Евгений Панов - Бегство от одиночества
Рис. 9.6 Черный гиббон.
Гиббоны живут семьями, не допуская на свою обширную территорию, занимающую площадь до 40 гектаров, посторонних представителей своего вида. Чтобы избежать лишних неприятностей, связанных с проникновением чужаков на этот участок, его хозяева с необыкновенной пунктуальностью — ежедневно на утренней заре — извещают джунгли о своем праве на владение территорией. Этой цели служат особые вокальные дуэты самца и самки, поражающие воображение натуралиста разнообразием и силой звуков, равно как и песенной мелодичностью некоторых нот (рис. 9.7). У сиамангов мощь звучания этих утренних гимнов усиливается благодаря тому, что и у самца, и у самки развит особый горловой мешок, наполняющийся воздухом во время крика и играющий, таким образом, роль резонатора (рис. 9.8).
Рис. 9.7. «Песня» белорукого гиббона в нотной записи.
Рис. 9.8. Сиаманг с раздутым кожным мешком-резонатором.
Издавая свои вопли с широко раскрытым ртом, сиаманг иногда вдобавок быстро машет рукой поперек выдыхаемой струи воздуха, так что крик ритмично меняет силу звучания, превращаясь в так называемый индейский военный клич. У меня возникает подозрение, что именно сиаманг мог послужить прототипом хорошо известного Тарзана, который, как вы помните, подобно гиббону стремительно проносится в кроне леса, раскачиваясь на руках и одновременно испуская свои леденящие кровь рулады. Именно так ведут себя два самца гиббона во время встречи на общей границе своих территорий под ободряющими взглядами самок и молодежи из обеих расположившихся неподалеку семей. Оба противника раз за разом перелетают с ветки на ветку, горланя и ухая, чтобы произвести на оппонента максимальное впечатление своей ловкостью и вокальными способностями. К счастью для солистов и зрителей, этой буффонадой все обычно и ограничивается, так что до драки и кровопролития дело не доходит почти никогда.
Зачастую случается так, что при встрече двух семей на границе не только самцы проявляют взаимную неприязнь, но и самки негативно реагируют друг на друга. Это обстоятельство наводит некоторых зоологов на мысль, что единство пары у гиббонов в какой-то степени обусловлено агрессивностью каждого из супругов, главным образом в отношении посторонних индивидов своего пола, как это происходит у видов с территориальной моногамией, таких как серау, тупайя или наша обыкновенная лисица. Но гиббонов явно отличает от всех этих животных приверженность истинному единобрачию: самец и самка никогда не разлучаются надолго и остаются верными однажды заключенному союзу годами, вероятно, да самой смерти одного из них. Место погибшего супруга вскоре бывает занято пришельцем со стороны. Впрочем, известен случай, когда умершего отца заменил его подросший к тому времени сын, который принял на себя роль мужа своей матери и отчима более юных ее детенышей — своих кровных братьев и сестер.
После заключения брака самочка регулярно, с промежутками в два-три года, рождает голого беспомощного детеныша. Крошечные ручки этого эфемерного создания обладают, однако, поистине мертвой хваткой: с первых дней младенчества несмышленыш столь цепко держится за шерсть на брюхе матери, что та не страшится потерять его даже во время своих головоломных прыжков с дерева на дерево. Достигнув годовалого возраста, малыш все чаше ненадолго покидает мамашу, упражняясь подле нее в лазании по ветвям. У сиамангов в этот период немало внимания отпрыску уделяет и отец семейства. Взаимная привязанность папаши и детеныша день ото дня становится крепче, и, наконец, приходит час, когда постоянной приятной обязанностью самца становится транспортировка несмышленыша во время ежедневных скитаний семьи в поисках пропитания.
В сплоченной семейной группе гиббонов, которая в пору своего благополучия ни при каких условиях не примет в свой состав чужака со стороны, редко бывает больше трех отпрысков разного возраста. Дело в том, что к моменту рождения третьего детеныша первенцу исполняется обычно 6 или 7 лет.
В это Бремя он стоит уже на пороге половозрелости, которая наступает у гиббонов в 8 лет. Мужающему юнцу предстоит уже подумать о том, как устраивать свою дальнейшую жизнь самостоятельно, тем более что родители — главным образом отец — все чаще недвусмысленно напоминают ему об этом. На него то и дело посматривают неодобрительно, а то и с явной угрозой, когда все семейство собирается вместе, чтобы на досуге предаться своему любимому занятию — чистке и расчесыванию шерсти своих ближних, А во время экскурсий отец вообще не допускает своего повзрослевшего отпрыска на то дерево, где в данный момент лакомятся фруктами и другими дарами леса все прочие члены семьи.
Старший детеныш превращается в гонимого парию, все настойчивее вытесняемого отцом и матерью из семейной группы. Дальнейшая судьба его предрешена: первое время он будет жить в одиночестве где-нибудь на периферии владений своих родителей. Осваивая постепенно дотоле не посещавшиеся им уголки джунглей, юный гиббон рано или поздно встретит другого страждущего одиночку, которому сможет открыть свое сердце. Так зарождается новая семья.
Гиббоны дают нам типичный пример так называемой закрытой группировки, состоящей из пары основателей, связанных узами моногамного брака, и их потомства. Увеличению размеров такой семейной группы препятствует при обычных обстоятельствах вытеснение из нее достигающих половозрелости молодых индивидов обоего пола, присутствие которых могло бы породить половое соперничество, ревность и нарушение привычного порядка вещей. Гиббоны особенно строго придерживаются правила, в соответствии с которым в группировке не должно быть более двух взрослых, способных к продолжению рода индивидов. Впрочем, и у гиббонов в последние годы удалось обнаружить случаи явного отклонения от этого правила. Для ученых, занятых изучением поведения приматов, истинной сенсацией оказались сведения, полученные американским зоологом Е. Хеймофом и тремя его китайскими коллегами при изучении так называемого одноцветного, или черного, гиббона в вечнозеленых широколиственных лесах Юго-Восточного Китая.
Оказалось, что у местных гиббонов семейные группы отличаются своей величиной и составом от того, что повсеместно является характерной особенностью этих обезьян. Мы помним, что в большинстве случаев семья гиббонов состоит из двух родителей и двух детенышей, реже она включает в себя трех молодых и лишь в исключительных случаях — четырех, то есть общая численность группировки не превышает 6 индивидов. В противоположность этому у черных гиббонов в Китае семейные группы чаше всего состояли из 7–8 индивидов, хотя встречались и еще более крупные семьи. Каждая группа неизменно включала в себя только одного самца, но самок зачастую было несколько — 2, 3 или даже 4. Соответственно и число детенышей превосходило привычную норму — их могло оказаться до 6 в группах с несколькими самками. А это значит, что черным гиббонам Китая не противопоказана полигиния. Иными словами, самец здесь оказывается отцом детенышей, приносимых более чем одной самкой.
Кажется наиболее вероятным, что у китайских черных гиббонов разрастание семейной группы обусловлено тем, что в данном случае из нее вытесняются только достигающие зрелости потомки-самцы, тогда как взрослеющие самки остаются с родителями, не гнушаясь половыми связями со своим отцом. Об одном документально подтвержденном случае близкородственных браков, или инцеста, у гиббонов я уже упоминал.
У обезьянок-игрунок — брак привилегия избранных
Надо сказать, однако, что моногамные отношения между самцом и самкой могут в принципе сохраняться и в том случае, если подрастающие потомки пары не вытесняются родителями из семьи, продолжая оставаться ее членами даже после того, как достигли половозрелости. Именно это мы видим у целого ряда видов так называемых белкообразных обезьян Южной Америки, к числу которых относится и обыкновенная игрунка. Она действительно напоминает мохнатого игрушечного зверька с мордочкой Чебурашки, сходство с которым ей придают большие широко расставленные круглые глазки и пышная белая оторочка оттопыренных в сторону ушек. Длинный пушистый хвост игрунки украшен чередующимися кольцами серого и черного меха (рис. 9.9).
Рис. 9.9. Парочка обыкновенных игрунок.
Эти забавные обезьянки величиной с белку живут группами, каждая из которых занимает свою собственную территорию. Все члены содружества метят свой общий участок, оставляя на ветках деревьев выделения особых желез, которые находятся под хвостом и на груди зверька. Как мы увидим, биологически активные вещества, содержащиеся в этих выделениях, а также в моче игрунок, так называемые феромоны, будучи предупреждающими сигналами для чужаков, играют также очень важную роль в жизни группировки.
