Виталий Полупуднев - У Понта Эвксинского (Том 2)
- Победу праздновать? - отстранился Пастух.- Нет, рано! Люди мои лишь подступили к Нимфею в осаждают его.
- Да? - многозначительно переспросил Савмак, опуская руки.- Нимфей осаждают твои люди, город еще держится и, как видно, ждет подмоги из Фавагории от врагов наших, а ты - здесь?.. Зачем? Разве место полководца не впереди своего войска?
- Отвлекся я... ненадолго. Вот решил раздать крестьянам хлеб, что у Саклея был запасен здесь, на Железном холме. Видишь, сколько возов - и все хлеба ждут! Сейчас начнем.
Абраг сделал рукой нетерпеливый жест, и усы его опять возмущенно натопорщились. Савмак сделал ему знак не спешить. Тот вздохнул, бросая на Пастуха угрожающие взгляды.
- Велика твоя любовь к народу,- промолвил царь,- но о делах поговорим немного погодя. А сейчас пойдем в Саклеевы покои, подкрепимся и обдумаем все не спеша. Нужен тебе, Пастух, помощник, который занялся бы нуждами крестьян. Не забудь, что, кроме Нимфея, еще не сдались ни Ермизий, ни Зефирий, ни Акра, не говоря уже о многих малых селениях, где укрепились враги наши.
Они вошли в трапезный зал и приблизились к столу. Здесь распоряжался Лайонак. Он приказал убрать труп хозяина, накрыл стол скатертью и уставил его яствами. Пастух, увидев белые хлебы и заливную рыбу, принесенную из ледяных подвалов, поморщился.
- Дайте мне ячменную лепешку и вареное просо! Мое брюхо не примет этой барской еды. А вместо вина принесите воды! Если рабы в городе начнут есть дорогие кушанья и пить сладкие вина, то крестьянину-сатавку опять придется работать много, а есть мало. Иначе вам не хватят на веселую и сытую жизнь. Но зачем рабам сладости и вина?
И несмотря на уговоры, Пастух отодвинул от себя тарелки и кубки, достал из-за пазухи луковицы, стал резать их на столе ножом, солить и класть в рот. К рыбе и пирогам не притронулся.
- Эй! - крикнул он сторожевому воину.- Скажи нашим людям, чтобы не ели всякой дряни и не пили вина! Кого замечу пьяным - заставлю идти за хвостом своего коня! Хлеб и вода - вот пища восставшего воина-пастуха! Говори, Савмак, что я должен делать? Ибо царю, избранному народом, присягаю!
- Ответь мне: что делают сейчас сатавки-поселяне?
- Празднуют свое освобождение!
- Это великий праздник! Но подумали вы, не уйдет ли время для посева?.. Может быть, назавтра праздник-то прервать, посеять все, что еще не посеяно, а потом праздновать и веселиться?! А?
- Не обременяй своей головы, о новый царь, крестьянскими делами,усмехнулся Пастух,- наводи порядок в Пантикапее! Ибо все зло - в городах. А свободные пахари сами знают, когда им сеять и сколько. Теперь их судьба в их руках. Хотят - сеют, хотят - не сеют... А разве радость людскую можно прервать?.. Слышишь, поют!
Крестьянский воевода склонил голову набок и прислушался к нестройным звукам, доносившимся со двора.
- А если не посеем сейчас,- продолжал так же спокойно Савмак, пристально глядя в лицо Пастуха,- то что же есть будем целый год?
Пастух опять взглянул в ответ с лукавством и хитрецой.
- Не посеют - сами и будут виноваты, спросить не с кого! Да не тревожься, пшеницу засеяли еще до бунта, правда, не везде... А вы что, тоже сеять приехали?.. Малость опоздали, ну да ничего. Земли много, начинайте! Ведь и горожанам надо есть,- значит, надо и сеять!
- Ох, темен ты, Пастух, ой как темен! - не удержался Абраг, разводя руками.- Видно, около, овец мудрости не наберешься. Смотрю я на тебя как на деревянную колоду - толста и тяжела, а внутри одна гниль и труха.
- Как так? - широко раскрыл глаза Пастух, поражаясь решительному тону старого раба. Тот продолжал:
- Да пойми ты, человек в шкурах! Городские рабы великое дело сделали, царскую рать разгромили, царя уничтожили и Диофанта еле живого выпустили! Развалилась держава эллинская, а на ее место теперь другая становится - сколотская! И царь у нас - сатавк! Вот он, перед тобой!.. Это он вел рабов на бой! А сейчас из тех же рабов дружину создал, для которой весь Пантикапей будет мечи ковать, луки гнуть. Ибо готовимся мы к великим боям... Как же мы сможем сами хлеб сеять, если война-то на носу?!
- Какая война, с кем?!
- Ах темнота, темнота! Да разве дадут нам хозяева жить спокойно? Они за проливом ножи на нас точат! Великую рать вооружают! К Митридату еще раньше послов направили, просили его войско послать на Боспор, против народа!.. Не успеешь выспаться у костра на своей сырой шкуре, как нагрянут со всех сторон!.. Свободу надо мечом защищать, пойми ты, дубина этакая!
- Ну, ну, не ругайся! - ответил озадаченный Пастух. Он никак не ожидал, что этот невысокий, но коренастый старик с кулаками, как кувалды, так просто заставит его почувствовать непривычную неловкость.- Свободу мы будем защищать!
- Так ведь войску нужен хлеб, чтобы оно с голоду не умерло! И кузнецам, что мечи куют, тоже есть надо!
- Каждый должен взрастить хлеб свой!
- Хлеб взрастят крестьяне, а горожане мечи выкуют. А царская рать воевать будет, свободу нашу охранять. Каждый свое дело делает, пойми ты это. Ты вот хлеб раздаешь - а кому и по скольку?.. Один сумеет больше других захватить, а потом сгноит хлеб в яме. А голодному куска не даст. Другой этого хлеба и не увидит... Царь же наш, народный, хочет, чтобы все сыты были!.. Ах, Пастух, Пастух! Горе тебе, и народу с тобою тоже торе!
- Ты что, приехал ругать меня?
- И поругаю, если есть за что.
- Подожди, Абраг,- вмешался царь, улыбаясь.- Нет, Пастух, не ругать я тебя хочу, но помочь чем могу.
- Вот это мне как раз и потребно!.. Не успеваю я везде: Нимфей брать надо, голодные хлеба просят - тоже надо дать. А там еще по деревням свадьбы начинают отравлять - и все зовут.
- Вот я и хочу тебе помочь.
- Повелевай, все исполню!
- Ты, Пастух, человек ратный и потому не успеваешь делать дела крестьянские. Сказал я - помощник тебе нужен. Кого ты хотел бы?
- Давай вот этого, седого! - указал Пастух на Абрага.- Хоть и ругается, но по мне человек этот.
Все рассмеялись. Лайонак налил кубки. Друзья выпили. Пастух воздержался.
- Весь хлеб,- сказал царь,- что остался в кладовых Саклея, сейчас же надо погрузить на крестьянское арбы!..
- Вот это правильно! - заулыбался Пастух.
- И отправить под охраной конных воинов в Пантикапей, там им Атамаз распорядится. И больше раздач хлеба вот так - бери сколько хочешь - не производить!
- Как же так? - оторопел Пастух.- Хлеб-то крестьяне сеяли, значит, он должен быть им и отдан!
- Нет,- пробасил Абраг,- хлебом крестьян мы снабдим, только не так, как это ты делал. Город тоже есть хочет, я уже говорил тебе.
- Эх! - ударив Пастух шапкой об пол.- Жила деревня для города, для него сеяла и жала, по его милости голодала. И опять вы хотите выжать из пахаря масло. Говорю вам: не троньте крестьянина, он хочет сам жить для себя и будет счастлив, если все города провалятся сквозь землю! Не нужен город крестьянину! Он сам соберет и съест хлеб свой, соткет себе холст, выкроит из кожи сандалии! А город без деревни - ничто! Много там бездельников и белоручек, вот их посылайте пахать и сеять! И не пытайтесь сделать опять рабом несчастного сатавка!
- Не прав ты, Пастух,- мягко возразил царь,- ну, да мы с тобою еще поговорим. А сейчас, Лайонак, ты будешь сопровождать обоз с хлебом, в городе ждут его. И готовьте к моему приезду всенародную экклезию. Я же с Пастухом я Абрагон проеду по деревням и побываю под Нимфеем.
- Береги себя, государь! - начал было Лайонак, но оба пожилых сатавка перебили его возгласами и уверениями, что царю ничто не грозит.
Все встали из-за стола и поочередно обнялись.
7
Кроме таких крупных городов, как Пантикапей и Фанагория, стоящих одни против другого по обеим сторонам пролива, в Боспорское царство входило еще двадцать два города. Некоторые из них являлись старинными эллинскими полисами колониями, другие разрослись из туземных поселков, третьи оставались всего лишь большими деревнями. История сохранила названия этих городов, нередко окруженных каменной стеной, сравнительно благоустроенных. Многие из них имели общественные здания, храмы, даже чеканили свою монету.
В западной половине царства, расположенной на землях древней Тавриды, южнее Пантикапея, стоял город Нимфей с незамерзающим портом. Юго-западнее - Феодосия с гаванью на сто кораблей. Она соперничала со столицей в торговле с заморскими странами.
Города эти, войдя в состав Боспорского царства, оставались полисами, они сохранили самоуправление и даже хозяйственную обособленность. В этом смысле царство являлось лишь союзом самостоятельных городов, так как ни правители Археанактиды, ни более поздние Спартокиды не смогли связать их прочными хозяйственными узами. И хотя им удавалось взимать налоги и пошлины с подвластных городов, но основным источником мощи и богатства древнего царства являлись закрепощенные крестьяне-сатавки, сеявшие пшеницу. Да и все города эллинских колонистов были по существу теми пиявками, которые жирели, присосавшись к телу простого трудолюбивого народа. Они и объединялись лишь для того, чтобы с большим успехом тянуть из народа соки, легче управлять им. Они нередко ссорились между собою, боролись за право вырезать лучшие куски из тела покоренной страны.
