Алексей Эйснер - Роман с Европой. Избранные стихи и проза

БЕСЧУВСТВИЕ

Как ротозеи по дворцам,Где спит бессильное искусство,По гуттаперчевым сердцамБредут изношенные чувства.

В коробках каменных своих,В кинематографе, в трамваеМы пережевываем их,Лениво их переживаем.

В нас цепенеет дряблый страх,В нас тщетно молодится вера…Так мох цветет в глухих горах,Колючий, высохший и серый.

Не покраснев, не побледнев,Мы всё простим, оставим втуне,И никогда плешивый гневНожа нам в руки не подсунет.

И кто под строгим пиджакомХоть призрак жалости отыщет,Когда сияющим грошомМы откупаемся от нищих.

А пресловутый жар в кровиМы охлаждаем на постеляхИ от морщинистой любвиВ убогих корчимся отелях.

И только ветхая печальНам души разрывает стоном,Как ночью уходящий вдальФонарь последнего вагона…

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Фабричный дым и розовая мглаНа мокрых крышах дремлют ровно.И протестантские колоколаПозванивают хладнокровно.А в церкви накрахмаленный старикПоет и воздевает руки.И сонный город хмурит постный лик,И небо морщится от скуки.В унылых аккуратных кабачкахМещане пьют густое пиво.Но кровь, как пена желтая, в сердцахВсё так же движется лениво.Хрипит шарманка, праздностью дыша.Ей вторит нищий дикой песней…О бедная! о мертвая душа!Попробуй-ка — воскресни…

ВСТУПЛЕНИЕ В ПОЭМУ «ЖЕМЧУГА»

Из детских книг заимствованный мир,Торжественный, таинственный и пестрый:Салют из двух заржавленных мортир,На горизонте неизвестный остров.И добродушно-алчный капитанСчитает яркие платки и бусы,Всё для детей: он не бывает пьян,И никогда он не страдает флюсом.Но мы растем, и этот мир растет,Под теми же, что в детстве, именами,Уж бриг не тот и океан не тот, —Тропические будни перед нами.Пускай грохочет театральный гром,И пусть цветут коралловые рифы, —Здесь так же жадно пьют дешевый ромИ так же умирают здесь от тифа.Пусть рыбаки с лицом темней оливЕще живут старинной рыбной ловлей,Но шхуна, заходящая в залив, —Простая бакалейная торговля.И, как у нас в дремучих кабакахХмелеют краснорожие матросы,И треплются в мозолистых рукахОстровитянок масляные косы.А пальмы романтически шумятИ слушают над влажной грудью мола,Как ночью волны черные гремят,Как страстно шепчутся любовь и доллар.О, легче бредни юности забыть.Нам никогда не петь, вися на вантах,И никогда счастливыми не быть,Как были дети капитана Гранта.Мы выросли из зарослей лиан,О путешествиях мы больше не мечтаем.О жизни волооких таитянВ энциклопедии мы лучше прочитаем.Под пальцами страницы шелестятХолодные, как свежие простыни.На них невыразительно грустятСлова сухие, как песок пустыни.Но я над ними вздрогну и замруВ благословенном головокруженьи,Почувствовав знакомую игру —Волшебную игру воображенья…

ИЗ ПОЭМЫ «СУД»

Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом

судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите,

такою и вам будут мерить.

Матфей, 7, 1–2

1

В газетном отчете всё пропустили…Гасли угли зари.По темной дороге ночь покатилиШины и фонари.С холодного неба трепетно билиТучи блещущих пуль.Ты, скорчившись, мчался в автомобиле,Сжав танцующий руль.Ревели колеса крепче и крепче —Выл под ними весь мир.Ты слушал, как сзади дышит и шепчетМертвый твой пассажир.Затылок и спину даже сквозь шторыЖгли пустые глаза.Но вот и обрыв. Затихли моторы.Взвизгнули тормоза.Ты верной рукой зажег папиросу,Лег на кузов плечом.Скрипя, поползла машина к откосу.Грянул в пропасти гром.И облако сразу звезды задуло.Стихло эхо. Ни зги.Лишь ветер наводит черное дулоНа твои шаги…

2

Матросы грустную песню пели.Пыхтел табаком трактир.Ты пил четвертую пинту эляИ резал голландский сыр.Как гончие, в небесах бежалиНедели. Но таял след,Хоть в каждой ратуше и держалиРасплывшийся твой портрет.Острил кабатчик. Стучали двери.И карты сдавал галдеж.Сейчас вернется красотка Мери,И с нею ты спать пойдешь.И все тревоги забудешь с нею,Она тебе сварит чай.А рано утром ты ей гинеюПодаришь, сказав: «Прощай.Я этой ночью уже в Париже.Полгода меня не жди…»Но что с ней входит за шкипер рыжийС медалями на груди?Огнем горит на лице сожженномПушистая борода.Лепечет Мери: «Я вижу Джона…Пожалуйте, сэр, сюда…»Она садится. Блестит колено,Заштопанное кружком.А ты, как следует джентльмену,Знакомишься с моряком.«О, из Бомбея до нас не близко…» —Порхают в дыму слова.И ты стаканами глушишь виски,И кружится голова.Растут, качаясь, из трубки стебли —Лиловый тюльпан расцвел…Плывут в тумане густом констебли,Под ними волнами пол.Бегут. А шкипер встает устало:«Он пьян совсем, господа…»Кружась, на стол залитый упалаПривязанная борода.

3

Над морем голов колыхаются важноБелые парики.На плюшевых стульях двенадцать присяжных —Лорды и мясники.Небритый, глаза помутнели от муки,Ты — затравленный волк.Теперь ты попался в умытые рукиИсполнявших свой долг.Их лица — как лики святых на иконах,Речи их — как псалмы,Но странно подобны их своды законовТемным сводам тюрьмы.Один, как в концерте, с улыбкой невиннойПальцем стукает в такт,Пока оглашают убийственно длинныйОбвинительный акт.Другой притворяется и лицемерит,Строго щурится вниз:Он молод и есть у него своя Мери —Очень юная мисс.А сам председатель поэмами ШеллиЗанят. Скучно судье, —Он знает, тебя ожидают качелиПо такой-то статье.И пусть развивает бульварную повестьВысохший прокурор,Но только твоя не смущается совесть —Ты убийца и вор.Ты запахи знаешь железа и крови,Смерть тебе не страшна.И вот произносит, не дрогнув, «виновен»Розовый старшина.Присяжных ждут дома веселые дети,Ужин, туфли, камин…«Именем…» — в черном берете —Милорд-председатель… Аминь.

4

Утро дохнуло хладно и робко,В парках крики грачей.Штопоры дыма вынули пробкиИз дремавших печей.Ветер над Темзой простыни ночиРазрывает в клочки.Тлеют в руках идущих рабочихСигарет огоньки.Солнце в тоске об острые крышиРаздробило кулак.Там, над тюрьмою, реет и пышетЧерный бархатный флаг.Пусть золотыми стали решеткиИ согнуть их легко —Он полыхает, мрачный и четкий,Высоко, высоко.Траурный парус в розовом море.Гаснут солнца лучи…А в не доступном им коридореЗазвенели ключи.Виселица готова для вораЗа тюремным двором.В камеру вносит сгорбленный сторожСытный завтрак и ром.Мухи доели соус на блюде,Жир застыл на ноже…И пред тобою бледные людиДверь раскрыли уже.Старенький пастор пухлой рукоюКрест тебе протянул.Джон, ты выходишь, Джон, ты спокоен,Ты на небо взглянул.Быстро несет взволнованный ветерКруглые облака…Как хорошо живется на свете, —Ты свалял дурака!Что ж, закури. Четыре ступени —Вся дорога к петле…От облаков лохматые тениПроползли по земле…Ты окурок отбросил неловко.Взвыли глотки фабричных труб…В намыленной веревкеОскалил зубы труп.

5