КГБ в 1991 году - Сойма Василий
Тем более, что поручение выступить с докладом Крючков получил от Горбачева — через пару дней после того, как был избран членом Политбюро.
По тогдашней традиции, доклад был опубликован в партийной печати. Читаешь его сегодня и думаешь: докладчик не скрывал ничего! Ни того, что страна явно вползала в кризис — политический, экономический, идеологический. Ни обострения межнациональных отношений, приведших к конфликтам с человеческими жертвами. Ни невиданного для советского образа жизни появления беженцев.
Но было бы неправильным свести более чем 70-летнюю советскую историю страны и партии к сплошным ошибкам. Под каким бы предлогом ни искажалось прошлое — это всегда антинаучно и безнравственно.
9 ноября 1989 года. Заседание Политбюро. Обсуждаются сроки созыва и повестка дня II Съезда народных депутатов.
Крючков согласен: надо готовить страну к росту цен. Но очень осторожно быть со сроками этой реформы:
— Сроки мы часто как раз игнорируем.
2 января 1990 года. Крючков информирует Политбюро о положении в Азербайджане. В Джалалабаде к власти пришел Народный фронт. Разрушается государственная граница. У пограничников не хватает сил самостоятельно справиться с беспорядками. Нужна помощь армии.
22 января. На Политбюро обсуждается проект Платформы ЦК к XXVIII съезду. Крючков предупреждает:
— Если 6-ю статью Конституции не удержать, то многопартийность неизбежна. Это нанесет удар по партии.
Затронул тему отношения к истории:
— О нашей истории говорим не совсем то, в деятельности партии было немало и позитивного. У Юрия Афанасьева история КПСС вся преступна и будущего у нее нет. Мы должны точно расставить ориентиры. Нельзя обвинять партию в целом.
Еще из предложений Крючкова:
1. мы перестали проводить границу между капитализмом и социализмом;
2. сказать об уважении и любви к Вооруженным силам;
3. четко сказать о насилии. О том, что закон защищает людей. И нужно очень строго бороться с насилием, в том числе и с помощью силы. Сильнее сказать о поддержке правоохранительных органов;
4. вся платформа должна быть более наступательной. 29 января. Заседание Политбюро. Об оздоровлении финансов и потребительского рынка. Горбачев, открывая заседание:
— Мы собрались не для того, чтобы «обменяться мнениями», а чтобы договориться о мерах.
Крючков выступил одиннадцатым по счету. Наверное, огорчил предыдущих ораторов, заявив, что предлагаемых мер недостаточно, потому что они не затрагивают главного источника напряженности. Нужны кардинальные меры по проведению экономической и политической реформ.
— Речь идет о спасении перестройки, — сказал он. — Смотрите, что происходит в Восточной Европе…
Допустил, что, может быть, даже кое от чего и отступить? И при этом решиться на непопулярные меры.
— И главное, на изъятие денег из оборота, которые мы в ближайшие годы никак не отоварим. У кооператоров провести срочную перерегистрацию, глобально. А с частником расстаться. Ориентировать экономические меры на определенные слои, в первую очередь — на низкооплачиваемых. Посмотрел я в Нахичевани — это ужас, какой уровень жизни!
2 марта на заседании Политбюро, обсуждавшего приближавшуюся 120-ю годовщину со дня рождения Ленина, вопрос Крючкова повис в воздухе. Владимир Александрович только всего и спросил:
— Пьесу Шатрова предлагают показывать по телевидению. Как с этим быть?
22 марта 1990 года. Рассматриваются итоги выборов на Съезд народных депутатов РСФСР. В Москве и Ленинграде оппозиция получила от 50 до 90 %. Секретарь ЦК, главный редактор «Правды» И.Т. Фролов назвал случившееся поражением партии. Не избраны 6 первых секретарей обкомов партии, 250 избранных (20–25 %) поддерживают «Демократическую платформу» в КПСС. Крючков:
— Кандидаты из «чекистов» почти все выбраны… Есть депутаты, которые недостойны быть не только членами КПСС, но и гражданами нашей страны…
9 апреля. Обмен мнениями на Политбюро о проекте письма ЦК к партии. Что делать с «Демплатформой»? Исключать ее членов из партии? «Демплатформу» путают с платформой КПСС.
Лигачев признал: раскол в партии уже идет.
— Исчезла та партия, которая у нас была. Советы уже захвачены теми, кто выступает против советской власти.
Крючков — за то, чтобы действовать очень осторожно. Нельзя допускать группового исключения:
— Опыт чехов после 1968 года показал, к чему это ведет. Поддержал лозунг консолидации:
— С ним мы должны выходить к партии. Через полгода-год все образуется, а если многих выкинем, создадим проблему надолго.
К осторожности призвал и на Политбюро 3 мая, когда рассматривался вопрос о Съезде народных депутатов РСФСР. Евгений Примаков тогда предложил вытащить Ельцина на теледебаты, задать ему неудобные вопросы — о Литве и Курилах, чтобы он крутился как уж на сковородке.
Крючков не поддержал:
— Надо быть осторожным, он — популист, может легко вывернуться, а влияние на обывателя у него большое.
Примаков вынужден был согласиться с Крючковым, вспомнив один эпизод:
— Его спросили: собирается ли он привезти в СССР презервативы? Он ответил, что ему это уже не нужно. В любой стране каждый кандидат в президенты провалился бы моментально, признавшись в своей импотенции.
Горбачев сокрушенно вздохнул:
— А у нас наберет лишних десять процентов голосов.
Июль 1990 года. XXVIII съезд КПСС. Делегаты потребовали отчетов членов Политбюро.
С отчетом выступил и Крючков. Его речь пять раз прерывалась аплодисментами, чего удостаивался не каждый член Политбюро. Он образно назвал перестройку началом очищения, революцией в революции. Но признал и кризис.
— Хроника сообщений из ряда регионов страны порой напоминает военные сводки. Рост сепаратизма, межнациональные столкновения, гибель людей — все это и человеческая боль, и фронт каждодневной борьбы чекистов. Людей убивают только за то, что они другой национальности. В мирное время появились сотни тысяч беженцев. И это в социалистическом государстве! Читая сообщения о сотнях убитых, тысячах раненых, новых десятках тысяч изгнанных, испытываешь состояние, далекое от того, когда чувствуешь себя счастливым человеком.
Если волне насилия немедленно не положить конец, то последствия станут непредсказуемыми…
Об очернении прошлого:
— В неоднозначной истории Советского государства наряду с серьезными ошибками и трагическими страницами было много положительного и славного. И тот, кто пытается все изображать черными красками, тот или ничего не видит, или действует далеко не с чистыми помыслами.
О новом слое миллионеров:
— Мы правильно поступили, когда инициировали развитие кооперативного движения в различных сферах нашей экономической жизни. Но во всем должны быть экономические критерии и регуляторы. В стране образовалась теневая экономика, растет имущественное расслоение, появился целый слой миллионеров, их уже десятки и десятки тысяч. На одном полюсе — роскошь, на другом — трудности и лишения. Не стоит ли нам задуматься над тем, к чему все это приведет? Если вовремя не спохватиться, то при нынешних темпах усиления социальных перекосов не окажемся ли мы или наши дети в водовороте нового варианта Октябрьской революции?
Об органах КГБ:
— На современном этапе свою роль играют органы госбезопасности. Нередко задают вопрос: куда, мол, смотрит КГБ? Вообще-то говоря, смотрим куда надо. (Смех. Аплодисменты.) И видим немало, о чем своевременно информируем органы власти в центре и на местах. Какими быть органам: сильными и эффективными или слабыми и аморфными — решать обществу. Моя позиция состоит в том, что нам есть что защищать и должно быть чем защищаться.
Сказал, что только за последние 3–4 года Комитетом госбезопасности разоблачены десятки иностранных агентов из числа советских граждан.
— Так стоит ли позволять безнаказанно разворовывать и увозить за рубеж народное достояние, красть военные и государственные секреты, за которыми — труд и интересы миллионов людей? Стоит ли корить Комитет за то, что он существует и действует? Если и есть за что нас упрекать, так это за недостаточную еще эффективность работы.
