Иудейская». Такой же ответ дает царю на его вопрос мусульманин. Нейтралитет снова приносит плоды.
4
Итак, обращение состоялось. Что еще узнаем мы из знаменитой «Хазарской переписки»?
Начнем с самого письма Хасдая. Зачином в нем выступают еврейские стихи в модном тогда стиле «пийют» – напыщенные строки со скрытыми намеками и загадками, часто в форме акростиха. Поэма прославляет ратные подвиги адресата, царя Иосифа; в то же время начальные буквы строк образуют акростих, складывающийся в полное имя автора: Хасдай бар Исаак бар Шафрут, за которым следует имя «Менахем бен-Шарук». Менахем был знаменитым еврейским поэтом, лексикографом и грамматиком, секретарем и протеже Хасдая. Видимо, получив задание придать посланию царю Иосифу как можно более изящный вид, тот воспользовался этим как возможностью обессмертить собственное имя, вставив его в акростих после имени патрона. До наших времен сохранилось еще несколько сочинений Менахема бен-Шарука, так что в авторстве этой части письма Хасдая можно не сомневаться. (См. Приложение III)
