Артур Кестлер - Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие
Две последние фразы из процитированных касаются событий, происходивших спустя двести лет после обращения хазар, и демонстрируют постоянство возникновения волн репрессий на протяжении веков. Но евреи были не менее настойчивы. Многих подвергли пыткам, те же, у кого не хватило сил сопротивляться, позднее вернулись к своей вере, «как псы к своей рвоте», если прибегнуть к «изящной» формулировке одного христианского хрониста (109; 84). Не менее живописно описал еврейский автор (109; 88) метод насильственного крещения, примененный при императоре Василии к еврейской общине в Ории, на юге Италии:
«Как их принуждали? Любого, кто отказывался принять их ложную веру, клали под деревянный пресс оливковой давильни и сдавливали наподобие оливок».
В другом еврейском источнике (который рассматривал «Видение Даниила» как древнее пророчество (109; 201)) так говорится о преследованиях при императоре Романе («греческом царе» из свидетельства Масуди): «А потом появится царь, который будет преследовать их, не уничтожая, а милостиво вытесняя из страны».
Единственная милость, проявленная Историей и к беглецам, и к тем, кто был доведен вытеснением до отъезда, заключалась в существовании Хазарии – и до, и после ее обращения. До обращения она служила убежищем для беглецов, а после превратилась в подобие национального гнезда. Беглецы были представителями более высокой культуры и стали, несомненно, важным фактором формирования космополитизма и терпимости, так поражавших арабских хронистов, упоминавшихся выше. Их влияние и, наверное, их миссионерский пыл82первыми должны были ощутить придворные и знать. Видимо, евреи умело сочетали теологическую аргументацию, мессианские пророчества и разумные соображения по поводу преимуществ, которые получили бы хазары от перехода в «нейтральное» вероисповедание.
Изгнанники принесли с собой византийское искусство и ремесла, прогрессивные методы земледелия и торговли, а также еврейскую азбуку. Неизвестно, какой письменностью пользовались хазары раньше, но в «Фихристе» Ибн Надима (94; 4О3. 37; 119), попытке универсальной библиографии, составленной примерно в 987 г., говорится, что в то время хазары пользовались еврейским алфавитом83. Древнееврейский язык служил двоякой цели: был языком науки (как средневековая латынь на Западе) и письменностью для различных языков Хазарии (подобно латинскому алфавиту, которым воспользовались в Западной Европе формировавшиеся языки). Из Хазарии еврейская письменность распространилась, видимо, на прилегающие страны. Отсюда сообщения Коулсона о "надписях на несемитском языке (или, возможно, на двух разных несемитских языках), найденных на двух могильных камнях из Фанагории и Партенита в Крыму и до сих пор не расшифрованных (94; 4O3. 28)84. (Крым, как мы уже видели, оказывался время от времени под хазарским владычеством, однако там издавна существовала еврейская община, и надписи могли быть сделаны даже раньше обращения хазар)85. Некоторые еврейские буквы («шин» и «цадей») попали в кириллицу (94; 4О3) (12; III; 210 прим. 47); найдены также польские монеты, относящиеся к XII и XIII векам, с надписями по-польски еврейскими буквами (например, «Лешек кроль Польски»), рядом с монетами с надписями латинскими буквами. Поляк А. Н. пишет: «Эти монеты окончательно доказывают факт распространения еврейской письменности из Хазарии в соседние славянские страны. Хождение таких монет не имело отношения к религии. Их чеканили потому, что многие в Польше были более привычны к таким буквам, нежели к латинским, не связывая их специально с евреями» (94).
Итак, вызванное, несомненно, чисто практическими соображениями и задуманное как хитрый политический маневр обращение привело к последствиям в культуре, какие вряд ли предвидели его инициаторы. Началом стал еврейский алфавит; три века спустя закат хазарского государства был отмечен неоднократными всплесками мессианского сионизма и появлением псевдо-мессий, вроде Давида Эль-Рои, героя романа Дизраэли, возглавивших донкихотские походы с целью отвоевать Иерусалим (см. гл. IV).
Вынужденный переход кагана в ислам после понесенного от арабов в 737 г. поражения оказался пустой формальностью, не произведшей, видимо, на его окружение никакого впечатления. Напротив, добровольное обращение в иудаизм привело к глубоким и долговременным последствиям.
2
Обстоятельства обращения затемнены легендарными известиями, однако в главном арабские и еврейские источники сходятся86.
Рассказ ал-Масуди о роли евреев в Хазарии, цитировавшийся выше, заканчивается отсылкой к его более раннему сочинению, в котором он описывает эти обстоятельства. Сочинение это утрачено; однако существуют два фрагмента, опирающиеся на него. В первом, принадлежащем перу Димашки (1327 г.), повторяется, что во времена Харун ал-Рашида император Византии изгнал иудеев из своего государства, и те направились в страну хазар, «где нашли умных и благочестивых людей, объявили им свою веру, а те признали ее наиболее правильной, присоединились к ней» (80; 6)87.
Второй, гораздо более подробный рассказ содержится в сочинении ал-Бакри «Книга царств и дорог» (XI в.):
"Причина обращения в иудаизм царя хазар, прежде язычника, такова. Он принял христианство (см. ниже, гл. IV, 11). Потом он признал его ложность и обсуждал эту тему, сильно его беспокоившую, с одним из своих приближенных. Тот сказал ему: «О, царь, люди Священного Писания делятся на три группы. Созови их и вели привести их доказательства, а затем последуй за тем, у кого правда».
И послал он к христианам, за епископом. При царе был иудей, опытный в спорах, и он затеял диспут. Он спросил епископа: «Что скажешь о Моисее, сыне Амрана, и о Торе, данной ему свыше?» Епископ отвечал: «Моисей – пророк, в Торе истина». Тогда иудей обратился к царю: «Вот он и признал правдивость моей веры. Теперь спроси его, во что верит он сам». Царь спросил, и епископ ответил: «Я говорю, что Иисус – мессия, сын Марии, Он – Слово, Он творил чудеса во имя Господне». И сказал иудей царю: «Он проповедует учение, которого я не знаю, но признает то, что говорю я». Но епископ не был силен в доказательствах88. Тогда царь затребовал мусульманина, и прислали ему ученого, мудрого мужа, мастера доказывать. Но иудей нанял человека, который отравил мусульманина в пути, и тот умер. Так иудею удалось склонить царя к своей вере, и тот принял иудаизм" (37; 90).
У арабских историков несомненный дар подслащивать пилюлю. Если бы мусульманский мудрец принял участие в дебатах, то угодил бы в ту же ловушку, что и епископ, ибо оба признавали истинность Ветхого Завета, так что защитники Нового Завета и Корана неминуемо проиграли бы со счетом 1:2. Согласие царя с этой аргументацией символично: он изъявляет готовность признать доктрины, разделяемые всеми тремя, – общий знаменатель – и отказывается примыкать к какому-либо из враждующих течений, идущему дальше этого. Опять-таки восторжествовала непредвзятость в применении к теологии.
Из этой истории следует также, как указывает Бьюри (21; 408), что еврейское влияние при хазарском дворе должно было быть сильным еще до официального обращения: ведь за епископом и мусульманским ученым пришлось «посылать», тогда как иудей уже находился «при нем» (царе).
3
Перейдем теперь от главного арабского источника по истории обращения – ал-Масуди и переписчиков его сочинений – к основному еврейскому источнику. Это так называемая «Хазарская переписка» – письма на еврейском языке, которыми обменялись еврей Хасдай ибн Шафрут, главный министр Кордовского халифата, и Иосиф, царь хазар – вернее, писцы того и другого. Подлинность этой переписки долго вызывала сомнения, но сейчас она всеми признается подлинной, со скидкой на вольности, допускавшиеся позднее переписчиками.
Обмен письмами имел, видимо, место после 954 и до 962 г., то есть примерно тогда же, когда писал Масуди. Чтобы стала ясна значимость Переписки, следует подробнее рассказать о личности Хасдая ибн Шафрута – возможно, самой выдающейся фигуре «золотого века» (900-1200 гг.) еврейства в Испании.
В 929 г. Абд ар-Рахману III, правителю из Омейядской династии, удалось объединить под своей властью владения мавров в южной и центральной части Иберийского полуострова и основать Западный Халифат. Его столица Кордова стала жемчужиной арабской Испании и центром европейской культуры с библиотекой в 400 тысяч томов. Хасдай, родившийся в 910 г. в Кордове в зажиточной еврейской семье, сперва привлек внимание халифа как медик, на счету которого были замечательные исцеления. Абд ар-Рахман назначил его своим придворным лекарем и настолько доверял его суждениям, что сначала поручил привести в порядок финансы государства, потом сделал министром иностранных дел, распутывающим сложные дипломатические узлы в отношениях нового халифата с Византией, германским императором Отгоном, с Кастилией, Наваррой, Арагоном и другими христианскими королевствами севера Испании. Хасдай проявил себя настоящим homo universale за столетия до Ренессанса: в промежутках между государственными делами он находил время для перевода на арабский язык медицинских трактатов, переписки с премудрыми раввинами из Багдада и наставлений еврейским грамматикам и поэтам.
