История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер
Подбодренный энергичными выражениями, успокоенный прибывающей со всех сторон помощью, Жозеф несколько воспрянул духом, стал выезжать в сопровождении верного Журдана и даже пытался играть в воинственного короля, отдавая приказы, предписывая движения войскам и проводя смотры. Но при всем своем успокоении он, однако, не решился остаться ни в Бургосе, ни даже в Миранде и в конце концов устроил свою штаб-квартиру в Витории, где проводил время, пугаясь малейших движений неприятеля и повсюду видя сотни тысяч повстанцев. «Правду на войне, – отвечал ему Наполеон, – трудно знать во всякое время, но всегда можно собрать по кусочкам, стоит только задать себе труд. Вы располагаете многочисленной кавалерией и доблестным Лассалем;
запускайте ваших драгун на 10–15 лье по округе; похищайте алькальдов, кюре, видных граждан, начальников почты; удерживайте их, пока они не разговорятся, умейте их допросить, и вы узнаете правду. Но вы никогда не узнаете ее, пока будете спать за своими линиями».
Великие уроки Наполеона были напрасны, и угодники Жозефа продолжали населять пространство воображаемыми врагами. В первые дни августа арагонцы, валенсийцы и каталонцы под предводительством графа Монтихо появились в окрестностях Туделы перед маршалом Монсеем, который был весьма напуган после кампании в Валенсии, счел, что на него обрушились все повстанцы Испании, поспешил занять оборонительную позицию и во весь голос воззвал о помощи. Генерал Лефевр-Денуэтт, сменивший раненого при Сарагосе генерала Вердье, тотчас выступил вперед. Он перешел Эбро с польскими уланами и обратил в бегство всех, кого встретил на пути, показав, чего стоит устрашающая армия Арагона и Валенсии.
Происшествие устыдило перепуганный двор и научило вернее оценивать силы неприятеля. Осмелев от увиденного и от суровых писем из Парижа, Жозеф задумал подражать великим маневрам брата и, водворившись в Миранде (как в центре), думал нападать по очереди на неприятельские корпуса, чтобы разбивать их один за другим, подобно Наполеону. Стоило повстанцам появиться в Бильбао или в Туделе, как Жозеф посылал туда свои корпуса, порой и сам мчался во весь дух на место событий, приезжал, когда уже было поздно, или же останавливался на полпути, отводил обратно в Виторию измученных солдат, а затем писал Наполеону, что последовал его советам и надеется, что вскоре наберется опыта и станет достоин его.
Наполеон не мог удержаться от улыбки при чтении таких писем, но раздражение брало верх над добродушием при мысли о времени и силах, растрачиваемых попусту. Поэтому к тем, кто так неумело подражал ему, он задумал послать одного из сильнейших своих соратников, маршала Нея, а в ожидании его прибытия приказал ограничиться реорганизацией армии, починкой снаряжения и артиллерии и охраной Эбро.
Затем он принял решение о подразделениях, которые должен был позаимствовать как в Италии, так и в Германии, чтобы полностью подчинить себе Испанию. Наполеон полагал, что для стремительного подавления испанского восстания и изгнания англичан понадобится не менее 100–120 тысяч человек. Он узнал о Синтрской конвенции и, найдя ее почетной для армии, которая достойно сражалась и осталась свободной, написал Жюно: «Как генерал, вы могли бы действовать лучше; как солдат, вы не сделали ничего противного чести». В то же время он отдал приказы о том, чтобы в Рошфоре встретили и заново снарядили португальские войска, которые могли еще быть весьма полезными и на 20 тысяч человек увеличить помощь, предназначенную Иберийскому полуострову.
В Италию несколькими месяцами ранее вернулись солдаты с Севера. Наполеон приказал принцу Евгению направить их, в количестве 10 тысяч, под командованием генерала Пино, в Дофине и Русильон. Из двух прекрасных французских полков, 1-го легкого и 42-го линейного, взятых из Пьемонта, он сформировал ядро дивизии, которую вверил генералу Суаму, доукомплектовав ее несколькими батальонами из корпусов, уже распределенных в Каталонию. Эта дивизия, включая артиллерию и кавалерию, насчитывала около 7 тысяч человек. Так, от Альп к Пиренеям направлялось 16–17 тысяч человек, которые вместе с корпусом генерала Дюэма, колонной Релье и бригадой неаполитанцев, уже отбывшей в Перпиньян, должны было довести численность войск, назначавшихся для Каталонии, примерно до 26 тысяч солдат. Поскольку эта провинция представляла отдельный театр военных действий, Наполеон поручил верховное командование войсками военачальнику, несравненному в методической войне и превосходно действующему в одиночку, – генералу Сен-Сиру. Лучший выбор был невозможен.
Наиболее значительные подразделения должны были предоставить Германия и Польша. Наполеон решил привлечь 1-й корпус, уже переведенный в Берлин под командованием маршала Виктора, и 6-й, в настоящее время расположившийся в Силезии под командованием маршала Мортье. Он оставил за собой возможность привлечь оттуда и 5-й корпус, который также располагался в Силезии под командованием Мортье. Направив его в Байройт, одну из оставшихся у Франции франконских провинций, Наполеон пожелал оставить его там в готовности, с тем, чтобы направить в Австрию, если та немедленно решится на войну, или в Испанию, если венский двор откажется от военных приготовлений. Первый и шестой корпуса, усиленные рекрутами со сборных пунктов, представляли не менее 50 тысяч человек, включая артиллерию и легкую кавалерию, приданные каждой дивизии. Все они, за исключением небольшого числа новобранцев, состояли из старых испытанных солдат. Наполеон решил позаимствовать в Германии и часть общего кавалерийского резерва и выбрал драгун. Он отправил в Испанию три драгунские дивизии с тем, чтобы отправить еще две, когда прояснит для себя тайны австрийской политики.
И это было еще не всё. Наполеон уже направил в Испанию восемь старых полков. Еще четыре полка, привлеченные с берегов Эльбы и из Парижа, двигались по дорогам Франции и должны были, вместе с 5-м драгунским, составить прекрасную дивизию в 7–8 тысяч человек, которую предполагалось отдать генералу Себастиани, вернувшемуся из Константинополя. При известии о неудачах Жозефа Наполеон добавил к ним еще два полка.
Следовало подумать и о том, как заменить в Итальянской и, главное, в Великой армии те войска, что у них забирались, не слишком ослабив ни ту, ни другую. После вывода полков из Польши и Германии, отбытия 1-го и 6-го корпусов и драгунских дивизий и роспуска союзников Великая армия оказывалась чрезвычайно уменьшенной. В Шведской Померании и Пруссии оставался 4-й корпус маршала Сульта, представляющий 34 тысячи пехотинцев, 3 тысячи легкой кавалерии, 8–9 тысяч тяжелой кавалерии и 4 тысячи артиллерийских и инженерных частей – в целом около 50 тысяч.
