Витольд Новодворский - Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию
Силы Батория были гораздо меньше — около 60 000 человек. Но всеми ими король не мог воспользоваться: ему пришлось отрядить часть людей ради создания совместного отряда со шведами, с которыми он желал поддерживать дружественные отношения и мечтал заключить военный союз; еще некоторое количество солдат было оставлено для защиты крепостей внутри страны; таим образом, в распоряжении короля оставалось немногим более 40 000 человек[28].
Окончив приготовления к походу, Баторий отправил к Ивану гонца Вацлава Лопацинского с письмом, в котором объявлял царю войну. Мотивировалось это тем, что Иван нарушил перемирие, вторгнувшись в Ливонию. «Бросился ты, — писал Баторий, — на христианский народ, наших подданных, производя резню и кровопролитие, к чему ты улучил время, когда мы отъехали в отдаленные стороны наших государств, завладел ты нашими некоторыми замками вероломно, умерщвляя невинных людей». В упрек царю ставилось и то, что договорная грамота, «вероломным обычаем» скрепленная им присягой, заключала условия, на которые королевские послы не давали своего согласия. Поэтому он, Баторий, не может этой договорной грамоты принять и отсылает ее назад царю[29].
Совершив эти формальности, 30 июня 1579 года король отправился из Вильны в Свирь, где созвал военный совет, чтобы решить окончательно, в каком направлении нанести главный удар. Литовцы советовали королю идти на Псков: этот город плохо укреплен, говорили они, его стены пришли в ветхость, враг не ожидает здесь нападения, а потому Псковом можно будет легко овладеть. Удача, по их мнению, должна была привести к скорому окончанию войны, поскольку создаст хорошие позиции для дальнейших переговоров с русскими. Но Баторий с ними не согласился. Осаждать Псков было, по мнению короля, при создавшемся положении дел противно правилам военного искусства, так как пришлось бы в таком случае оставить у себя в тылу несколько неприятельских крепостей. Вести военные действия в Ливонии также неправильно: она слишком разорена, вследствие чего войска будут страдать от недостатка продовольствия; к тому же в Ливонии слишком много замков, и осада их замедлит ход военных действий. Поэтому следует прежде всего взять Полоцк, ибо эта крепость угрожает Литве и даже самой столице ее Вильне. Этот город господствует над течением Двины и является важным торговым пунктом; с его взятием плавание по Двине сделается вполне свободным, что имеет существенное значение для торговых сношений Риги, которые страдают из‑за постоянных нападений московитов. Неприятель держит в Полоцке вспомогательные войска и продовольствие для ливонских крепостей, и, значит, взятие города сильно ударит по русским в Ливонии. На эти соображения некоторые замечали, что Полоцк — хорошо укрепленная крепость, и взять ее будет трудно, а неудача в начале войны пагубно отзовется на всем ее ходе. Король возражал на это, что именно в начале войны, пока силы армии еще свежи и бодр ее дух, следует решать самые сложные задачи; неприятель, потеряв самую сильную крепость, потеряет веру в свои силы, между тем как у солдат-победителей еще более укрепится победный дух. Так решен был поход на Полоцк.
Выступая в поход, Баторий постарался обезопасить фланги своей армии. Он мог ожидать нападения Ивана с востока, со стороны Смоленска, и с запада, со стороны Жмуди. Правый фланг Баторий приказал защищать оршанскому старосте Филону Кмите, а левый — жмудскому каштеляну Ивану Тальвошу. Движение Ивана на Курляндию, которое предвидел Баторий, не замедлило последовать. Находясь в Пскове, царь выслал в Курляндию 1 августа воевод князя Хилкова и Безнина с отрядом, основу которого составляли 20 000 ногайских и казанских татар. Перейдя Двину у Кокенгаузена, отряд вторгся в Курляндию и смерчем прошелся по ней, ничего не оставляя в целости. К счастью для местного населения, экспедиция эта закончилась так же внезапно, как и началась, потому что Иван, узнав об осаде Полоцка, отозвал это войско назад.
Приняв решение идти на Полоцк, Баторий без промедления пошел из Свири через Поставы и Глубокое к Десне, выслав вперед отряд под командованием Николая Радзивилла и Каспара Бекеша, чтобы он, став под стенами Полоцка, мешал неприятелю усилить гарнизон крепости. По пути к королю присоединились отряды трокского воеводы Стефана Збаражского, полоцкого воеводы Николая Дорогостайского и нескольких частных лиц. В городке Дисна 17 июля Баторий произвел смотр войскам. Некоторые отряды были вооружены по-казацки: они имели луки, сабли, шлемы, панцири и копья. У отрядов, экипированных на татарский манер, на шеях лошадей в качестве защитного доспеха были привязаны куски тафты, похожие на бороды; многие лошади были покрыты волчьими шкурами. Что же до вельмож, то и они сами, и их оружие, и их лошади украшены были драгоценными камнями, жемчугом, золотом; все это блестело на солнце. Войско представляло внушительное зрелище.
В Дисне к армии присоединились запоздавшие отряды Виленского каштеляна Ивана Ходкевича, минского каштеляна Ивана Глебовича и других панов; явились также немецкие наемники под командованием Христофора Розражевского и Эрнеста Вейера.
В то время как главная армия двигалась к Полоцку, литовцы завладели замками Козьяном (28 июля) и Красным (31 июля), а венгры и литовцы — Ситном (4 августа)[30]. Баторий хотел сначала ударить на крепость Сокол, находившуюся между реками Дриссой и Нищей, на псковской дороге, опасаясь, что отсюда московиты будут мешать подвозу провианта для его армии. Однако, посоветовавшись с гетманом Мелецким, король оставил это намерение, не желая терять дорогого времени, и направился к Полоцку. Здесь уже находился совершивший скорый марш Николай Радзивилл, которого король еще в начале марта 1578 года назначил великим гетманом литовским[31].
Несмотря на всю поспешность, Радзивилл не успел воспрепятствовать прибытию в Полоцк русских подкреплений — один отряд московитов за два дня до появления королевского авангарда все‑таки проник в крепость. Но это было все, что удалось сделать русским в качестве помощи полоцкому гарнизону. Радзивилл занял позиции вблизи крепости и наглухо преградил всякий доступ в нее. В Полоцк он отправил королевскую грамоту, в которой Баторий, изложив обстоятельно причины, побудившие его начать войну с московским царем, обещал всем, кто подчинится ему добровольно и откроет ворота городов и замков, сохранить их обычаи, веру и права, а также награды за верную службу. Тем же, кто не желает изъявить покорности, Баторий приказывал удалиться из замков, земель и городов, ибо в противном случае они, сопротивляясь королевским войскам, подадут повод к кровопролитию и навлекут на себя строгость меча и, в лучшем случае, плен. «Ослушники, — так оканчивал свою грамоту Баторий, — не могут винить его и рыцарство его войск за то, что произойдет, ибо они упорствовать будут против самой справедливости».
Грамота эта не произвела желанного действия. Полоцкие воеводы в ответ на появление воинства Речи Посполитой вывели ратников из‑за укреплений и — для демонстрации своей решимости — выстроили в боевой порядок у самых ворот крепости, а затем, сочтя дело сделанным, повели назад в город. В этот момент на русский арьергард бросилась литовская конница, гнала его до самой крепости и успела убить несколько человек.
Наконец 11 августа к Полоцку прибыл и сам Баторий. Королевскому войску пришлось совершить весьма утомительный переход. Солдаты прорубали себе просеки в густых лесах, которые успели вырасти на здешних заброшенных полях с тех пор, как Иван взял Полоцк в 1563 году; другим отрядам пришлось идти по топким дорогам, которые от проливных дождей сделались малопроходимыми. Все это замедляло движение армии[32].
Подступив к Полоцку, Баторий осадил его, расположив войска в трех местах. Численность его армии достигала 16 000 человек. Уже в лагерь под Полоцком прибыло несколько отрядов добровольцев; среди них особенно выделялись отряд князя Острожского и отряд немецкой пехоты, присланный бранденбургским маркграфом[33]. Полоцкий гарнизон состоял из 6000 человек. Командовали им воеводы князь Василий Иванович Телятевский, Петр Иванович Волынский, князь Дмитрий Михайлович Щербатый и Иван Григорьевич Зюзин[34].
Город и крепость Полоцк имели тогда следующий вид. Река Полота, текущая с севера на юг, поворачивает недалеко от устья в обратном направлении, потом на юго-запад и тогда уж впадает в Двину. Пространство между Двиной и первым изгибом Полоты представляет собой плоскогорье, которое, подходя к Полоте, ниспадает довольно круто к реке. На этом возвышении находились два замка: один, стоявший у самого слияния Полоты с Двиной, назывался Высоким, другой, к востоку от первого, — Стрелецким Острогом. За Полотой, на правом ее берегу, лежал посад Заполотье, обнесенный деревянной стеной и соединенный мостом с Высоким замком. Таким образом, Высокий замок как главная крепость имел с востока Стрелецкий Острог, с запада Заполотье и с севера Полоту; с южной стороны Двина делала доступ к нему совершенно невозможным. Иван Грозный, взяв Полоцк в 1563 году, укрепил Высокий замок новыми башнями в несколько этажей для боковой стрельбы, а всю крепость обвел стеной и глубоким рвом.
