Анатолий Тарас - Краткий курс истории Беларуси IX-XXI веков
Параллельно большевики повсюду закрывали храмы, устраивали судебные и внесудебные расправы со священниками, монахами, активистами церковных общин. В одном только 1921 году власти РСФСР закрыли 722 монастыря из 1250 (58 %), имевшихся в империи на январь 1917, а с учетом храмов, оказавшихся на территории Эстонии, Латвии, Летувы, Западной Беларуси и Западной Украины процент ликвидированных монстырей был еще больше. При этом многие монастыри были превращены в тюрьмы или концлагеря. Например, Соловецкий монастырь с 1929 года стал общесоюзным учреждением, где на каждый текущий момент находилось до 20 тысяч заключенных.
Только за 1918-20 гг. большевики убили не менее 12 тысяч священиков и монахов. После декрета 1922 года «об изъятии…» по приговорам «ревтрибуналов» было казнено еще 8100 человек, в т. ч. священников — 2691, монахов и послушников — 1962, монахинь и послушниц — 3447.
К 1 января 1923 года в БССР, состоявшей тогда всего из 6 уездов бывшей Минской губернии, еще оставалось 399 попов, 300 раввинов, 16 ксендзов, 11 пасторов, 1 мулла (примерно один служитель культа на 9 тыс. человек). Но к 1 января 1939 года в укрупненной «советской Белоруссии» не осталось практически никого!
За время «Большого террора» (январь 1937 - июнь 1938 гг.)[182] органы НКВД арестовали на территории СССР 17580 священников всех конфессий, из них 11700 (63 %) были казнены или погибли в лагерях. В том числе в БССР в 1937-1938 гг. были арестованы 400 священников и монахов, 5 архиепископов и митрополит Ф. Раменский.
Из 1445 православных церквей дореволюционного Северо-Западного края летом 1938 года действовали только две (!) — в Орше и Мозыре. Церкви превращали в клубы, амбары, склады, либо разбирали на кирпичи.
Параллельно уничтожению церкви велась оголтелая антирелигиозная пропаганда. В 1922 году большевики создали всесоюзное общество «Союз безбожников» (с 1929 г. — «Союз воинствующих безбожников»). Он существовал до 1947 года и объединял 3,5 млн человек!
Его возглавлял Емельян Михайлович Ярославский (1878-1943), он же Миней Израилевич Губельман, которого современный российский историк Александр Буровский назвал «матерым негодяем». Губельман (Ярославский) — автор предельно похабного сочинения «Библия для верующих и неверующих», изданного 26 раз общим тиражом несколько миллионов экземпляров.
Выходили центральные газеты «Безбожник» (1922-41 гг.) и «Безбожник у станка» (1923-31 гг.), журналы «Атеист» (1922-30 гг.), «Безбожник» (1925-41 гг.), «Антирелигиозник» (1926-41 гг.), «Воинствующий атеизм» (1931 г.). Огромными тиражами печаталась антирелигиозная литература. Пропаганда в ней велась в крайне грубой форме, оскорблявшей религиозные чувства и личное достоинство и верующих, и священнослужителей.
Положение церкви в СССР и БССР после войны не улучшилось. Чтобы понять это, достаточно ознакомиться с посланием Папы Иоанна-Павла II от 1 сентября 1980 года «О религиозной свободе», направленном главам всех государств Европы.
Уничтожение индивидуальных крестьянских хозяйств
Политика большевиков на селе — это уравнение всех слоев крестьян по нижнему уровню (на грани нищеты), уничтожение единоличных хозяйств, устранение крестьян из сферы торгово-денежных отношений.
Многие люди даже сейчас не понимают истинного смысла коллективизации. А он был очень простой. К 1925 году Сталин и его ближайшие помощники по Коминтерну (такие как Каменев, Зиновьев, Бухарин) убедились, что их надежды на пролетарскую революцию в Европе беспочвенны. Провалились коммунистические восстания в Болгарии (сентябрь 1923 г.), Германии (октябрь 1923 г.) и Эстонии (декабрь 1924 г.), организованные Коминтерном.
Стало ясно, что «недостаточно сознательные» трудящиеся западных стран не способны установить «власть советов» без военной помощи в виде интервенции из «страны победившего пролетариата». Значит, надо создать могучую Красную Армию, вооруженную по последнему слову техники.
А это, в свою очередь, требовало создания колоссальной индустрии, в том числе таких видов промышленности, которые в России вообще отсутствовали. Понятно, что котлованы для фундаментов заводов и фабрик, насыпи для железных дорог и прочие земляные работы советские трудящиеся сделают кирками и лопатами, носилками и тачками. Стены они тоже построят, накроют крышей. Но где взять в огромном количестве машины, станки, аппараты, приборы, комплектующие изделия? Известно где — купить у буржуев. Где взять сотни инженеров и прочих специалистов высокой квалификации? Их можно нанять в капиталистических странах, прежде всего в Германии и США.
На все это надо очень много денег. А где взять деньги? Для этого надо продавать за рубеж как можно больше зерна и других сельхозпродуктов — больше нечего. Но крестьяне не желают отдавать все подчистую. Они думают о расширении участков, о покупке дополнительного скота, о повышении благосостояния и прочих смешных вещах. Значит, надо поставить их в такое положение, чтобы можно было выгребать из десятков тысяч деревень практически все ресурсы, оставляя селян на грани между недоеданием и голодом.
Вот в чем суть «политики партии на селе».
Она имела две стороны.
Первая — раскулачивание. Раскулачивание означало на практике уничтожение наиболее предприимчивой и производительной части крестьянства. Это делалось путем конфискации средств производства и ликвидации хуторов, а также путем расправы — смертной казни или заключения в лагерь, либо ссылки всей семьей в отдаленные районы на спецпоселение.
В 1927 году кулацкие (т. е. высокопроизводительные) хозяйства составляли в БССР 4,1 % от общего числа дворов. До 1929 года их давили налогами (в 3,8 раза выше среднего уровня), обрезкой земли (свыше 200 тыс. гектаров в 1925-27 гг. отдали безземельным крестьянам), ограничением кредитов и т. п.
Собственно раскулачивание производилось в 1929-32, 1939-41 и 1949-52 гг. (в западной части БССР). Этим занимались органы ГПУ-НКВД-МГБ, местные власти с помощью «актива» (комитеты бедноты, 25-тысячники, политотделы МТС), уполномоченные партийно-комсомольско-профсоюзно-кооперативных органов.
В 1929-30 гг. в БССР ликвидировали 20,5 тысячи хозяйств, а еще 10 тысяч «самораскулачились». За 1931-32 гг. ограбили и сослали еще свыше 35 тысяч семей. Всего за 1929-32 гг. в БССР было уничтожено не менее 65 тысяч хозяйств (до 400 тысяч человек, в среднем 6 человек на одно хозяйство). Как отмечено в «Энцыклапедьй псторьй БеларусЬ> (том 6, книга 1, с. 109) — это «лучшая часть крестьянских хозяйств». Из них отправили в лагеря или выслали не менее 320 тысяч человек, т. е. подавляющее большинство.
Минчанин Вячеслав Станишевский написал статью (см. альманах «Деды», выпуск 3, с. 44) о своих родственниках:
«У моего прадеда Андрея Станишевского (умершего в 1910 г. в возрасте 86 лет) было пятеро взрослых детей, 30 внуков и 93 правнука. Из 123 его внуков и правнуков в начале 30-х гг. 117 (95 %) были «раскулачены» и сосланы. Такова картина репрессий всего лишь по одному роду беларуских крестьян из многих десятков тысяч».
Другая сторона политики большевиков на селе — коллективизация. Это массовый перевод крестьян с индивидуальной системы хозяйствования на коллективную. Кампания по коллективизации была начата летом 1929 года, проводилась силовыми методами и в высоком темпе. К 1 марта 1930 года колхозы БССР объединили 475,5 тыс. хозяйств (58 %).
Первым ее результатом стало сокращение поголовья лошадей и крупного скота на 1/4. Обобществляли все, вплоть до домашней птицы и личного инвентаря. Это было массовое безумие, спровоцированное партией и лично Сталиным![183] Крестьяне бросали работу, поэтому осенью - летом 1930 года в деревню впервые пришлось послать горожан — «помогать» уборке урожая!
В 1930 году в огромной стране начался голод. Большевики привычно искали выход из ситуации в репрессиях. 7 августа 1932 года было опубликовано постановление ЦИК и СНК ССР «Об охране собственности госпредприятий, колхозов и кооперации…» (печально знаменитый закон о «трех колосках»). Его текст Сталин написал лично. Декрет предусматривал драконовские меры вплоть до смертной казни. В БССР в 1933-34 гг. по нему осудили свыше 10 тысяч человек.
В начале 30-х гг. партийное руководство направило в беларуские деревни 25 тысяч «активистов», в основном из России, самую мерзкую категорию советских граждан («твердой души прохвостов» — по определению Ивана Солоневича[184]).
Сочетание жесточайших репрессий с мерами экономического принуждения и оголтелой пропагандой сделали свое дело: к январю 1939 года в колхозах БССР состояло более 90 % крестьянских хозяйств. Результат известен: валовой сбор зерна в СССР в 1940 году был таким же, как в России в 1913 году, и это при значительно возросшем населении, несмотря на появление тракторов и внедрение якобы передовых методов хозяйствования. В последующие годы вся советская деревня жила на грани голода, едва обеспечивая города продуктами питания по минимальной норме.
