Альфред Уоллес - Тропическая природа
Горькие листья лавровишни сильно страдают от гусеницы ночных бабочек, живущих на наших фруктовых деревьях, а в тропических странах любимой пищей гусениц служат апельсиновые деревья. Наши сосны и ели, богатые сильно пахнущей смолой, весьма подвержены нападениям жуков. Мой друг, д-р Ричард Спрус (Spruce), от которого во время его южноамериканских путешествий не ускользнуло почти ни одно проявление растительной жизни, сообщил мне, что деревья, листья которых снабжены ароматическими или смолистыми, заложенными в ткань железками, во множестве встречаются на равнинах тропической Америки и что эти деревья почти, а может быть и вполне, застрахованы от листоядных муравьев. Исключение составляют растения, выделения которых лишь несколько горьковаты, как, например, цитрусовые, так что апельсиновые деревья нередко за одну ночь объедаются дочиста. Ароматические растения изобилуют и в Андах, на высоте до 13 000 футов над уровнем моря, так же как и на равнинах, однако едва ли встречаются чаще, чем в средней и южной Европе. Может быть, их даже больше в сухих гористых местностях Европы, а так как ни здесь, ни в Андах нет листоядных муравьев, д-р Спрус полагает, что, несмотря на защиту, обеспечиваемую растениям эфирными выделениями в лесах Америки против чрезмерно многочисленных листоядных муравьев, выделения эти первоначально были выработаны не с этой целью.[168]
У границы вечного снега растения Анд, насколько мог наблюдать Спрус, не являются ароматическими, а так как здесь они также едва ли могут рассчитывать на опыление насекомыми, то все это отлично можно сопоставить с особенностями новозеландской флоры: не лишена вероятности известная связь обоих явлений, хотя и нельзя сказать, в чем именно она состоит.
Мне, кажется, удалось показать, что существует много интересных вопросов, которые лежат у крайних пределов биологической науки и действительно заслуживают внимания и могут привести к важным результатам. Однако все эти вопросы стоят в более или менее тесной связи с вопросом о влиянии местности и предполагают точное, полное знакомство с природой ряда мелких островков и других тесно ограниченных областей и с методами их сравнения.
В настоящее время в нашем распоряжении нет необходимых для такого сравнения материалов. Ни один музей не дает хорошего представления о естественных произведениях всех этих местностей, и даже те отдельные экземпляры их, которые есть налицо, не имеют для интересующего нас специального вопроса никакой ценности, будучи разбросанными по всей коллекции. Поэтому если мы хотим идти дальше в разработке этих вопросов, то некоторые коллекционеры должны сперва расположить свой материал в географическом порядке, т. е. помещать естественные произведения каждого острова или группы островов рядом, точно так же и естественные произведения тех обособленных материковых областей, которые отличаются вполне определенной, характерной для них флорой и фауной. Тогда мы наверное убедимся в существовании многих неожиданных взаимоотношений растений и животных известных областей и лучше постигнем сложные взаимодействия мира животных и мира растений, а также органической и неорганической природы, взаимодействий, которые, несомненно, принимали видное участие в образовании многих наиболее важных особенностей живых существ.
Географическое распространение животных и изменения земной поверхности, на которые оно указывает[169]
Прежние взгляды на изменения материков. – Теория океанических островов. – Современное и прежнее распределение суши и моря. – Зоогеографические области. – Палеарктическая область. – Эфиопская область. – Восточная область. – Древние изменения большого материка восточного полушария. – Области Нового Света. – Прошлое Американского материка. – Австралийская область. – Выводы и заключение.
Прежние взгляды на изменения материков
Есть любопытная старинная книга, озаглавленная «Восстановление исчезнувшей науки о древностях высокоблагородной и славной английской нации» (Restitution of decayed Intelligence in Antiquities concerning the most noble and renowned English Nation), написанной P. Вирстгеном(г1. Verstgen) в 1605 году; в четвертой главе говорится «об островах Альбиона и о доказательстве того, что они после потопа принадлежали к материку и соединялись с Галлией или теперешней Францией». После перечисления старинных писателей, принимавших этот взгляд, и не приводя доказательства в пользу этого, автор переходит к своей собственной аргументации, в которой ссылается на незначительность ширины и глубины пролива Кале, на одинаковое строение и высоту обоих противоположных берегов его, на смысл слова «Cliff» (скала), первоначально означавшее «откол», «отруб» (that, which is cleft as under), и на многое другое. Затем следует следующее любопытное место:
«Следующим весьма важным основанием того, что это отделение произошло лишь после потопа, является тот факт, что патриарх Ной имел в своем ковчеге все виды животных и что таковые, следственно, будучи выпущены из ковчега, множились и распространялись по материку, пока свирепый волк не обнаружил вскоре своей милой природы перед человеком, и никто, будучи в здравом уме, не мог привозить его отродье на острова, равно как и никому не приходит в голову переправлять лисиц (которые, однако, гораздо менее зловредны) от нас на остров Уайт. Но так как наш остров после потопа соединялся с большим материком, означенные зловредные звери перешли к нам. И если мне кто возразит, что в Англии волков нет, то ему можно ответить, что в Шотландии, которая ведь соединяется с Англией, волков очень много; были некогда волки и в Англии, пока король Эдгар не приказал истребить их во всем королевстве».
Разведение лисиц в целях охоты, по-видимому, не входило в круг идей этого, не особенно отдаленного, времени, почему автор и впадает в ошибку в отношении того, что человек «никогда не будет делать этого с хищным зверем». Но в общем его вывод верен и подтверждается еще более, если принять во внимание также и мелкое зверье, как куниц-белодушек, ласок, кротов, ежей, полевок, гадюк, жаб и тритонов, которые ни в коем случае в с е не могли быть перевезены варварскими обитателями нашего острова, если даже с некоторыми это и могло случиться. Но есть еще и другой довод против перенесения их человеком. Если бы это было так, то ведь тогда мы должны были бы находить все меньше и меньше видов, все более и более погружаясь в глубь времен, пока, наконец, дойдя до первоначального заселения острова, не нашли бы там вообще ни одного вида. Истинное же положение вещей доказывает как раз противное, ибо чем глубже проникаем мы в прошлое, тем больше находим вредных и опасных животных, пока, наконец, в эпоху палеолита, когда жил древнейший доисторический человек, не встретим не только животных ныне живущих видов, но и много других, которые еще с меньшей долей вероятности могли быть перенесены человеком. Сюда принадлежат мамонты, носороги, львы, лошади, медведи, росомахи и многие другие. Тем менее они могли переплыть через море, которое, положим, в наиболее узком месте не достигает и 20 миль ширины, но зато подвержено приливам и отливам, сильным течениям и поэтому является столь же существенной преградой, как и любой пролив двойной ширины.
Вследствие отсутствия каких бы ни было определенных представлений о том, каким образом земля заселялась животными и растениями, до самого последнего времени лишь очень мало обращали внимания на наличие тождественных видов животных в местностях, разделенных морем. Вероятно, м-р Дарвин был первым, понявшим всю важность этого вопроса; в своей книге «Naturalist's Voyage round the World»[170] он говорит: «Характер млекопитающих Вест-Индии, сходных с южноамериканскими, указывает на то, что этот архипелаг некогда соединялся с Южной Америкой». Несколько лет позднее, в 1845 году, м-р Джордж Виндзор Ирл (George Windsor Earl) обратил особое внимание на этот пункт, выяснив, что Малайский архипелаг можно разделить на две половины, причем острова западной половины, связанные друг с другом и с материком Азии мелководьем, все очень сходны по своим естественным произведениям, ибо многим из них свойственны даже очень крупные животные, как слоны, носороги, дикие быки и тигры. Но дальше уже следует очень большая глубина моря, и острова восточной половины архипелага или со всех сторон окружены глубоким морем или соединены мелководьем с Австралией. Во всей этой половине естественные произведения напоминают австралийские, ибо на всех этих островах встречаются сумчатые, тогда как крупные азиатские четвероногие совершенно отсутствуют.
Теория океанических островов
В 1859 г. «Происхождение видов» было опубликовано, и в тридцатой главе этого знаменитого труда м-р Дарвин изложил свои взгляды на океанические острова, далеко удаленные от всякого материка и окруженные океанскими пучинами. До этих пор такие острова считали в большинстве случаев остатками прежних материков; так, например, думали, что Азорские острова, группа островов, расположенных вокруг Мадейры, и другие острова Атлантического океана доказывают, что Европа некогда простиралась гораздо далее на запад.
