Основание современных государств - Ричард Франклин Бенсел
Кульминацией этих протестов и забастовок 10 и 11 декабря стали массовые шествия в Тегеране, посвященные якобы мученической смерти имама Хусейна. Более двух миллионов демонстрантов требовали немедленного отречения шаха от престола, и приближение конца династии Пехлеви стало очевидным. 30 декабря шах предложил Шапуру Бахтияру, видному либеральному деятелю, стать премьер-министром. Бахтияр согласился занять этот пост только в том случае, если шах согласится покинуть Иран, и 16 января 1979 г. шах уехал в Египет. Однако, поскольку Бахтияр пошел на переговоры с режимом, его бывшие союзники по либеральному, светскому крылу протестного движения покинули его. После нескольких бесплодных попыток договориться с Хомейни (который находился в Париже) Бахтияр, наконец, разрешил аятолле вернуться в Иран. После шестнадцати лет изгнания Хомейни прибыл в Тегеран 1 февраля. Три миллиона человек собрались, чтобы отпраздновать его возвращение. Через три дня Хомейни назначил временное правительство во главе с «мусульманским либералом» Мехди Базарганом. При этом Хомейни заявил, что главной задачей временного правительства будет организация всенародного референдума о создании Исламской республики. После референдума должны были состояться выборы учредительного собрания, которое разработает новую конституцию, а затем — выборы нового парламента. Хотя все это, казалось бы, соответствовало принципам создания демократической республики, Хомейни не оставлял сомнений в том, что эта республика будет другой.
Как человек, который через опеку [велайат], которую я имею от святого законодателя [Пророка], я объявляю Базаргана правителем, и поскольку я назначил его, ему должны повиноваться. Народ должен подчиняться ему. Это не обычное правительство. Это правительство, основанное на шариате. Противодействие этому правительству означает противодействие шариату ислама и восстание против шариата, а восстание против правительства шариата имеет свое наказание в нашем законе… это тяжелое наказание в исламе.
Восстание против Божьего правления — это восстание против Бога. Восстание против Бога — это богохульство.
Когда военные заявили о своем политическом нейтралитете, 11 февраля правительство Бахтиара пало. После этого революционное движение во главе с аятоллой Хомейни стало контролировать иранское государство.
Все современные государства, даже те, которые обычно не относят к демократиям, основаны на ритуалах, в которых суверенитет, воля народа и трансцендентная социальная цель сливаются воедино в качестве основы государственной власти. Исламская Республика Иран была основана в результате двух таких ритуалов, один из которых предшествовал другому. 30–31 марта 1979 г. иранский народ проголосовал на общенациональном референдуме по вопросу о том, каким он хочет видеть новое государство — «исламской республикой» или монархией. Более 98 % проголосовавших высказались за создание исламской республики. Чуть более чем через восемь месяцев, 2–3 декабря, на втором общенациональном референдуме иранскому народу был задан вопрос о том, должна ли новая конституция стать основой исламской республики. Более 99 % проголосовавших одобрили принятие новой конституции. Хотя в процессе создания Исламской Республики произошли и другие знаменательные события и моменты, эти два были самыми важными. На первый взгляд (и с определенной точки зрения) они были однозначным выражением воли народа в создании нового государства. Однако это новое государство, якобы основанное с помощью массовых демократических ритуалов, не должно было быть демократическим.
Как и в случае с Россией, иранская революция могла пойти двумя путями. Один из них привел бы к более узнаваемой демократии «западного типа», в которой политическая конкуренция и общественные дискуссии не были бы жестко регламентированы или контролируемы государством. Другой, как выяснилось, привел бы к теократии, в которой религиозная доктрина и представители духовенства доминировали бы в обществе и государстве. Ведущими силами, выступавшими за демократический путь, были Национальный фронт и Движение за освобождение, опиравшиеся на городских специалистов и государственных служащих.
В результате встречи с Хомейни в Париже была принята декларация, в которой говорилось, что ислам и демократия станут основными принципами послереволюционного государства. Эта декларация в значительной степени убедила Национальный фронт в том, что новый режим будет напоминать социал-демократию, к которой стремились светские либералы. Эта уверенность, в свою очередь, заставила их с большой неохотой идти на компромиссное решение с шахом, при котором последний сохранил бы хоть какую-то роль в правительстве. Помимо некоторых марксистских организаций и партий, Национальный фронт был, пожалуй, самым светским политическим элементом в революционной коалиции.
Мехди Базарган, впоследствии возглавивший первое революционное правительство, был одним из основателей «Движения за освобождение», когда оно появилось в иранской политике в 1961 году. Несмотря на то, что большинство его руководителей были выходцами из Национального фронта, организация настаивала на совместимости государственной власти с исламскими принципами и на моральной необходимости участия в политической жизни правоверных мусульман и духовенства. На протяжении большей части периода, предшествовавшего революции, Движение за освобождение поддерживало монархию и выступало за либерализацию режима. Однако политическое подавление постепенно подтолкнуло Движение за освобождение к более радикальным позициям, а его разоблачение способствовало отторжению городского среднего класса от режима.
По иронии судьбы, возможно, большая часть нового городского среднего класса в Иране была побочным продуктом шахской программы модернизации. Это означает, что значительная часть импульса для создания демократического государства западного типа была создана режимом, который подавлял его требования о расширении политического участия в управлении страной. Это подавление подтолкнуло либеральные светские организации к коалиции с фундаменталистским духовенством, что не только задушило либеральные демократические элементы в Иране, но и свело на нет или затормозило модернизационное направление программы реформ шаха.
В 1977 г. «новые слои среднего класса» составляли лишь 18 % населения. Как и в русской революции, эти слои выдвинули немало артикулированных, прагматичных и опытных политических лидеров, но революционное урегулирование в значительной степени определялось уличными демонстрациями, в которых средний класс значительно уступал другим слоям, исторически связанным с духовенством: «традиционной» буржуазии (например, базарным торговцам), которая составляла около 10 % населения; рабочий класс (33 %); крестьянство (36 %). Положение, которое заняли эти слои, также было побочным продуктом политики шаха. Например, модернизация негативно отразилась на традиционной организации экономики, которую курировали купцы, продававшие свои товары и услуги на городских базарах. В ответ на их протесты шах стал проводить политику, в которой они все больше обозначались как отсталые противники, подлежащие уничтожению. Как и в случае с новым средним классом, репрессии и политика подтолкнули традиционную буржуазию в объятия духовенства, однако связь между исламским духовенством и базарными торговцами была уже прочной и давней.
Костяк массовых уличных демонстраций 1978 г. составили неграмотные или полуграмотные крестьяне, мигрировавшие в города и работавшие в неформальной экономике с частичной занятостью на задворках современной промышленности и сферы услуг. Эти мигранты жили в трущобах на окраинах городов, где создавали большие семьи и вели образ жизни, характеризующийся некоторыми аспектами современной жизни (например, телевидением и популярной модой), сохраняя при
