Игорь Пыхалов - Сталин без лжи. Противоядие от «либеральной» заразы

«–  Михаил Петрович, а правда, что вы после побега из плена пятнадцать лет сидели?  – иногда задают мне вопрос.

Что же? Такие толки породили годы безгласности. Нет. Я не сидел в тюрьме. Эти слухи пора развеять. Но сразу же после побега мною, моими друзьями по экипажу особо не восторгались. Скорее наоборот. Мы подверглись довольно жестокой проверке. Длительной и унизительной» [966] .

И действительно, пройдя проверку, в ноябре 1945 года старший лейтенант Девятаев был уволен в запас. С 1946 года он работал в Казанском речном порту [967] . Причём вовсе не грузчиком, как утверждают некоторые авторы:

«Потом все же взяли меня в речной порт, дежурным по вокзалу. Всякое было, пленом этим мне то и дело тыкали. А с 49 года я уже ходил капитаном на катере» [968] .

К сожалению, подвиг Девятаева действительно не был своевременно оценён по заслугам. Лишь 15 августа 1957 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза [969] . Тем не менее, репрессиям он не подвергался.

Среди «жертв» виртуальных репрессий встречаются не только военные, но и сугубо штатские люди. Откроем, например «Большой энциклопедический словарь»:

«Кафенгауз Лев (Леон) Борисович (1885–1940), экономист. Автор одного из первых исследований по монополизации российской промышленности (1910). Работал в ВСНХ (1919-30) начальником Центрального отдела статистики. Организатор выпуска статистических ежегодников “Промышленность СССР” (1921-28), ежемесячного бюллетеня ВСНХ (1923-30). В 30-е гг.  – исследования в области производства и потребления чёрных металлов в СССР. Репрессирован; реабилитирован посмертно» [970] .

Казалось бы, всё ясно. «Репрессирован, реабилитирован посмертно» – значит либо расстрелян «сталинскими палачами», либо, в лучшем случае, умер в заключении. Тем более, и год смерти подходящий.

Однако при более детальном знакомстве с биографией Льва Борисовича всё оказывается не так трагично:

«В такой обстановке в августе того же [1930] года и был арестован Л.Б. Кафенгауз…

Судьба Льва Борисовича оказалась счастливее судьбы многих репрессированных учёных: он остался жив и в декабре 1932 г. до истечения срока ссылки вернулся в Москву…

После очередного увольнения с работы в начале 1937 г. ему после продолжительных и унизительных хлопот удаётся поступить в Институт экономики АН СССР. Здесь с 27 сентября 1937 г. и до конца жизни он и проработал в должности старшего научного сотрудника. 4 июля 1940 г. после продолжительной болезни на 55-м году жизни Лев Борисович скончался. Похоронен на Введенском кладбище в Москве. Реабилитирован в 1987 г.» [971] .

То есть, «репрессирование» Кафенгауза выразилось в двух годах ссылки, после которой он благополучно вернулся в Москву и работал по специальности до конца жизни.

А вот предисловие к учебному пособию «Социология в России»

«Поскольку базисные (социально-экономические) отношения в марксистско-ленинском понимании играют безусловно доминирующую роль в общественном развитии, именно социология труда и производства (глава 10, написанная А.Кравченко при участии В.Щербины) получила наилучшие возможности для развития после тридцатилетнего перерыва – после того, как в 20-30-е гг. были репрессированы выдающиеся социоэкономисты итеоретики производственной организации – А.Богданов, А.Гастев, П.Керженцев и многие другие» [972] .

На самом деле из трёх перечисленных персоналий репрессирован был только А.К. Гастев.

Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия Малиновский), будучи директором Института переливания крови, погиб 7 апреля 1928 года, производя на себе опыт.

Платон Михайлович Керженцев (настоящая фамилия Лебедев) умер в Москве 2 июня 1940 года. На момент смерти – заместитель директора издательства «Советская Энциклопедия». Репрессиям не подвергался.

Глава 23. Так не говорил Сталин

Как мы уже убедились, многие «общеизвестные факты» сталинской эпохи на поверку оказываются злонамеренными выдумками. Именно так обстоит дело и с целым рядом «крылатых фраз», приписываемых Сталину или его ближайшему окружению. Каждый из этих «афоризмов» до сих пор служит неиссякаемым источником пищи для умствований озабоченных борцов с тоталитарным прошлым. Сколько глубокомысленных рассуждений слышали мы с экранов телевизоров, со страниц книг и газет или просто в кухонных беседах!

«Нет человека – нет проблемы»

Знаменитое «сталинское» изречение придумано писателем Анатолием Рыбаковым, в чём тот неоднократно признавался. Вот фрагмент из беседы Рыбакова с главным перестроечным идеологом Александром Яковлевым:

«[Яковлев: ] Я понимаю, конечно, у вас художественная проза, но ваш роман читается как реальная история, будто эти исторические лица действительно так говорили. Меня поразила одна фраза Сталина. Он приказывает расстрелять белых офицеров, ему возражают: незаконно, возникнут проблемы. Сталин отвечает: “Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблем”. Где Сталин это сказал? В его сочинениях такого нет.

Я спросил одного специалиста по Сталину: “Может быть, в чьих-то воспоминаниях о Сталине это есть?” Он ответил: “Нигде нет, Рыбаков сам это придумал ”. Рискованно, надо сказать… Такие слова! “Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблем”. Это значит – убивай, и дело с концом! Это – людоедская философия. Вы действительно сами выдумали и приписали Сталину эту фразу?

[Рыбаков: ] Возможно, от кого-то услышал, возможно, сам придумал. Ну и что? Разве Сталин поступал по-другому? Убеждал своих противников, оппонентов? Нет, он их истреблял… “Нет человека – нет проблем… ” Таков был сталинский принцип. Я просто коротко его сформулировал. Это право художника» [973] .

Здесь Анатолий Наумович ещё кокетничает: дескать, может, где-то слышал, а может, и сам придумал. А вот в интервью Ирине Ришиной писатель уже не стесняется:

«ЖЕ: Это замечательно соответствует известному сталинскому постулату, сочинённому вами: “Смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблемы ”.

А.Р.: Можешь себе представить, я обнаружил эти слова в книге “Русские политические цитаты ”. Они, правда, имели пометку – “приписывается ”. Очень я тогда стал собой гордиться – вот какой афоризм придумал. (Смеётся)» [974] .

«Генетика – продажная девка империализма»

Эта хлёсткая фраза обычно приписывается академику Т.Д. Лысенко. Например, в недавнем интервью с директором Института общей генетики им. Н.И. Вавилова членом-корреспондентом Российской академии наук Николаем Янковским журналистка Наталия Лескова решила блеснуть эрудицией:

«7 августа 1948 года с трибуны сессии ВАСХНИЛ в зал были брошены слова: “Генетика – продажная девка империализма ”. Зал поддержал оратора, народного академика Трофима Лысенко, бурными аплодисментами» [975] .

Однако если мы обратимся к стенографическому отчёту сессии ВАСХНИЛ [976] , выясняется, что ничего подобного Трофим Денисович не говорил, ни 7 августа, ни в другие дни. Более того, Лысенко и его сторонники осуждали не генетику вообще, а «менделевско-моргановскую генетику», противопоставляя ей правильную, мичуринскую генетику.

На самом деле фраза «Генетика – продажная девка империализма» впервые прозвучала в пьесе писателя-сатирика Александра Абрамовича Хазина «Волшебники живут рядом» (1964), поставленной Ленинградским театром миниатюр под руководством Аркадия Райкина [977] .

Таковы наши доморощенные антисталинсты: сперва сами сочинят за Сталина или Лысенко хлёсткую фразу, затем с энтузиазмом борются с плодами собственных фантазий:

«“Продажная девка империализма”! Интересно, что можно было бы обозначить так сегодня? Даже политические провалы носят менее броские имена – например, Уотергейт… Люди, что ли, стали менее изобретательны в ярлыках?» [978]

«Признание – царица доказательств»

Эта фраза приписывается генеральному прокурору СССР А.Я. Вышинскому. Дескать, руководствуясь этим принципом, сталинские опричники выбивали признания у невинных жертв.

Что же говорил Александр Януарьевич на самом деле?

«Положение обвиняемого в уголовном процессе, как и ответчика в гражданском процессе, отличается от положения других лиц, характеризуется известным своеобразием. Было бы неправильно поэтому не делать никакого различия между их положением на суде и положением свидетелей или экспертов. Достаточно напомнить, что обвиняемый и ответчик – лица, заинтересованные в деле больше, чем кто-либо другой. Это накладывает известный отпечаток и на отношение к ним со стороны суда, обязанного более критически относиться к их объяснениям. Тем не менее обвиняемый (подсудимый) и ответчик не должны и не могут рассматриваться в качестве неполноценных участников процесса, тем более в качестве неполноправных субъектов процесса.