Анатолий Юновидов - Десанты 1941 года
Учитывая все это, было решено утром усилить имеющееся заграждение силами флотилии, также была достигнута договоренность о постановке с воздуха силами авиации еще одного заграждения, почти напротив Рени, от фарватера к правому берегу.
Однако на всякий случай были приняты и дополнительные меры.
Из Одессы прибыли 4 торпедных катера г-5 под командованием капитан-лейтенанта Тууля. На торпедных катерах были опытные командиры. Среди них Африканов и Корымов, впоследствии Герои Советского Союза. Глубокой ночью торпедные катера вошли в устье Дуная. Чтобы уменьшить шум, выключили по одному мотору.
Однако при проходе мимо Периправы катера все равно были обнаружены, выручила только скорость. Сильно шумящие моторы ГАМ-38 советских катеров и дальше продолжали создавать им проблемы по части скрытного передвижения по протокам.
До 3 июля катера караулили на Дунае румынские мониторы, пока не были отозваны ком. флотом в Очаков.
Переход группы Кринова в озеро Кагул
(28–29 июня)
Если Килийская группа кораблей, отстаивающаяся в Кислицкой протоке, с захватом плацдарма на правом берегу Дуная перестала обстреливаться противником, то Ренийская, капитан-лейтенанта Кринова, по-прежнему находилась под обстрелом дальнобойных орудий.
Здесь начинала складываться патовая ситуация.
Расширять плацдарм вверх по Дунаю не представлялось возможным — более важным было расширить его вниз до устья, чтобы хотя бы сделать необстреливаемым участок советского судоходства по Килийскому гирлу, так как по нему шел основной подвоз всего необходимого из Одессы.
Отвести группу Кринова вниз по Дунаю к Измаилу тоже было нежелательно: скованная в отношении маневра, она тем не менее находилась на передовом рубеже с выгодными огневыми позициями.
Три монитора и бронекатера группы поддерживали огнем части 14-го СК, обороняющиеся на Дунае и Пруте, и препятствовали попыткам противника переправиться на левый берег.
Три монитора, десяток бронекатеров и два тральщика с первых минут войны находились под вражеским огнем. Кораблям пришлось спешно менять стоянки уже на рассвете 22 июня, а потом — по нескольку раз в сутки.
Использовались все возможные способы и приемы маскировки: корабли прятались в камышах, зарослях, закрывались зеленью и срубленными деревьями, заходили под откосы правого (румынского) берега Прута. Однако через несколько часов обстрел из дальнобойных орудий неизбежно возобновлялся.
Самой вероятной причиной такого постоянного обнаружения было применение противником звукометрических средств. Поэтому на кораблях, а особенно на мониторах, когда не велись боевые стрельбы, не включались никакие механизмы, не выходили в эфир рации, но тем не менее каждые 4–6 часов тяжелая артиллерия из Исакчи и Галаца начинала нащупывать позиции кораблей, иногда и накрывая их. К дальнобойной береговой артиллерии иногда подключались и 3 румынские плавучие батареи со 152-мм орудиями, в свою очередь прятавшиеся не менее тщательно, чем советские мониторы, но из-за превосходства румын в тяжелой артиллерии на Ренийском участке они в основном опасались налетов авиации. Одна из таких батарей вела огонь с задунайского озера Крапина.
Охота велась главным образом за мониторами как за носителями дальнобойной артиллерии. Мониторы отвечали тем же. Им удалось подавить одну дальнобойную батарею Под Галацем. Бронекатера в интересах мониторов систематически обнаруживали и уничтожали наблюдательные посты противника за Прутом.
Но мониторы вынуждены были маневрировать на очень коротком участке Прута — около километра от устья до моста, взорванного румынами в 1940 г., фермы которого перегораживали реку.
Тяжелое орудие румын ведет огонь.
В Дунай мониторы высовываться не рисковали, в него на минные постановки и в дозор выходили только бронекатера. После набега румынских мониторов вечером 27 июня возникло предположение, что его целью могла быть как раз попытка ликвидации мониторов Ренийской группы.
В следующий раз такая попытка могла оказаться вполне успешной, так как при подходе еще двух мониторов из Тульчинского гирла судьба группы Кринова фактически была бы предрешена.
Поэтому необходимо было срочно обезопасить Ренийскую группу, не отводя ее при этом вниз по Дунаю.
Выход подсказала румынская батарея на озере Крапина. Кринов обратил внимание на другое озеро, Кагул, находящееся за советским берегом Дуная, несколько ниже Рени. Озеро тянулось на много километров, было достаточно глубоким и имело у берегов густые заросли камыша. Из-за своей протяженности и расположения оно могло использоваться и как огневая позиция, и как укрытие за пределами досягаемости румынских батарей.
Однако входом в озеро являлась несудоходная мелкая речушка Викета, к тому же перекрытая рыбацкой запрудой. Но необычно высокий летний паводок изменил положение до такой степени, что Викета из-за подъема воды в Дунае изменила направление и потекла назад в озеро.
28 июня Кринов послал катерные тральщики обследовать речку, и их командиры доложили, что после подрыва рыболовной запруды переход в озеро мониторов будет возможен. Но воспользоваться такой возможностью можно было решиться только в крайнем случае, так как при падении уровня воды отряд бы оказался запертым в озере. Оставалось надеяться на то, что возможное падение уровня воды не будет слишком резким и при постоянном наблюдении за ним корабли успеют выйти обратно в Дунай.
Крайний случай наступил очень скоро. 29 июня обстановка в районе Рени стала тревожной.
Противник не произвел ни одного огневого налета и весь день вел только пристрелку, и пристрелка эта отличалась возросшей точностью. Готовился массированный артналет на корабли и, скорей всего, с привлечением помимо стационарных батарей и тяжелой полевой артиллерии.
Весь день в районе нахождения кораблей велась интенсивная воздушная разведка.
В случае обнаружения группы с воздуха противник сосредоточился бы на атаке мониторов, а им было трудно отбиться даже от небольшой группы устаревших бомбардировщиков.
Зенитного прикрытия Ренийская группа не имела, а средства ПВО мониторов «Железняков», «Жемчужин» и «Ростовцев», входивших в группу, были более чем скромными: каждый имел 4 45-мм универсальных пушки и 4 счетверенных пулемета.
Под вечер 29 июня Кринов собрал на мониторе «Ростовцев» командиров кораблей группы и предложил каждому высказать свое мнение о дальнейших действиях в сложившихся условиях.
Было похоже, что румынское командование рассматривает Ренийскую группу как свою ближайшую цель и набег мониторов 27 июня производился именно на нее, а не являлся попыткой ответа на неудачный набег кораблей ЧФ на Констанцу 25–26 июня, как посчитало сначала командование флотилии.
Командиры мониторов Маринушкин, Визальмирский, Орлов считали, что возможности стоянки в устье Прута исчерпаны. Так же оценивал положение и сам Кринов. После военного совета на «Ростовцеве» он радировал командующему, что считает необходимым этой же ночью перейти в озеро Кагул, с тем чтобы, базируясь в нем, продолжать выполнение прежних боевых задач.
Контр-адмиралу Абрамову, находившемуся у Килийской протоки в несколько другом положении, чем Ренийская группа, опасения Кринова представлялись несколько преувеличенными.
В суровой обстановке завершавшейся первой недели войны оставление без боя боевой позиции вполне могло быть расценено как трусость. Но и проверять опасения Кринова было небезопасно: артналет и удары авиации могли начаться утром и до наступления следующей ночи вполне можно было потерять все мониторы.
Поразмыслив, командующий санкционировал предложенные действия, в том числе и дополнительную минную постановку.
Перед переходом кораблей на новую стоянку было решено поставить минную банку в протоке, соединяющей Дунай с озером Крапина на правом берегу. Последние шесть оставшихся у него мин Кринов решил истратить, конечно, не ради того, чтобы запереть в Кривно плавбатарею, не имевшую собственного хода. Капитан-лейтенанта беспокоил последний румынский монитор, не вышедший вместе с колонной. По донесению 40-го авиаполка, он был потоплен 27 июня, как раз перед набегом 4 мониторов из-под Галаца, в котором он участия действительно не принимал. Но монитор (речь шла об «Ардеале») вполне мог находиться в озере и выйти оттуда на перехват кораблей.
Дальнейшие события подтвердили небезосновательность опасений капитан-лейтенанта. Несмотря на заверения советского командования, «Ардеал» снова был замечен в строю. Некоторые авторы, правда, до сих пор оптимистично считают, что «Ардеал» был все-таки потоплен, но, сев на грунт, лишь немного ушел в воду, что позволило его быстро поднять, отремонтировать и снова ввести в строй. Но документальных подтверждений эта версия пока не находит.
