Елена Галкина - Русский каганат. Без хазар и норманнов
Первым из арабских географов, показавшим подробное знание берегов Черного моря, был ал-Масуди, основным источником для которого были не книжные традиции, а современные сведения, собранные им в беседах с торговцами и путешественниками. При описании в законченной им перед смертью «Книге предупреждения и пересмотра» (956 г.) также известного ему моря Майутис или Хазарского Масуди рассказывает о городах Крыма и Приазовья, а также племенах, населяющих Северное и Западное Причерноморье[35]. Хазарским Масуди называет Азовское море, так как северо-восточный Крым и Керченский пролив были в то время под контролем хазар. Бахр Нитас ал-Масуди называл Русским. Из рек, впадающих в Понт, Масуди знает Дон (Танаис) и Дунай, не упоминая о Днепре. Интересно, что в более раннем труде «Золотые копи и россыпи самоцветов» (ок. 947/948 гг.) энциклопедист полемизирует с автором IX в. ал-Йакуби, называвшим Понт морем хазар, подчеркивая, что в его время морем хазар называется Каспий, а Понт – это море русов и ал-б.р г.з[36]. Море Майутис он называет началом Константинопольского пролива. Таким образом, Черное и Азовское моря в IX–X вв. также не входили в сферу основных торговых интересов Арабского Халифата, чем и объясняются весьма скудные и размытые сведения о Северном Причерноморье в большинстве сочинений того периода. Наиболее ясное представление географы имели о северо-восточной части этого региона. Из рек, впадающих в Черное море, большинству авторов был известен лишь птолемеевский Танаис, возможно – Кубань (если «две реки» у Ибн Русте – это низовья Дона и Кубань), у ал-Масуди добавляется Дунай. Важно, что Днепр появляется в арабо-персидских источниках (в форме Данабрис) только в XII в., т. е. арабам X–XI вв. не был известен даже появившийся в кон. IX в. Днепровско-Черноморский путь («из Варяг в Греки»), соответственно, и народы, обитающие на нем.
Что касается фрагмента, вышедшего, по предположению Д. Е. Мишина, из-под пера Джайхани, то бросается в глаза его компилятивный характер, о чем его автор прямо предупредил читателя во вступлении: «Ал-Джайхани и другие знатоки расположения и протяженности морей рассказали…». На это же указывает и соединение бахр Варанк Бируни с сюжетом ранней арабской географии о море Майутис, от которого этому заливу Окружающего моря достались и размеры в 300 на 100 миль[37], а также представление о крайне северном его расположении, восходящие к античной географии.
О позднем происхождении этого текста свидетельствует и то, что его автору, упоминая море Джурджана, приходится пояснять, что это море Дербенда, а также что «морем Джурджана его называли в старину, а теперь называют морем Абаскуна и морем хазар». Тот же Масуди в сер. X в. называл Каспий «морем аль-Баб ва-ль-Абваб и хазар и Джурджан» без каких-либо пояснений.
Итак, о западном конце Волжской магистрали – восточной части Балтийского моря – в мусульманской географии стало известно лишь в XI в., и пока нет оснований полагать, что о нем упоминал кто-либо ранее среднеазиатского энциклопедиста ал-Бируни.
О нападении «русов-норманнов» на Севилью в 844 г.
Арабский автор 2-й пол. IX в. Йа‘куби (ум. 284/897) в своей «Книге стран» (Китаб ал-Булдан, ок. 278/891) сообщил о нападении маджусов, которых называют русами, на Ишбилию (Севилью) в 229/844 г[38]. До сих пор этот источник остаеся одним из главных аргументов в пользу скандинавского происхождения русов. И действительно, Йа‘куби пишет прямым текстом (маджусами в то время называли, как правило, викингов, а что на Севилью тогда напали именно они – исторический факт):
Западнее города, который называют Джазира[39], [есть] город, называемый Севилья, на берегу большой реки. И в эту реку Кордовы вошли маждусы, которых называют русами, в году 229/843–844, и грабили, и жгли, и убивали… Это – Андалусия на западе, на море, которое начинается в море хазар[40].
Ключ к этому, на первый взгляд, абсолютно ясному сообщению дает последнее предложение, а также сопоставление с другими источниками как о тех же событиях, так и о совсем отдаленных.
В сочинении «Золотые копи и россыпи самоцветов» великого арабского мыслителя-энциклопедиста Абу-л-Хасана ‘Али ибн аль-Хусейна ал-Мас‘уди (893 или 896, Багдад, – 956, Каир) среди прочего есть два сюжета о морских походах русов: на Каспий после 300 г.х. и в ал-Андалус до 300 г.х. Они имеют аналогии только в мусульманской традиции, совершенно неизвестны другим источникам, включая древнерусское летописание, однако широко используются в исторической науке в контексте вопроса об этнической принадлежности элиты Древнерусского государства, а также его дипломатических отношений с Византией[41]. Оба сообщения ал-Мас‘уди при этом, как правило, a priori считаются достоверными, т. е. действует «презумпция невиновности» источника.
Но спецификой средневековых сочинений является то, что изменение исторических реалий влекло за собой не замену устаревших данных, а наслоение на них новых. Не избежал этого и ал-Мас‘уди, произведения которого, кроме того, носят отпечаток существенного личного вклада автора, отличавшегося новаторским подходом работы с источниками и артикулированной исследовательской позицией[42]. Поэтому и сообщения о заморских походах русов имеет смысл проанализировать с точки зрения особенностей восприятия, интерпретации и отражения в тексте представлений «арабского Геродота» о северной части ойкумены.
«Золотые копи…» были написаны в 332/943 г., вторая редакция вышла в 336/947 г. и третья – в 345/956 г. До наших дней сохранилась лишь вторая редакция[43]. Оба фрагмента находятся в первой части труда, которая начинается священной историей до времен пророка Мухаммада, за которой следует географический блок: описание Индии; морей и крупнейших рек мира и народов, вокруг них обитающих (здесь в рассказе об ал-Андалус – первое из интересующих нас сообщений[44]); подробнейший экскурс в этногеографию Кавказа и связанных с ним торговыми путями народов Восточной Европы (в него инкорпорирован второй сюжет – поход русов на Каспий[45]). Далее ал-Мас‘уди переключается на описание системы власти в различных государствах от ассирийских царей до славянских князей, где рассказы сопровождаются пространственно-временной локализацией этносов и государств и традиционными для географических сочинений «диковинками», например, сюжетом о трех языческих рамах славян.
В обоих случаях походы русов стали частью этногеографических изысканий ал-Мас‘уди. Каспийская авантюра послужила снятию спорного вопроса о речной системе Восточной Европы, нападение же на ал-Андалус само стало предметом исследования ученого.
В 930-е гг. ал-Мас‘уди предпринял путешествие вдоль южного и западного побережья Каспия (начальный пункт плавания – Абаскун, конечный, вероятно, Баку). На северном берегу ал-Мас‘уди не побывал, но активно собирал сведения у купцов, главным образом, чтобы выяснить, связано ли Каспийское море непосредственно с Босфором (Константинопольским проливом) какой-либо водной артерией, как считали многие географы его времени[46]. Все информанты ал-Мас‘уди утверждали, что нет иного пути из Черного моря в Каспий, кроме как через реку ал-Хазар (Итиль). В связи с этим научным интересом рассказ о походе на Каспий был очень подробным, особенно в части маршрута русов.
Ал-Мас‘уди объявляет численность нападавших в маловероятные 500 кораблей по 100 человек на каждом[47]. Сюжет хорошо известен: русы по договоренности с хазарами прошли через реку хазар в море хазар (Каспийское), ограбили земли мусульман на южном его берегу и пролили там много крови, чем вызвали недовольство мусульманской гвардии владетеля хазар. На обратной дороге по реке хазар русы были полностью перебиты этой гвардией, а также булгарами-мусульманами. Описав злоключения русов, ал-Мас‘уди резонно замечает: «Мы упомянули этот случай, чтобы отвергнуть мнение тех, кто считают, что море хазар связано с морем Майтс и заливом аль-Кустантинийа (со стороны моря Майтс и Нитс[48]). И если бы у этого моря была связь с заливом аль-Кустантинийа со стороны моря Майтс или Нитс, тогда русы могли бы выйти в него, потому что это было их море»[49].
Путь, по которому русы через Хазарию добирались на Каспий, подробно описан у Ибн Факиха, который в рассказе о маршруте славянских купцов соединил знаменитый текст Ибн Хордадбеха (2-я пол. IX в.) о торговцах-русах с каким-то новым источником. В результате появились новые пункты, одни из которых явно являются результатом книжного соединения источников, а другие отражают современные автору реалии. Славяне следуют по морю ар-Рум до Самкуша иудеев, далее переходят из моря ас-Сакалиба в Хазарский залив, где владетель хазар берет с них десятину, из залива попадают в реку, которую называют река ас-Сакалиба (в редакции, изданной А. Шпренгером, сначала идет река ас-Сакалиба, потом Хазарский залив. – Е. Г.). После этого купцы плывут в море Хорасана[50]. Название «Славянской реки» во всех рукописях отсутствует. Сам маршрут в точности соответствует пути русов с Черного моря на Каспий, описанному ал-Мас‘уди в «Золотых копях», где русы из «залива моря Нитас» следуют сначала вверх по «ответвлению реки хазар», проведя переговоры с хазарским «царем» (малик) у устья залива, а затем спускаются собственно в «реку хазар», из которой попадают в Хазарское море[51]. Речь несомненно идет о пути из Черного моря в Азовское, далее по нижнему течению Дона к хазарской крепости Саркел (построена в 840-х гг.), оттуда, очевидно, до места наибольшего сближения Дона и Волги. Путь от Дона до Волги (около 100 км) приходилось преодолевать волоком, а далее следовали снова на кораблях вниз по Волге до Каспия. Очевидно, что Ибн ал-Факих и ал-Мас‘уди отделяют нижнее течение Дона от собственно нижнего течения Волги. Ал-Мас‘уди называет его «ответвлением» реки хазар, под которой он понимает Итил. Как изначально именовался Нижний Дон у Ибн ал-Факиха: Хазарским заливом или рекой ас-Сакалиба – восстановить по известным редакциям чисто текстологически невозможно. Однако будет логичным предположить, что, поскольку Ибн ал-Факих использовал труд Ибн Хордадбеха, локализация реки ас-Сакалиба в работах географов была одинаковой и совпадала с рекой ал-Хазар у ал-Мас‘уди, т. е. с нижним течением Волги.
