Новомир Лысогоров - Когда отступает фантастика

Абсолютная бессмыслица разбирать, а какая еще скрытая, замедленная жизнь оставалась в этом случае, когда ее просто не было. О каком процессе жизни, обмене веществ у тихоходок и коловраток в опытах Рама можно говорить, когда температура их тел практически равнялась абсолютному нулю? Была смерть, но смерть в ее второй форме — полного анабиоза, и было последующее возвращение к жизни.

Вот еще эксперимент, подтверждающий результаты, полученные Рамом.

В 1950 году французский ученый Поль Беккерал снова охладил коловраток почти до абсолютного нуля. И что же? После согревания и насыщения водой они ожили и полностью пришли в нормальное состояние.

Итак, охлаждение простейших организмов не проблема. А как обстоит дело с существами более высокоорганизованными? Могут ли нежные клетки высших организмов переносить то, что легко переносят микробы?

Петроград. 1920 год. Плохо с продовольствием. Плохо с топливом. Трудно достать лабораторных животных. А эксперимент не ждет. Ученый думает о будущем, даже когда на фронтах идут бои. Профессору Кравкову нужно выяснить действие различных химических веществ на кровеносные сосуды. Но где найти материал? Решение приходит неожиданно.

В лаборатории под стеклянным колпаком стоит колба. На дне колбы немного воды, а в ее горлышко вставлен человеческий палец. Взяли его от трупа, но палец живет вот уже несколько месяцев. Он реагирует на вещества, сужающие или расширяющие сосуды, его кожа выделяет пот, на пальце растет ноготь.

Так же долго живет и отрезанное ухо кролика.

Правда, для этого собран специальный несложный аппарат, подающий к кровеносным сосудам уха подогретый до температуры тела кролика раствор Рингера.

Во время опытов ученому приходит дерзкая мысль: остановить жизнь этих органов, а затем попробовать «воскресить» их. Возможна ли такая остановка? Если и возможна, то надолго ли?

Конечно, профессору Кравкову известны работы по охлаждению и высушиванию микроорганизмов; они уже стали классическими. Способность микробов к «воскрешению» доказана, и споры времен Пуше и Дуайтера отошли в прошлое.

Но как поведет себя в таких условиях сложная и нежная ткань органов высших организмов? Теоретически ответить на этот вопрос было трудно. Здесь требовались эксперименты. Исследователь приступает к работе.

Двухлетний напряженный труд, и в 1922 году выходит в свет статья Кравкова «Данные и перспективы по оживлению тканей умерших». Описанные в ней эксперименты были столь поразительны, что быстро привлекли к себе внимание не только ученых, но и широкой публики. Вот некоторые из них.

Отрезанное ухо кролика было высушено над серной кислотой до того, что стало похожим на пергамент. В таком виде оно хранилось восемь месяцев. Однако после того, как ухо осторожно размочили и пропустили по сосудам раствор Рингера, обнаружилось, что сосуды живы. Тот же невероятный результат получили и в эксперименте с пальцем. Высушенный до того, что стал твердым, как дерево, палец сохранялся несколько месяцев. И все-таки сосуды удалось оживить. При введении адреналина они сокращались.

Итак, отдельные органы высших организмов частично оживают после почти полного высушивания и, казалось бы, абсолютной смерти. Этому сразу не могли поверить. Опыты профессора Кравкова повторили другие ученые.

Думали, что органы, построенные из более нежных тканей, чем уши кролика и пальцы человека, будут по-другому реагировать на высушивание. Но это было быстро опровергнуто. Советский ученый Морозов в 1927 году вырезал у лягушки сердце и высушил его над серной кислотой. Сердце потеряло 25 процентов веса и в таком состоянии сохранялось 3 часа. Это был кусочек сухой мертвой ткани. Но, размочив сердце и пропустив через него специальные растворы, ученый наблюдал поразительную картину: сердце лягушки билось. Так оно работало в течение нескольких часов.

Не менее удивительных результатов добился в тридцатых годах московский врач Брюхоненко. Ему удалось оживление отсеченной собачьей головы.

Много было поставлено различных экспериментов, и сейчас можно считать доказанным, что почти все ткани и органы обладают способностью к «переживанию» при высушивании. Клетки мозга не утрачивают своей жизнеспособности даже при потере… 95,8 процента воды.

Разрабатывается и проблема охлаждения отдельных органов. Вот один из экспериментов. В 1958 году француз Луи Рэ охладил сердце куриного эмбриона, опустив его в жидкий азот. Сердце стало твердым как камень. После подогрева оно вновь начало биться. Так обстоит дело с отдельными тканями и органами вне организма. Ну, а можно ли оживить целостный организм, сложно устроенный, с нервной и кровеносной системами, имеющий постоянную температуру тела, — организм млекопитающего? Ведь если покорять смерть, так ту, которая уносит людей.

Здесь нам снова придется вернуться к Брюхоненко. И хотя в его опытах полный анабиоз едва ли наблюдался, они очень показательны. Брюхоненко умерщвлял собак, выкачивая кровь, а затем оживлял их. Оживление удавалось даже спустя 40 минут после наступления смерти. У него были собаки, дважды и трижды умиравшие и столько же раз воскресшие. Исследователь так глубоко верил в возможность анабиоза высших организмов, что, как вы помните, советовал не перевозить труп Амундсена, если он будет найден в Арктике, на родину, а предоставить его науке будущего.

Кстати, вот интересный эксперимент, который поставил случай.

Не так давно в Антарктиде был найден склад провианта, оставленный в 1911 году экспедицией капитана Скотта к Южному полюсу. Среди продуктов оказался ящик из стекла, запечатанный воском и содержащий сухие пекарские дрожжи. Полвека пролежал этот ящик в ледяном складе, но дрожжевые грибки удалось легко вернуть к жизни и даже определить их видовой состав.

Конечно, сейчас трудно сказать, возможно ли оживление трупа, пролежавшего во льдах десятки лет. Но очень важно, что исследователь имеет основания говорить о мыслимости такого оживления.

И все-таки Брюхоненко не был первым, кто поверил в возможность полного анабиоза высших организмов. Еще задолго до него другой замечательный русский исследователь, Бахметьев, попытался решить эту же проблему.

В 1898 году профессор Софийского университета Порфирий Иванович Бахметьев перед лекцией по физике просматривал в учебнике биологии таблицу температур тел различных животных. К своему удивлению, он не нашел в этой таблице температуры тела насекомых. Бахметьев решил сам экспериментально определить температуру тела бабочки. По ходу опытов насекомое необходимо было охлаждать.

Однажды бабочка случайно была охлаждена до таких низких температур, что Бахметьев решил: она погибла. Действительно, замороженное насекомое выглядело хрупким и ломким. Вычисления, сопоставления и, наконец, вывод: все соки бабочки превращены в лед. Но вот начинается постепенное оттаивание, и бабочка… оживает.

Этот опыт пробудил мечту вызвать анабиоз не у насекомых, а у высших животных, с постоянной температурой тела.

8 февраля 1912 года Бахметьев после 12 лет упорной работы делает первую попытку заморозить летучую мышь. Но предоставим слово ученому: «Начиная с 2 часов 56 минут падение температуры тела летучей мыши стало быстрее, всякую следующую минуту она была –2,6, –2,8, –3,6, –4,0 градуса… Дальше я не хотел охлаждать мышь, быстро вынул ее из холодной ванны и, развязав, положил ее на стол. Мы все нагнулись над мышью, и стали ее наблюдать. Она на ощупь была твердая и не показывала никаких признаков жизни. Мало-помалу крылья ее стали опускаться, и вдруг в брюшной полости показалось слабое движение: она начала двигаться! В первое время от радости мы не знали, что делать, но вот доктор Бурше вынул, часы и стал наблюдать дыхание…

На другой день мышь дышала нормально и проявляла поползновение улететь. Однако вопрос об анабиозе летучих мышей, этим еще не кончился. Нужно было знать, при какой, собственно, температуре они умирают».

И снова опыты.

Профессор хочет узнать, действительно ли сердце летучей мыши затвердевает и не бьется при температуре ниже –7 градусов. Мыши вскрыли грудную клетку. Сердце оказалось промерзшим и совершенно твердым и, конечно, биться не могло. Но прошло несколько минут, и оно слабо заработало.

Мыши зашили грудную клетку, и животное стало жить.

Кстати сказать, этой мыши через несколько дней по недосмотру лаборанта удалось улететь на свободу. Послужившая науке и побывавшая «на том свете» летучая мышь вернулась в природу.

Итак, анабиоз млекопитающих, пока только летучих мышей, был получен экспериментально. От опытов на летучих мышах профессор Бахметьев решил перейти к опытам с более высокоорганизованными животными. Мысленно он уже видел практическое применение анабиоза. У крестьян зимой нечем кормить скот. Что ж, на зиму коров можно перевести в состояние анабиоза, а весной, когда поднимется трава, «оживить» и выпустить в поле.