Джон Уилер-Беннет - Брестский мир. Победы и поражения советской дипломатии
За несколько дней до этого, на одном из заседаний правительства, Керенский, недовольный своими коллегами, раздраженно сказал: «Подождите, вот через несколько дней приедет Ленин, и тогда придется работать по-настоящему».
4
Петроград, в который вернулся Ленин, представлял собой в то время необычное, если не сказать странное зрелище. Присутствовало ощущение какой-то загадочности и нереальности происходящего; город жил сегодняшним днем, и никто не был уверен в том, что произойдет завтра. Многие сомневались в устойчивости Временного правительства, но никто не мог предположить, что именно произойдет. Улицы были наполнены демонстрантами с прямо противоположными взглядами; нередко происходили стычки и столкновения, влекшие за собой человеческие жертвы. Ночная же жизнь города практически не претерпела изменений. Были открыты театры и кабаре; в «Европе» знаменитый нью-йоркский бармен из «Уолдерф-Астории» Джимми продолжал удивлять посетителей чудесами своей кулинарной фантазии. Балетный сезон был в полном разгаре; многие специально приходили, чтобы насладиться выступлениями Карсавиной, а в опере Шаляпин, казалось, пел как никогда. Было ощущение, что в городе нет проблем с продовольствием, хотя из провинции приходили сообщения, что в ряде мест случаются перебои и нехватка продуктов питания. Вся атмосфера была буквально пропитана странным ощущением какой-то нереальности происходящего.
Что касается политики, то все ждали внешнеполитического заявления премьер-министра, в котором он должен был отмежеваться от империалистических взглядов Милюкова, призывавшего к захвату Константинополя, и дезавуировать их. Люди надеялись, что в этом заявлении раз и навсегда будет сформулирован отказ от территориальных захватов, что откроет путь к переговорам о мире, которого все так страстно ждали. Жителей России мало интересовало в то время, что стремление к миру практически невозможно совместить с верностью союзническим обязательствам. Больше всего на свете они хотели мира и считали, что главная задача и обязанность Временного правительства состоит в том, чтобы этот мир людям дать.
Обещанное заявление было сделано 13 апреля 1917 г.; из него видно, сколь отчаянно Временное правительство пыталось сделать невозможное и соединить несоединимое. В этом заявлении отмечалось, что жизненные интересы страны требуют «защиты всеми силами и способами нашего наследия, а также свободы и независимости нашей страны… Оставляя окончательное решение всех вопросов, связанных с войной и ее прекращением, за народным волеизъявлением в тесном единстве с нашими союзниками, Временное правительство считает своим долгом и обязанностью заявить, что цель России состоит не в установлении господства над другими народами, не в присваивании их национального достояния, не в насильственном присоединении чужих территорий, а в установлении прочного и долгосрочного мира на основе уважения самоопределения народов. Народ России не стремится к усилению своих позиций за рубежом за счет других народов… Именно эти принципы и составят основу внешней политики Временного правительства, которое будет неуклонно руководствоваться в своей деятельности волей народа и защищать права и интересы нашего отечества, твердо выполняя при этом все обязательства, взятые перед нашими союзниками».
Это заявление, тон которого резко отличался от ноты Милюкова от 4 марта, было явной победой Петроградского Совета, поскольку оно находилось в полном соответствии с провозглашенными им принципами внешней политики. Все восприняли это заявление как знак того, что Временное правительство вскоре обратится к правительствам стран-союзниц с просьбой пересмотреть свои цели в текущей войне, что стало бы прелюдией к скорейшему началу переговоров о всеобщем мире.
Передавая 17 апреля заявление Временного правительства в российские дипломатические представительства в странах-союзницах, Милюков совершил непоправимую ошибку. В сопроводительном письме, направленном каждому дипломату, Милюков подчеркивал, что заявление Временного правительства предназначено исключительно для внутреннего пользования и сделано для того, чтобы успокоить Совет; цель Милюкова состояла в том, чтобы развеять опасения союзников, которые резко усилились после известного заявления Совета от 14 марта 1917 г. «Заявление Временного правительства, – писал он, – пропитанное свободным духом свободной демократии, не дает ни малейшего основания полагать, что низвержение старого режима привело к какому-либо ослаблению усилий со стороны России в той общей борьбе, которую ведут все союзные государства. Наоборот, в нем ясно и рельефно выражена общенациональная решимость довести войну до победного конца, вытекающая из осознания высочайшей ответственности как всеми нами вместе, так и каждым в отдельности».
Подобное «разъяснение» вызвало взрыв негодования и яростной критики в отношении как министра иностранных дел, так и военного министра А. Гучкова, которого подозревали в «империалистических поползновениях». Улицы захлестнули мощные демонстрации, имели место столкновения с войсками и полицией. Вся накопившаяся к началу революции классовая ненависть вырвалась наружу, и Ленин с неослабевающим упорством использовал эти настроения, направляя их в нужное русло. Ежедневно, практически ежечасно он обращался с речью к толпам народа, собиравшегося около особняка Кшесинской, расположенного напротив Троицкого моста через Неву, рядом с которым находилось английское посольство. Говорил он спокойно и уверенно, не размахивая руками и не впадая в истерику, как Керенский; руки он держал в карманах темно-синего двубортного пиджака. Он четко знал, чего хочет, и люди, слушая его, ясно понимали, что надо делать. Ленин задавал собравшимся лишь один вопрос: «Что дает вам война?» – и сам же давал на него ответ, который всем был хорошо известен: «Раны, страдания, голод и смерть». «И что же, – спрашивал он с некоторым вызовом, – вы, кто остался жив, вернетесь теперь на фабрики и землю и будете снова работать на капиталистов?» – «Нет! – раздавался в ответ многотысячный рев. – Мы вернемся и возьмем земли и фабрики в свои руки. Долой буржуев!»
Внутри Совета Ленин добился того, чтобы большевистская фракция стала на его точку зрения; он использовал представившийся случай, чтобы на примере «двурушничества» Милюкова продемонстрировать невозможность сотрудничества с буржуазией и Временным правительством, представлявшим ее интересы. В этом его поддержали и меньшевики, однако Совет в целом был еще не готов пойти на окончательный разрыв. Большинство Совета пугала беспощадная жесткость и бескомпромиссность ленинской позиции.
Временное правительство отступило перед надвигающейся бурей. Вечером 20 апреля оно направило в Совет «разъяснение» ноты Милюкова, пытаясь представить ее как соответствующую Манифесту, с которым Совет выступил 13 марта. В разъяснении подчеркивалось, что «цель России не в том, чтобы установить контроль над другими странами или силой захватить территории, принадлежащие другим странам; стоящая перед страной задача заключается в том, чтобы установить длительный и устойчивый мир на основе признания права народов самим решать собственную судьбу». Совет принял это объяснение и поздним вечером того же дня после бурного и острого обсуждения выразил доверие Временному правительству большинством всего в 35 голосов при 2500 голосовавших.
С учетом этого 30 апреля подал в отставку Милюков, а 3 мая – Гучков. В этот же день, 3 мая, в Петроград из Америки возвратился Л. Троцкий.
Та роль, которую сыграл Петроградский Совет в истории с нотой Милюкова, ясно показала, насколько удивительно быстро и сильно выросло его влияние в ущерб позиции Временного правительства. Перед князем Львовым, который должен был произвести перестановки в составе и структуре правительства, стоял выбор: либо прислушаться к рекомендациям военных кругов и разогнать Совет, применив силу, либо идти на сотрудничество с ним. Львов выбрал сотрудничество и вступил в переговоры о создании коалиционного правительства. Ленин и большевики резко выступили против участия во Временном правительстве; Троцкий, хотя он в тот момент не вступил еще в партию, поддержал большевиков в этом вопросе, как и в ряде других, и использовал представившуюся ему возможность для своего первого публичного выступления с момента возвращения в Петроград. Он высказался за то, чтобы вся власть была передана в руки революционного народа, и впервые озвучил лозунг, с которым позднее большевики пришли к власти: «Вся власть Советам!»
Однако 4 мая 1917 г. Совет дал согласие на участие представителей социалистических партий в правительстве, и под председательством князя Львова было сформировано новое правительство, в которое вошли видные социалисты – среди них члены Совета В. Чернов, И. Церетели и М. Скобелев, – а также девять либералов и радикалов. Керенский получил пост военного министра, а Терещенко сменил Милюкова на посту министра иностранных дел.
