Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила

существовало. Партии были так называемыми лигами или тайными обществами, контрольными группами, объединенными вокруг одной сильной авторитетной личности, идейной основой которых было стремление к достижению общей выгоды. Родственные отношения в них имели свое собственное значение. Так, например, говорили о «партии» статс-секретаря Ребиндера или о «лигах» Виллебранда и Маннергейма. Отношение к бывшей и новой метрополиям было важным фактором, служившим водоразделом мнений, и к нему правительственные круги Петербурга относились с особым вниманием. Один из осведомителей тайной полиции (Хуммель)в 1826 г. поделил Финляндию на три части: Выборг был русским, Турку — шведским, Хельсинки — финским. Генерал-губернатор Закревский считал, что правильнее говорить о шведском дворянстве и чиновничестве, с одной стороны, и финском крестьянстве-с другой. Также начальнику III отделения (Бенкендорфу) был подан рапорт, в котором говорилось, что дворянство и горожане по-прежнему ориентируются на Швецию, тогда как крестьяне довольны своим новым отечеством.

В рапортах полиции и в рапортах генерал-губернатора визиты императора рассматривались как наиболее эффективное средство упрочения государственной связи между Финляндией и Россией. Александр I в 1819 г. совершил большую поездку именно по тем регионам Финляндии, в лояльности которых было больше всего оснований сомневаться. Николай I посетил Хельсинки как раз тогда, когда действительно стоило побеспокоиться о том, чтобы финны и впредь оставались верны своему монарху: в 1830 и 1833 гг. (вместе с императрицей, в память о чем был установлен «камень императрицы»), а также во время Крымской войны (1854).

Финляндское генерал-губернаторство как основа самоуправления

Роль генерал-губернаторов в истории Финляндии по традиции оценивают скорее отрицательно. Пожалуй, отчасти это объясняется тем, что первые биографии были написаны о тех из них, кто снискал себе дурную славу русификаторов и сатрапов: А.А. Закревском, Н.И. Бобрикове и Ф.А. Зейне. Однако генерал-губернатор являлся de jure верховным главой гражданской администрации Финляндии, председателем сената, командующим размещенными в Финляндии войсками и пр. На этих исторических портретных зарисовках позитивные моменты деятельности генерал-губернатора и его канцелярии были заслонены негативными моментами либо попросту утаивались. Пришло время дать им объективную оценку.

Часто употребляемый термин «финляндская автономия», который, насколько это известно, первым использовал профессор Й.Я. Нордстрем, означает самоуправление Финляндии в границах Российской империи: сенат, впоследствии собственный парламент (сейм), управление Финляндией только силами финляндских чиновников и пр. Рождение финляндской автономии наша историография связывает с клятвой (заверениями) императора на Боргоском сейме, которой были легализованы религия, основные законы и основные права подданных. Но, как известно, сейм не созывался в течение полувека, тем не менее автономия существовала и даже развивалась. При таком национально-романтическом отображении истории Финляндии остается в стороне более будничная, но в то же время важная деятельность генерал-губернаторов по созданию отдельного управления, или автономии Финляндии, а именно: защита ими «собственной территории», своего генерал-губернаторства, от посягательств со стороны чиновников империи.

Кристина Каллейнен назвала свою диссертацию, в которой исследуется правление трех генерал-губернаторов — Закревского, Меншикова и Берга, «Финляндское генерал-губернаторство», имея в виду как раз то, что именно генерал-губернатор являлся бесспорным главой финляндской администрации, следовательно, отдельного управления или автономии. Собственно первые планы создания отдельного управления были разработаны Г.М. Спренгтпортеном, который был назначен первым генерал-губернатором. То, что административная система оказалась в меньшей степени, чем это предполагал Спренгтпортен, ориентирована на центральную роль в ней генерал-губернатора, это другой вопрос. Барклай-де-Толли, ставший генерал-губернатором после Спренгтпортена, способствовал тому, что административная система стала своего рода «двоевластием», при котором правительствующий совет и его председатель обладали относительно равным влиянием. По инициативе его преемника, Фабиана Штейнхеля, была разработана и утверждена особая инструкция для генерал-губернатора Финляндии — единственная в своем роде в границах тогдашней империи. Ее исключительность состояла еще и в том, что в ней русский генерал-губернатор как председатель правительствующего совета был связан решением коллегиального органа. Генерал-губернатор мог занести в протокол свое особое мнение, но оно, однако, не могло помешать исполнению решения совета.

В начальный период пребывания Штейнхеля на посту генерал-губернатора (1810-1814) центр тяжести финляндской администрации находился в Петербурге, речь идет о Комиссии финляндских дел, которую возглавлял Г.М. Армфельт. А.А. Закревский, назначенный на пост генерал-губернатора I в 1823 г., в 1826 г. преобразовал систему управления Финляндией, в результате чего ее основными звеньями вновь стали & генерал-губернатор и сенат (в таком виде она сохранилась вплоть до ухода в отставку Ф.В.Р. фон Берга в 1861 г.). Сначала Закревский упразднил Комиссию финляндских дел, поскольку она служила помехой для него и его сената, но должность статс-секретаря сохранилась, и для него была разработана особая, подробная инструкция. Усилению значения сената способствовало также постановление 1826 г. о делегировании. В соответствии с ним на рассмотрение сената передавались многие дела, принимать решения, по которым он мог без предварительного представления их императору. Кроме того, Закревский добился для генерал-губернатора права сообщать сенату устные приказы императора, главным образом исполнительного характера. (Они, однако, не касались наиболее важной административной сферы деятельности, как-то: издание законов и постановлений, принятие решений в области государственных финансов, практика назначения на высшие государственные должности и пр.) Для сохранения организационного единства администрации о вышеупомянутых приказах генерал-губернатору надлежало информировать статс-секретаря. Таким образом, как и прежде, все важнейшие финляндские дела представлял статс-секретарь. По регламенту Канцелярии статс-секретаря финляндского в правовых вопросах российским властям надлежало обращаться к статс-секретарю, в исполнительных — к генерал-губернатору. Соответствующее предписание было доведено до сведения российских властей, оно и было первым определением сферы действия общегосударственного законодательства в отношениях между Финляндией и Россией.

В результате мер по упорядочению и координации, которые использовал в своей практике Закревский и которые в целом в Финляндии считают не только нарушением конституции, но также русификацией, основные структуры финляндской автономии сформировались в том виде, в каком они сохранились до конца столетия.

А.С. Меншиков, сменивший А.А. Закревского на посту генерал-губернатора в 1831 г., почти не изменил созданную им систему. Поскольку Меншиков исполнял свои обязанности, находясь в Петербурге, там для него была учреждена особая Петербургская канцелярия генерал-губернатора, начальником которой стал Константин Фишер, выходец из Прибалтики. В 1834 г. Меншиков добился для генерал-губернатора права представлять финляндские дела комитету министров империи, за исключением тех дел, которые могли изменить местные законы и постановления. Не в пример Закревскому Меншиков оставил по себе добрую славу, и прежде всего благодаря тому, что приостановил кодификацию законов, начатую в Финляндии в 1835 г., в случае проведения которой законы Финляндии стали бы составной частью общероссийского законодательства, то есть произошло бы то же самое, что и с «мест-ними законами» прибалтийских провинций. В благодарность за это сенат подарил А.С. Меншикову Аньяльское имение. Но приостановка кодификации законов