А. Фурсов - De Secreto / О Секрете
Примерно за полгода до этого, 27 октября 1971 г., ЦК КПСС был поставлен в известность о том, что А.И. Солженицын собирает материалы по истории власовского движения, при этом некоторые из них[511], использованные затем в «Архипелаге», цитировались[512]. Это значит, что к этому времени если не сам «Архипелаг», то по крайней мере названные материалы уже побывали в руках чекистов.
Но факт существования этой книги стал известен КГБ ещё раньше. Она упоминается в «Записке Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР и Прокуратуры СССР», адресованной ЦК КПСС 20 ноября 1970 г.[513] И в этом нет ничего удивительного, так как уже в 1969 г. сведения об «Архипелаге» появились на страницах зарубежной печати[514].
25 июля 1968 г., т. е. почти сразу же, как только была завершена вторая редакция «Архипелага», КГБ направил в ЦК КПСС специальную записку, в которой говорилось: «В настоящее время, по полученным данным, СОЛЖЕНИЦЫН заканчивает работу над новой рукописью объёмом около 1500 машинописных листов о важнейших этапах развития нашего государства в 1917–1960 годах под названием “Архипелаг Гулаг”»[515]. А поскольку вторая редакция этой книги действительно имела около 1500 страниц, можно утверждать, что госбезопасность имела свою агентуру в ближайшем окружении писателя.
Но, оказывается, о работе над «Архипелагом» и о тех взглядах, которые Александр Исаевич высказывал в своём окружении, КГБ знал уже в 1965 г. 20 августа этого года он так информировали ЦК КПСС о А.И. Солженицыне: «Последний, как выяснилось в ходе проверки Теуша, является убеждённым врагом нашего строя и идейным противником марксизма-ленинизма. Занимаясь изготовлением антисоветских рукописей, он вынашивает намерение публиковать их в дальнейшем за границей или же распространять на территории Советского Союза нелегальным путём»[516].
О том, насколько органы госбезопасности были осведомлены о взглядах и литературной деятельности подпольного писателя, свидетельствует «Меморандум по оперативным материалам о настроениях писателя А. Солженицына» от 2 октября 1965 г. Документ основан на записи прослушивавшихся разговоров и заслуживает того, чтобы привести его почти полностью. Прежде всего КГБ обращал внимание на высказывания А.И. Солженицына о В.И. Ленине:
«Я говорил вам о книге ФИШЕРА?… “Жизнь ЛЕНИНА”… У меня уже давно было совсем невосторженное мнение о ЛЕНИНЕ в период революции. Я вынужден был два месяца читать её, каждый день по 5 часов… я съэкономил на этом несколько лет, потому что я собирался сталкивать ленинские цитаты одну с другой… Теперь ничего не надо, всё сделано. По любому вопросу он дает: ЛЕНИН — вот, ЛЕНИН — вот. Это просто змея, это просто беспринципнейший человек. Если он буквально может вам сказать, что он за вас, а вы пойдёте к двери — он вам выстрелит в спину… Слушайте, прямо волосы дыбом становятся, когда читаешь… А вообще ЛЕНИН с момента переворота просто переродился, стал другим человеком… Он оппортунист… То есть он хватает возможность. Он как орёл видит мышь в поле. Он гениальный человек. Он сразу видит возможности. Он видит возможности победы или разгрома врага и всё, дальше он уже не интересуется, соответствует ли это теории, стоит ли это на нравственном уровне… Там потрясающие вещи… О том, что Советская власть прекратила своё существование 6 июля 1918 г… Власть Советов кончилась… Стала диктатура этой партии… Говоря о Советском правительстве, СОЛЖЕНИЦЫН заявил:…Это правительство без возможностей. У них просто нет приводов ни к идеологии, ни к массе, ни к экономике, ни к внешней политике, ни к мировому коммунистическому движению, ни к чему. Рычаги всех приводов обломались, не работают… Честное слово, у меня такое впечатление. Паралитики»[517].
Высказывания А.И. Солженицына по национальному вопросу уже процитированы выше.
Далее в «Меморандуме» были приведены слова А.И. Солженицына о возможности публикации его произведений на Западе: «Значит, “Энкаунтер” — английский журнал напечатал мои “Эссе” на почётном месте… могут меня спросить, мои ли “Эссе”? Я отвечаю незначащей фразой: “Я в “Новый мир” печатать обычно отдаю”… Я решил не признавать полностью своего авторства “Эссе”… Я скажу: “Действительно я написал некоторые стихотворения в прозе. Сдал их в “Новый мир”… Там вы можете их найти. А остальные? Да мало ли что ходит?” А те, от которых я отказываюсь — рязанские…. Ловка подделка; может быть провокация; может быть, искреннее подражание. Я не знаю”. И всё. И если меня всё же потом прижмут…, я скажу: “…Что я, гимназист? Почему я должен отвечать?..” теперь я буду иметь косвенную информацию о том, какие планы созданы, где это будет храниться, кто будет этим заведовать, в каком случае это будет пускаться. Я дал им разработанное завещание. Я собираюсь всем, им, нанести первый удар, чтобы “Шарашка»” была напечатана в том виде, в каком она лежит. Но это не скоро… там вся поэма, там все стихи, пьесы… В случае моей смерти печатайте мгновенно, всё сразу. С начала моего ареста начинаете выдавать с периодом в три месяца по одной вещи… В случае сильной разнузданной газетной травли тоже, но реже — через полгода, через год»[518].
Объясняя, почему он придерживается выжидательной тактики и не желает идти на обострение отношений с властью, А.И. Солженицын заявлял: «Я сейчас пока должен выиграть время, чтобы написать “Архипелаг”… Я сейчас бешено пишу, запоем, решил сейчас пожертвовать всем остальным… Я обрушу целую лавину… Я ведь назначил время, примерно от 72 до 75 года. Наступит время, я дам одновременный и страшный залп»[519].
Когда ему был задан вопрос: “А если ход событий пойдет гораздо быстрее?” — СОЛЖЕНИЦЫН ответил: “Слава Богу, раньше, так раньше… Я пущу здесь по рукам всё и там опубликую (смеётся). Что будеТ, не знаю. Сам, наверное, буду сидеть в Бастилии. Но не унываю”»[520].
«О своей новой работе СОЛЖЕНИЦЫН говорит: “Я такую вещь дал сейчас, что мне “Шарашка” кажется ерундой… Я чувствую, что скоро придёт время, когда захотят услышать про Октябрьскую революцию, когда нужно будет объяснить. И вот это объяснение, я чувствую, что смогу дать художественно. И я должен его дать. Это сейчас моя главная задача… Вещь убийственная будет… “Архипелаг”. Это такая убойная вещь»[521].
«На вопрос: “Это что, художественная вещь?” — СОЛЖЕНИЦЫН ответил: “Я определяю так: опыт художественного исследования… Думаю, что к будущему лету я закончу “Архипелаг”»[522].
Таким образом, по крайней мере, с 1965 г. госбезопасность имела точное представление не только о тех взглядах, которые А.И. Солженицын высказывал в своем ближайшем окружении, но и о том, над чем он трудился и как планировал свою будущую жизнь. Поэтому версия, будто бы КГБ проспал его подпольную деятельность, а когда хватился, было уже поздно, не выдерживает никакой критики.
Как они с ним боролись?
Самое первое, самое простое и, наверное, самое распространённое, что делали органы государственной безопасности, чтобы парализовать деятельность лиц, чьи взгляды считались общественно вредными, — проводили так называемые «профилактические беседы».
«В соответствии с указаниями ЦК КПСС, — читаем мы в одной из записок КГБ 1971 г., — органы Комитета государственной безопасности ведут большую профилактическую работу по предупреждению преступлений, пресечению попыток ведения организованной подрывной деятельности националистических, ревизионистских и других антисоветских элементов, а также локализации возникающих в ряде мест группирований политически вредного характера. За последние пять лет выявлено 3096 таких группирований, профилактировано 13602 человека, входивших в их состав, в том числе 2196 участников 502 групп в 1967 г., 2870 участников 625 групп в 1968 г., 3130 участников 733 групп в 1969 г., 3102 участника 709 групп в 1970 г. и 2304 участника 527 групп в 1971 г.»[523]. «За период 1971–1974 гг. было профилактировано 63108 человек. За этот же период только путём профилактики пресечена на стадии формирования деятельность 1839 антисоветских групп»[524].
Как мы видим, КГБ вёл большую профилактическую работу. Однако с 1965 по 1974 г. он не предпринял в отношении Александра Исаевича никаких мер подобного характера, иначе бы последний обязательно поведал бы о них.
Возникает вопрос: почему?
«Среди интеллигентов, — пишет Э. Макаревич, — существовали настоящие фанатики идеологической борьбы с государством», профилактическая работа с которыми не имела смысла. Против таких лиц КГБ использовал другой приём, который на профессиональном языке назывался методом “массированного психологического воздействия”. В чем именно он заключался, Э. Макаревич не пишет, поскольку это, видимо, профессиональная тайна, сохраняющая своё практическое значение до сих пор. Но из его слов явствует, что применение этого метода вело к тому, что «человек в своём противостоянии власти, приблизившийся вплотную к статье 190-прим., вдруг замечал, что у него не клеится на работе, что как-то не складывается жизнь, число бытовых неурядиц стало критическим, от него отвернулись приятели и жить стало вообще неуютно. Стечение обстоятельств, но управляемых»[525].
