Ричард Докинз - Рассказ предка. Путешествие к заре жизни.
ХИЛЭР БЕЛЛОК (l870-1953) «Книга о зверятах для плохих ребят» (1897), (по мотивам перевода Г. Кружкова).
Хилэр Беллок был блестящим поэтом, но необъективным человеком. Если в вышесказанном есть элемент антинаучного предубеждения, давайте не будем заострять на нем внимание. В науке немало вещей, в которых мы не уверены. Где научные результаты слишком противоречат мировым представлениям, мы осознаем свою неуверенность, часто можем измерить ее величину и оптимистично работаем, чтобы ее уменьшить.
На Свидании 37 мы вступаем в мир микробов, а также в царство неуверенности: неуверенности не столько в самих микробах, сколько в порядке, в котором мы должны их приветствовать. Я хотел выдвинуть предположение и придерживаться его, но это будет несправедливо по отношению к другим пунктам свиданий, в которых мы можем быть, по крайней мере, несколько более уверенными. Если бы публикация этой книги была отложена на год или два, было бы больше шансов решить эту проблему. Но пока позвольте нам рассматривать стихотворение Беллока как «Назидательную историю для ученых». Мы знаем, кого мы должны встретить на следующем, или двух, или трех пунктах свиданий, но мы не знаем в каком порядке, и мы не знаем, сколько их.
Эта неуверенность касается всех эукариот, которые должны еще присоединиться к путешествию. Это важное замечание будет объяснено в «Большом Историческом Свидании». В данный момент просто имейте в виду, что одним из наиболее важных событий в истории жизни было формирование эукариотической клетки. Эукариотические клетки – большие и сложные клетки с митохондриями и ядрами, окруженными стенкой, которые составляют тела всех животных, растений и, безусловно, всех странников, которые уже к нам присоединились. Это – все живые существа, кроме истинных бактерий и археев, которых обычно называют бактериями. Эти «прокариоты» составят два заключительных пункта свиданий, и мы, между прочим, в них более уверенны. Я произвольно пронумерую эти два заключительных свидания 38 и 39. Это означает, что все оставшиеся эукариоты присоединяются к нам на свидании 37, что в настоящее время является одним из возможных предположений. Но пожалуйста, примите во внимание, что это – игра в орлянку: наше заключительное свидание с настоящими бактериями могло иметь номер от 39 до 42.
Ветвь остальных эукариот. Высокоуровневый филогенез оставшихся приблизительно 50 000 описанных видов эукариот в настоящее время является нерешенным (см. текст). Тусклые линии указывают на нынешнюю высокую степень неуверенности. Ветвь хромальвеолятов часто подразделяется на хромистов (гетероконтов) и альвеолятов, как показано ниже.
Частично проблема состоит в нахождении корня. Мы столкнулись с этим в «Рассказе Гиббона». Звездчатая диаграмма, такая как эта, совместима со многими различными эволюционными деревьями, а это означает, что существует много различных способов организовать наше свидание.
Отметьте, с должным смирением, к кому мы с Вами относимся.
Бескорневая звездчатая диаграмма всей жизни, основанная на имеющихся на данный момент согласованных результатах молекулярных и других исследований. Адаптировано от Балдауфа (Baldauf)[13].
Прежде чем мы перейдем к главному, отметьте с должным смирением крошечную линию, обозначенную «animals» (животные). Если Вы не можете ее найти, посмотрите на обозначенную «opisthokonts» (опистоконты) ветвь внизу слева, где Вы найдете нас как группу, сестринскую с choanoflagellates (хоанофлагеллатами). Мы с Вами относимся к этой ветви, вместе со всей толпой странников, которые присоединились к нам до Свидания 31 включительно.
Очевидно, есть много мест, где мы можем подвесить корень. Факт, что две наиболее серьезно обоснованных гипотезы (обозначенные пунктирными стрелками) столь противоположны друг другу, способствует подрыву моей уверенности. Но дело еще хуже. Расположение корня – только первая из наших проблем. Вторая проблема состоит в том, что пять линий встречаются в одной точке в середине. Это не означает, как кто-то может подумать, что все эти пять групп одновременно пустили ветви от одного предка, и все являются одинаково близкими кузенами друг другу. Это лишь означает, что у нас есть большие сомнения. Мы не знаем, какие из этих пяти кузенов состоят в более близком родстве друг с другом, поэтому, вместо того чтобы согласиться с тем, что может быть ошибкой, и быть справедливо высмеянными в памфлете современным Беллоком, мы рисуем их всех расходящимися из одной точки. Точка, где эти пять линий встречаются, должна, в конечном счете, быть разделена на серию разветвляющихся линий. Каждая из этих линий является потенциальным местом, где мы могли бы подвесить корень.
Сейчас станет ясно, почему я отказался передавать детали следующих нескольких пунктов свиданий. Фактически, если Вы посмотрите на диаграмму, то заметите, что я был даже несколько опрометчив, поместив Свидание 36 в место, где к нам присоединяются растения. Линия растений – одна из пяти, исходящих из центра звезды. Так как умозаключения поблизости центра все еще настолько произвольны, я решил рассматривать растения, как если бы у них было отдельное свидание с нами, но только потому, что они являются настолько огромной и важной группой, что, похоже, заслужили быть объединенными в собственный отдельный отряд странников. То, что я сделал, в действительности, было растягиванием диаграммы, таким образом, она теперь похожа вот на что.
Мы могли бы принять так же произвольное решение по поводу того, как разделить оставшееся три ветви, но моя смелость покидает меня окончательно. Я оставлю их покрытыми тайной на Свидании 37, свидании с неизвестным.
Вместо того чтобы сосредоточиться на порядке, в котором они присоединяются к нам, я просто пройдусь по оставшимся группам эукариот, кратко описывая их. Ризарии включают различные группы одноклеточных эукариот, некоторые зеленые и фотосинтезируют, некоторые нет. Самые известные – фораминиферы и радиолярии, знаменитые своей красотой, лучше всего запечатленной в рисунках Эрнста Геккеля, выдающегося немецкого зоолога, который, кажется, продолжает появляться на страницах этой книги. Альвеоляты включают некоторых также красивых существ, в том числе инфузорий и динофлагеллятов. В число инфузорий, или это может так показаться, входит Mixotricha paradoxa, чей рассказ мы скоро услышим. «Может так показаться» и «paradoxa» составляют суть рассказа, предвосхищать который я здесь не буду.
Лучше всего запечатлена в рисунках Эрнста Геккеля.
Радиолярии в рисунках Эрнста Геккеля из его трактата «Kunstformen der Natur» («Художественные формы в природе»), 1904 [120]. Качество улучшено с помощью компьютера.
Гетероконты – другая смешанная группа. Они включают несколько также красивых одноклеточных существ, таких как диатомовые водоросли, снова же незабвенно изображенные Геккелем. Но эта группа также независимо открыла для себя многоклеточность в форме бурых водорослей. Они – наибольшие и самые известные из всех водорослей, при этом гигантские бурые водоросли достигают 100 метров в длину. Бурые водоросли включают прибрежные водоросли рода фукус, различные виды которого выделяются в прибрежных слоях, каждый является наиболее подходящим для конкретной зоны приливного цикла. Фукус вполне мог бы быть родом, по образцу которого создан лиственный морской дракон (см. его рассказ).
Discicristates включают фотосинтетических жгутиковых , таких как эвглена зеленая, и паразитных жгутиковых, таких как трипаносома, которая вызывает сонную болезнь. Есть также семья слизевиков acrasid, которые близко не связаны с клеточными слизевиками, которых мы встретили на Свидании 35. Как часто в этом длинном путешествии мы поражаемся способности жизни повторно изобретать похожие формы тела для похожего образа жизни. «Слизевики» появляются как две или даже три различных группы странников; так же как «жгутиковые» и «амебы». Вероятно, мы должны представить себе «амеб» как образ жизни, как в случае с «деревом». «Деревья» означают очень большие растения из жесткой древесины, неожиданно возникающие во многих отдельных семействах растений. Похоже, то же самое верно для «амеб» и «жгутиковых». Это, безусловно, верно для многоклеточных, которые возникли среди животных, грибов, растений, бурых водорослей и различных других форм, таких как слизевики.
Последняя большая группа нашей неразрешимой звезды состоит из excavates. Это одноклеточные существа, которые когда-то назывались жгутиковыми и были объединены с трипаносомой, микрофлорой сонной болезни. Теперь отделенные, excavates включают неприятных кишечных паразитов лямблии, скверного, передающегося половым путем влагалищного паразита трихомонаду и различных очаровательно сложных одноклеточных существ, обнаруженных только в кишечниках термитов. И это – сигнал для их рассказа.
