П. Смирнов - Боевые операции Люфтваффе: взлет и падение гитлеровской авиации

14 ноября Геринг в приказе по люфтваффе объявил об истинной цели этих приготовлений. По-видимому, наступление планировалось начать значительно раньше, чем оно началось на самом деле. Люфтваффе завершили все приготовления к 27 ноября, и переброску остальных частей можно было завершить в течение трех дней.

Целью наступления было уничтожение сил союзников к северу от линии Антверпен — Брюссель — Люксембург. Главнокомандующий немецкими войсками на Западе планировал силами двух танковых армий при поддержке двух общевойсковых армий, которые должны были закрепиться на занятых территориях, прорвать слабую линию обороны американцев между Моншау и Вассербиллигом. Наступление планировалось начать в плохую погоду, чтобы хотя бы на начальном этапе лишить союзников превосходства в воздухе. Первоочередная задача состояла в форсировании Мааса между Льежем и Динаном, а оттуда предполагалось нанести удар в направлении Антверпена и устья западного русла Шельды, чтобы перерезать снабжение британских войск на северном фланге американской 1-й армии и уничтожить их. По сути, это означало бы устранение Великобритании как противника.

Эти амбициозные планы были отброшены как нереальные армейскими генералами, которым предстояло непосредственно их осуществлять. По-видимому, в начале наступления командующий 5-й танковой армией Мантойфель и главнокомандующий на Западе фон Рундштедт ставили перед собой более скромные задачи: выйти к Маасу и очистить от противника Аахенский выступ.

Нет никаких сомнений, что автором плана операции был сам Гитлер. Фон Рундштедт утверждал, что ни он, ни фельдмаршал Модель не имели никакого отношения ни к идее, ни к планированию наступления. Все возражения армейских генералов, основанные главным образом на недостатке сил для столь широкомасштабной операции, не были приняты по внимание. Необходимым условием для достижения успеха, несомненно, было превосходство в воздухе, а его не удалось бы добиться ни в количественном, ни в качественном отношении, какие бы подкрепления ни перебрасывались на это направление. Что касается авиации, то единственно возможным следствием этой операции было, во-первых, серьезное нарушение планов усиления истребительной авиации ПВО (которая должна была достичь весьма внушительной численности), и, во-вторых, распыление сил на выполнение задач по непосредственной поддержке наземных войск, которые дали лишь незначительный результат, оплаченный огромными потерями в технике и в людях, и от которых авиация так больше и не была освобождена. Идея о том, что авиация должна играть лишь вспомогательную роль по отношению к армии, вновь победила, несмотря на катастрофический ущерб, который наносили массированные бомбардировки союзников немецкой нефтяной и прочей промышленности и коммуникациям — ущерб, который при отсутствии серьезных мер по его предотвращению путем усиления ПВО неизбежно должен был парализовать немецкие армии.

Авиация должна была поддерживать наступление, всеми силами прикрывая наземные войска от ударов с воздуха и осуществляя непосредственную поддержку на ключевых направлениях, особенно при форсировании Мааса. Одним массированным ударом по всем аэродромам союзников в прифронтовой полосе планировалось лишить союзников собственной авиации непосредственной поддержки. Свободу передвижения войскам должно было обеспечить сильное прикрытие с воздуха истребителями. Одновременно части, остававшиеся в тылу, должны были защищать промышленность Центральной Германии. Штурмовую авиацию планировалось задействовать на основных направлениях (особенно при форсировании Мааса), а для борьбы с танками предполагалось использовать эскадрильи, самолеты которых были вооружены реактивными снарядами. Реактивные бомбардировщики Ме-262 планировалось использовать в массированном ударе по аэродромам, а затем для налетов на аэродромы и города. Дневные и ночные бомбардировщики должны были действовать против подкреплений и резервов противника, особенно в основных узлах транспортной системы. Ночные истребители должны были наносить штурмовые удары в ночное время, а также прикрывать развертывание немецких войск. Наконец, для разрушения важных целей (например, мостов на флангах предстоявшего наступления) предполагалось использовать системы «Мистель», не применявшиеся ни разу после неудачных попыток в самом начале высадки союзников.

Наступление началось рано утром 16 декабря после трех отсрочек (в начале месяца, а также 10 и 14 числа). Артиллерийской подготовке и сосредоточению войск препятствовали действия авиации союзников. Основная масса немецкой авиации была переброшена в течение последней недели перед наступлением, и были проведены некоторые подготовительные мероприятия, заключавшиеся в минировании устья Шельды, чтобы лишить союзников возможности использовать порт Антверпен. Все одномоторные истребители были оборудованы бомбодержателями, были подтянуты подразделения второй бомбардировочной части, летавшей на Ме-262, а 140 ночных истребителей Ю-88 были распределены по эскадрам одномоторных истребителей, где они должны были служить для наведения на цель во время налета на аэродромы союзников. Погода не позволила нанести этот удар в начале наступления — 16 и 17 декабря район боев был затянут густым туманом. Таким образом, немецкая армия начала наступление без помех со стороны авиации союзников. Группировка люфтваффе достигла внушительной численности — для этой операции в распоряжении Командования люфтваффе «Запад» имелось более 2300 самолетов. В результате баланс сил между Западным фронтом и ПВО Германии изменился следующим образом:

Соотношение одномоторных истребителей 1770 машин на Западном фронте против 400, оставленных для стратегической ПВО Германии, разительно отличается от соотношения соответственно 300 и 1300 машин на 1 октября и в то же время демонстрирует рост численности этих частей. Возможности дальнейшего усиления за счет других фронтов были практически исчерпаны, поскольку в Италии и так уже практически ничего не осталось, а на Восточном фронте потребность в подкреплениях была еще острее: противник уже стоял на берегах Дуная севернее Будапешта, и было очевидно, что вскоре предстоит наступление советских войск по всей линии фронта. Перевод генерал-майора Пельтца с командования доживавшим свои последние дни бомбардировочным IX авиакорпусом на должность командующего II истребительным корпусом, в ведении которого находились силы непосредственной поддержки наземных войск, задействованные в операции, стал еще одним свидетельством твердого намерения в полной мере использовать восстановленные силы истребительной авиации в боях на Западе.

Боевые действия в воздухе начались с выброски в ночное время 1000 парашютистов, которые должны были захватить важные дорожные развязки на пути наступления немецких войск. Существует немало свидетельств того, что ни десантники, ни экипажи сбрасывавших их самолетов совершенно не были готовы к выполнению этой задачи. Многие десантники прыгали с парашютом впервые, а летчики не имели навыков полета вслепую. Более того, на ранней стадии подготовки операции царил хаос: для сбора Ю-52 перед операцией были назначены аэродромы, которые существовали лишь в планах на 1939 год и так и не были построены, на аэродромах, на которых вынуждены были базироваться десантные самолеты, не было топлива, а офицер, командовавший операцией, не мог получить от вышестоящих офицеров четких указаний о том, в чем заключается его задача. Планы отвлекающих действий против Англии — возобновление налетов ночных истребителей на аэродромы британского Командования бомбардировочной авиации и резкое увеличение активности Хе-111, оборудованных для запуска «летающих бомб», — на этом этапе реализовать не удалось из-за плохой погоды. По той же причине не состоялся налет на аэродромы авиации непосредственной поддержки союзников, с которого должно было начаться наступление.