Совсем новые сказки - Озерецкая Елена Леонидовна
— Кто же такой этот Котолизатор? — подумал он и вытянулся во всю длину, чтобы хорошенько погреться на солнце. Лежать было так приятно, что Василий Петрович зажмурился от удовольствия, замурлыкал и размечтался. Ему представилось, как приходит таинственный Котолизатор и тщательно, нежно начинает лизать его серую пушистую шерстку.
— Повернитесь, Василий Петрович! — вежливо говорит Котолизатор, — правый бок уже готов! — и Василий Петрович лениво переворачивается. Котолизатор лижет ему и спинку, и животик, и за ушами, где так трудно вымыть собственной лапой… Хорошо!
— Пойду спрошу, не знают ли чего-нибудь товарищи? — решил Василий Петрович. Он пожевал на дорогу листики в цветочном горшке, за что обязательно получил бы шлепка полотенцем, если бы бабушка была дома, выпрыгнул в открытую форточку и прошёл по карнизу в соседнюю квартиру, где жила его приятельница Маша.
— Здравствуйте, Марья Ивановна, — сказал он, — что вы думаете о Котолизаторе?
— Ничего не думаю, — фыркнула Маша, — я не знаю, что это такое.
— Вот вам приходится каждый день тратить массу времени, чтобы вылизывать вашу беленькую шубку. А если бы это делал Котолизатор, вы бы только и знали, что поворачиваться с боку на бок.
— Ни одна кошка не доверит себя лизать какому-то Котолиза-тору, — решительно заявила Маша. — Для вас, котов, это, может быть, и хорошо. Ведь вы порядочные лентяи и неряхи. Но я ничего не слышала о Котолизаторах.
— А где сейчас все остальные?
— На крыше. Репетируют программу сегодняшнего ночного концерта. Я как раз собиралась туда идти. Если хотите, пойдём вместе.
На крыше была в сборе вся компания. Кошки и коты сидели вокруг трубы, а на трубе стоял чёрный Франтик в белом галстуке, как полагается дирижёру, и даже в белых перчатках, хотя это было уже не обязательно. Но иначе он не мог, потому что они вообще не снимались.
— Фальшивишь, Пушок! — крикнул Франтик и постучал по трубе хвостом. — Повторим последнюю фразу ещё раз!
— М-р-р! Мурр! М-р-р! Мурр! — подхватили аккомпанемент хористы.
— Мя-я-я-у! — звонко залился солист, тенор Пушок.
— Извините! — сказал Василий Петрович, который славился своей вежливостью, кроме тех случаев, когда брал пример с Мити. — Есть важное сообщение!
— Перерыв! — объявил Франтик и спрыгнул с трубы — В чём дело?
— Дело в том, что изобретён Котолизатор, избавляющий кошек от необходимости мыться самим и мыть котят!
— Чушь! — закричали кошки.
— Неплохая идея! — заинтересовались коты. — От этого вечного вылизывания давно языки болят. А где его достать?
— Этого-то я как раз и не знаю. Я только слышал, как Митя говорил о нём, когда учил урок.
— А какой урок учил Митя?
— Химию.
— Тогда надо спросить у старого Барса. Ведь его хозяин — учитель химии.
— Правильно! — обрадовался Василий Петрович. Репетицию отложили, и все отправились через чердак к квартире учителя. Кошки тоже пошли, хотя и сказали, что это чушь. Но не могли же они допустить, чтобы коты услыхали что-нибудь такое, чего они не знают!
— М-р-р-р! Мя-я-у! — запел хор под дверью, и на лестницу выглянула старуха — мать учителя.
— Батюшки светы, — удивилась она, — котов-то! Котов — что людей! Барсик, иди сюда, это, наверно, к тебе!
Рыжий, слегка уже облезлый Барс нехотя, потягиваясь, вышел из кабинета. Он любил спать на книжках.
— Ну, кто там? — недовольно спросил он, но старуха, конечно, услышала только «мрр», потому что она по-кошачьи понимала всего две фразы: «хочу есть» и «пусти гулять».
— Что вам нужно, молодёжь? — спросил Барс.
— Простите, пожалуйста, — извинился Василий Петрович, — не будете ли вы так любезны рассказать нам, где можно достать Ко-то-ли-затор? Нам надоело вылизываться самим.
— Ох! — сказал Барс и начал смеяться. Он смеялся так долго, что у него из глаз потекли слёзы, хотя всем известно, что кот не может наплакать слишком много.
— Я прожил долгую жизнь, — вздохнул он и вытер глаза лапой, — и никогда не ленился вылизываться. Я всегда вылизывал спину и бока, живот и лапки, хвост, голову, а особенно тщательно — за ушами. Так поступают все порядочные кошки. И мне грустно слышать, что молодым котам надоело вылизываться…
— Вы, конечно, правы, — смутился Василий Петрович, — но наука идёт вперёд, и если уже существует Котолизатор…
— Не Котолизатор, а Катализатор. Он не имеет никакого отношения к кошкам.
— Я так и знала! — вмешалась Маша. — Разве кто-нибудь может вылизать меня или моих котят чище, чем я это делаю сама?
— Конечно, не может! — подхватили кошки. Но коты недовольно молчали. Они так надеялись избавиться от ежедневного вылизывания!
— А что же это за зверь Ка-та? — спросил Василий Петрович. — Его-то Катализатор лижет?
— Никого он не лижет. Как бы вам объяснить? Ну вот, у нас на кухне стоит банка с крахмалом. Если налить туда кислоты, крахмал превратится в сахар. Кислота и есть катализатор.
— А есди не наливать? — заинтересовалась Маша.
— Если не наливать, тоже превратится, только, может быть, через сто тысяч лет или чуть поменьше. А катализатор — такая штука, которая ускоряет то, что должно сделаться. Химикам часто нужны разные катализаторы, чтобы побыстрее получить много важных вещей. Поняли?
— Чушь! — быстро ответили кошки. — Никто не станет превращать крахмал в сахар. Проще купить его в магазине.
— Фу ты, — вздохнул Барс, — разве в этом дело? Я объясняю вам, что такое катализатор. Ну, а вы, коты, поняли?
Коты уныло молчали.
— Я не могу утверждать, что мы поняли всё, — сказал за всех Василий Петрович, — но суть нам ясна. Вылизываться придётся по-прежнему самим, не так ли?
— Именно так.
— Только дочиста! — ехидно вставила Маша, и все кошки громко захохотали. Только, конечно, у них получилось не «ха-ха-ха», а «мя-мя-мя».
— Перестанете вы орать? — выскочила из дверей старуха. — Брысь отсюда!
Тут вся компания так поскакала обратно на чердак, что только хвосты замелькали, и впереди всех бежал важный дирижёр Франтик. А Барс проскользнул мимо старухи, прошёл в кабинет учителя и снова лёг на книжки.
— Выдумают же такое — Котолизатор! — засмеялся он и принялся тщательно вылизывать ноги, потому что выходил на грязную лестницу босиком. А кто будет лизать кота, если он сам этого не сделает?
Маленькая спичка
Сорок девять сестёр были похожи друг на друга, как сорок девять капель воды, потому что их сделала одна и та же машина, на одной и той же фабрике, и все они приходились внучками одной и той же ёлке, но среди них попадались хорошие и плохие. Это случается даже с людьми, а ведь они были всего только спичками.
А на самую младшую, пятидесятую сестру, немножко не хватило дерева, и она получилась меньше и тоньше остальных. Кроме того, у неё было нежное сердце, а для спички это совсем лишнее.
Коробка, в которой жили сёстры, лежала на плите, где каждый день вспыхивали огни газовых горелок. Язычки пламени распускались, словно большой голубой цветок, и Маленькой Спичке казалось, что ничего не может быть прекраснее. Но, странным образом, каждый раз, перед тем как они появлялись, исчезала одна спичка. Пришёл день, когда сестёр осталось всего трое — Старшая, Средняя и Маленькая.
— Как пусто у нас стало, — грустно сказала Средняя, — теперь эта квартира даже слишком велика для нас.
— Но, может быть, сёстры ещё вернутся? — робко спросила Маленькая.
— Не говори глупостей, — резко ответила Старшая, — они никогда не вернутся, потому что их больше нет. Огонь убил их.
— Этого не может быть! Огонь так могуч и прекрасен, зачем ему простая деревянная спичка?
— Простая деревянная спичка зажигает твой прекрасный огонь, — сердито буркнула Средняя.
— Неправда! — воскликнула Маленькая, — ему никого не нужно, чтобы сиять. Наверное, его зажигает сама Молния!
