Ирина Яковлева - По следам минувшего
Проходит время. Ученый мир наслышан о находке, но по-прежнему никто, кроме очевидцев, оценить ее по достоинству не может. Наконец находится человек, который несколько часов подряд не сводит с нее глаз, а потом дома по памяти делает удивительно точную ее зарисовку и демонстрирует ученому миру. Немецкая Академия наук бурлит. Виднейшие натуралисты страны настаивают на том, что древняя птица должна остаться в Германии. Но сумма! Она так велика, что Академия не в силах выделить ее единовременно и просит хозяина подождать, не продавать находку за границу.
Но Геберлейн неумолим. И в 1862 году, согласившись на сумму в 700 фунтов, он продает уникальный экземпляр вместе с частью своей коллекции Британскому музею в Лондон.
Горю немецких ученых нет границ. Находка, которая должна была бы стать национальной гордостью, уплывает за Ла-Манш. И только старый Геберлейн довольно потирает руки. Одна-единственная окаменелость, при умелом обращении с ней, помогла нажить ему целое состояние.
Проходит шестнадцать лет, и там же, в золенгофенских сланцах, найден другой скелет первоптицы. Он даже лучшей сохранности, чем лондонский. Тут уж немецкие специалисты «не зевали». И отпечаток занимает достойное место в берлинском музее, хотя судьба этой окаменелости почти в точности повторила судьбу своей предшественницы. Дело в том, что второй археоптерикс попал в руки не к кому иному, как к сыну недавно умершего старика Геберлейна. Молодой Геберлейн заломил за скелет неслыханную цену в 36 тысяч марок. Правда, официально он продавал собранную им ранее коллекцию золенгофенских окаменелостей, и птица просто входила в их число. После ряда злоключений прусское министерство культуры все же купило коллекцию с первоптицей за 20 тысяч марок.
И наступает продолжительное затишье. Только через восемьдесят лет, в 1956 году, удается найти плохо сохранившийся экземпляр археоптерикса, который находится теперь в городе Максберге.
Археоптерикс.
Интересно, что найден этот отпечаток был почти на том же месте, что и лондонский. Вернее, они находились друг от друга на расстоянии 250 метров.
Надо сказать, что в 1951 году был добыт еще один отпечаток. Но определен он был только в 1973 году, и описание его опубликовано в 1974 году. Хранится он в Эйхштадте.
Вот и все находки скелетов археоптериксов, известные на сегодня. Их шесть на весь мир. Шесть отпечатков, а в них ключ к истории появления птиц на Земле.
АРХЕОПТЕРИКС ГОЛОСУЕТ ЗА ДАРВИНИЗМ
Почему же такое большое значение придают палеонтологи находкам археоптериксов? Да потому, что был археоптерикс не чем иным, как переходной формой от ящеров к птицам. О такой находке мечтает каждый палеонтолог, какой бы группой ископаемых организмов он ни занимался. Посудите сами. Птицы в огромном своем разнообразии заполонили сегодняшнюю Землю. А что с ними было вчера? Какими они были? И вообще, откуда они взялись? Кто был их предком? Те же самые вопросы задают специалисты по каждой группе животных. Но ответ они получают пока в очень редких случаях. И археоптерикс — один из таких случаев.
Давайте внимательно рассмотрим его скелет. Археоптерикс был размером с голубя или чуть больше. В его крыльях семнадцать маховых перьев. Длинный хвост тоже оперен. Так что сомнений нет — перед нами птица. Но давайте подсчитаем, сколько позвонков составляют ее хвост. Двадцать позвонков! Да ведь это хвост ящерицы! Только оперенный. Каждому позвонку соответствует пара перьев. А вот этого у ящерицы уже никогда не бывает! Значит, птица! Но клюва-то нет, а во рту зубы, как у всех ящеров. Может быть, все-таки ящер с перьями? Пожалуй, эту мысль не так легко отбросить. Взгляните на кости археоптериксов. Массивные и вовсе не полые, как у современных птиц. Значит, конструкция археоптерикса была тяжелой, что, конечно, не свойственно хорошим летунам. На его голове перьев почти нет. Ее покрывала чешуя. И наконец, существенная особенность археоптерикса — крылья служили ему еще и передними лапами. Три пальца было у него на каждом крыле. А на пальцах — когти. По этому можно представить себе, что при полете, вернее, при планировании, передние конечности служили крыльями, а при лазании по деревьям — лапами.
Вот таким был этот полуящер-полуптица, шесть экземпляров которого посчастливилось найти в щедрых сланцах Золенгофена.
И все-таки почему же скелет первого ихтиозавра тот же Британский музей оценил в 29 фунтов стерлингов, а археоптерикса — в 700? В двадцать с лишним раз дороже! Дело в том, что как раз в это время, в 1859 году, вышла в свет работа Дарвина о происхождении видов. Раньше считалось, что разные группы животных возникают независимо друг от друга. Они живут, вымирают, а на смену им приходят другие животные. Дарвин впервые объяснил появление новых групп животных от каких-то ранее существовавших предков. И предки эти были мало похожи на них или совсем не похожи. Теория теорией, а подтверждения ей, настоящего доказательства не было. И тут — археоптерикс! Недостающее звено между прошлым и настоящим! Доказательство происхождения птиц от пресмыкающихся. Шум вокруг него поднялся больший, чем шум вокруг смены государственного кабинета, крупной железнодорожной катастрофы или землетрясения. Получить это доказательство, это блестящее подтверждение учения великого Дарвина хотелось буквально всем ученым мира. Поэтому Британский музей оказался в этой ситуации таким щедрым. Как-никак, а подтвердилась идея их соотечественника!
КАРАТАУ — ПРЕСНОВОДНЫЙ ЗОЛЕНГОФЕН
Золенгофен — уникальнейшее местонахождение ископаемых в Европе. До недавнего времени ему не было равных в мире, пока в 1921 году горный инженер А. А. Анискович не нашел в Южном Казахстане местонахождение с несметным количеством остатков рыб, насекомых и растений. Первые же исследования утвердили специалистов во мнении, что перед ними древнее ископаемое озеро. И что озеро это — не соперник Золенгофена и Хольцмадена, а новая яркая страница в истории юрских фаун и флор. Дело в том, что немецкие местонахождения — это древние морские лагуны и обитатели их так или иначе связаны с морем. А Каратау — континентальный пресноводный водоем.
Что же узнали исследователи о Каратау почти за шестьдесят лет его изучения?
Это было узкое, зажатое со всех сторон горами озеро с крутыми берегами, но очень неглубокое. Низин вокруг него не было. Никогда не возникали в этом озере большие волны. И очень возможно, что временами оно распадалось на несколько небольших водоемов, которые потом снова соединялись. Но самым поразительным в этом озере оказались его обитатели.
Каратау для юрского времени был примерно тем же, чем является для наших дней Австралия, — «островком прошлого». В Каратау продолжали жить формы, которые уже давно вымерли по всей Земле. В жесткой воде озера было очень мало водной растительности и микроорганизмов, которыми обычно кишат воды других озер. Видимо, по этой причине в Каратау жили в основном хищные рыбы. Среди них особенно странно было встретить закованного в панцирь палеониска. Родня его вымерла уже около десяти миллионов лет назад.
Хищных рыб в Каратау было так много, что пищи явно не хватало, и они частенько пожирали друг друга. Страдала не только молодь. Тонкие сланцы через 150 миллионов лет рассказали специалистам об этих драматических событиях.
Сланцы Каратау оказались ничуть не менее благодатными, чем сланцы Золенгофена.
Насекомые здесь сохранились в таком количестве и многообразии, в каком они не встречены нигде больше во всем мире.
А крупные экземпляры рыб, которые можно изучать до мельчайшей косточки, до икринки в брюхе! Молодь, у которой хорошо видны все кровеносные сосуды! Икринки на разных стадиях развития. Одним словом, все то, что обычно бывает разрушено, смято, неясно в сланцах других местонахождений, здесь прекрасно сохранилось. Кроме того, в Каратау были найдены две водяные черепахи, саламандра, крокодил, летающие ящеры и… перо! Да, перо! Еще более примитивное, чем перо археоптерикса. Причем поражает явное сходство этого пера с чешуей рептилий. Быть может, наступит час, и целый ящер-птица, обладатель загадочного пера, глянет на нас из сланцев далекого юрского периода, и прольется свет на истинное происхождение наших пернатых современников.
МЛЕКОПИТАЮЩИЕ В ЮРЕ
Теперь остается рассказать о млекопитающих. О том, какие сведения о них дошли до нас со времен 150-миллионолетней давности. Первая находка была сделана в 1764 году в окрестностях Оксфорда в Англии. Это были челюсти маленьких млекопитающих. Но определить ценность своих находок ученые в те времена еще не могли.
В 1812 году студент Оксфордского университета Вильям Джон Бродерип принес две найденные им маленькие челюсти своему профессору Вильяму Бакленду. Оба — и профессор и студент — были уверены, что перед ними челюсти млекопитающих. Удивительным было другое: найдены они уж в очень древних отложениях! Тогда господствовало мнение, что млекопитающие появились только в кайнозойской эре, в третичное время.
