История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том I. Средние века до конца крестовых походов - Семен Маркович Дубнов
Кончился после пятивекового существования халифат Аббасидов, а с ним отошла в вечность яркая полоса еврейской истории. Волна варварства, затопившая цивилизацию Багдадского халифата, снесла и еврейские культурные гнезда в этих владениях ислама. Оставались еще еврейские общины в разных углах Вавилонии, Персии и Средней Азии, местами сохранился и прежний общинный строй с даяном и рош-иешивой во главе, кое-где (в Дамаске, Алеппо) потомки экзилархов еще величали себя титулами «наси» и «рош-гола» — но то были обломки прежней организации. Вавилония погружается в состояние неподвижности. Движущие силы восточного еврейства перемещаются на время в Египет.
§ 60. Египет и египетская Палестина до начала XIII века
Вытесненные крестоносцами из Иерусалимского Королевства, еврейские массы содействовали, с одной стороны, временному оживлению автономных центров в Сирии и Месопотамии, а с другой — усилили давно сложившийся при Фатимидах центр в Египте. Лишившись Палестины ранее при сельджуках (1071 г.), а потом при крестоносцах (1099), Египет не скоро примирился с этой потерей. В первые годы Иерусалимского Королевства христианская Палестина не раз видела на своем побережье военный флот египтян, которые владели морской базой в Аскалоне и оттуда делали набеги внутрь страны. Потом Фатимиды оставили Палестину в покое, пока борьбу не возобновил герой Саладин (Salah-eddin), основатель новой династии Эюбидов в Египте (1171). В эту эпоху последних Фатимидов положение египетских евреев было особенно благоприятно. Росли большие общины в Каире-Фостате и Александрии, оживились общины в других городах, расширялось самоуправление. Несмотря на возрождение экзилархата в Багдаде, Египет еще имел своего экзиларха в лице особого «нагида». Во второй четверти XII века нагидом был Самуил абу-Мансур, состоявший медиком при дворе фатимидского халифа Хафиза в Каире. Египетские летописцы рассказывают следующее о причине возвышения этого еврейского сановника. Между халифом и его сыном Хасаном возникла вражда из-за желания халифа завещать престол другому сыну, которого поддерживали провинциальные эмиры. Перетянув на свою сторону часть войска, Хасан хватал враждебных ему эмиров и предавал их лютой казни, но, когда счастье в борьбе отвернулось от него, эмиры потребовали казни жестокого принца. Вынужденный исполнить требование, Хафиз решил отравить сына быстродействующим ядом и попросил своего придворного врача Абу Мансура приготовить такой яд. Еврейский врач отказался исполнить это поручение, поклявшись Торой, что он не знает секрета приготовления такого яда (по другой версии, отказ был мотивирован тем, что врач не вправе прибегать к смертоносным средствам). Тогда халиф поручил это дело своему арабскому врачу, и тот охотно исполнил страшное поручение. Впоследствии халиф, сожалея о гибели сына, велел казнить слишком услужливого араба, а еврея Абу-Мансура назначил главным придворным врачом и подарил ему конфискованное имущество казненного.
Пользуясь расположением Хафиза, Абу-Мансур мог широко осуществлять свою власть «нагида» и упрочить дело еврейского самоуправления в Египте. Имя этого сановника увековечено царем еврейской поэзии Иегудой Галеви, который гостил у него в Каире во время своей поездки на Восток (около 1140 г.). Когда Абу-Мансур узнал, что великий поэт прибыл из Испании в Александрию, а затем — в порт Дамиетта, он послал ему приглашение приехать в Каир. Поэт поехал туда по Нилу и был радушно принят Абу-Мансуром, который старался задержать славного гостя подольше в своем доме. В Александрии Иегуда Галеви гостил у местного даяна Арона ал-Омани, а в Дамиетте — у своего друга Халфана Галеви. Везде он был окружен горячими почитателями и мог убедиться, как высоко ценят в Египте литературный талант. Но его тянуло в Палестину, в Иерусалим, и в стихотворных посланиях к своим египетским друзьям он изливал свою тоску по Святой Земле в дивных строфах, которые еще доныне трудно читать без волнения. Отвечая друзьям, старавшимся удержать его в Египте, поэт писал: «Может ли вместить Египет душу, сотканную с холмом Сиона? Ведь камни этого холма обожжены пламенем моего сердца, а его пески смешаны с моими слезами. Ведь и сейчас, как только подумаю о дне, когда я с окутанной головой и босыми ногами буду шагать по Сиону, мои слезы бегут быстрее этих письмен, подталкиваемые глубокими вздохами». На довод друзей, что и Египет связан с чудом явления Бога Моисею и юношескими воспоминаниями Израиля, Иегуда Галеви отвечает: «Знаю, что тут (в Египте) временно гостил святой дух, завернув туда, как путник под тень дерева, но в Салиме и Сионе он туземец, ибо там Тора и величие (нации)». Плавая по Нилу, поэт просит волну унести его мимо Мицраима, Красного моря и пустыни, по пути Моисея, «в то прекрасное гнездо, откуда изгнаны птенцы голубя и где осела стая ворон». В это воронье гнездо, в царство крестоносцев, он спешил из гостеприимного Египта. В последнюю минуту он как будто сам испугался смелости своего замысла. После отъезда из Александрии след поэта теряется (см. выше, § 44).
Тридцать лет спустя посетивший Египет путешественник Вениамин Тудельский дает обстоятельное описание главных еврейских общин этой страны. В Каире (Мицраим, Мисри) находилось около 2000 еврейских семейств. Община, сосредоточенная в старой части города — Фостат, делилась на две группы: палестинцев или сирийцев (по-арабски — ал-шамаин) и вавилонян (ал-иракин). Каждая группа имела свою синагогу и свои особенности в чине богослужения: вавилоняне, например, проходили все Пятикнижие в субботних чтениях в течение одного года, читая еженедельно один из пятидесяти отделов текста, между тем как палестинцы распределяли каждый отдел на три субботы, и круг чтения всей Торы продолжался у них три года. В Каире как столице государства жил нагид, официальный представитель египетского еврейства. При посещении Вениамина Тудельского (ок. 1170 г.) нагидом или «рош-гакегилот» (начальник общин) был преемник врача Абу-Мансура по имени Натаниель (Хибат-Алла по-арабски), состоявший также ректором иешивы. «Он, — говорит путешественник, — является главой всех общин Египта, назначая в них раввинов и хазанов; он же состоит на службе великого царя, живущего во дворце Цаон-Мицраим (Каир), столицы всех арабов, которые признают главой правоверных потомка Али-Абуталиба (т.е. из рода Фатимы и Али)». Еврейская община Александрии (около 3000 человек) превосходила численностью каирскую. Здесь былой мировой центр торговли особенно оживился в эпоху крестовых походов, когда установилась тесная экономическая связь Европы с Азией и Африкой. Путешественник отмечает 28 европейских стран и провинций, оттуда регулярно ездили по торговым делам в Александрию (Италия, Испания, Франция, Германия, Англия, Византия, Россия (Russia), Венгрия и др., кроме стран Востока до Индии включительно). «В городе шумно от торга, и купцы каждой нации имеют там свое подворье». Другим коммерческим центром был известный из истории крестовых походов
