Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
Вокруг них стояли рыцари и солдаты, и Бертольд вряд ли стал бы вступать в бой в присутствии стольких свидетелей, к тому же связываться с женой цирюльника было ниже достоинства рыцаря.
Бертольд из Бингена с улыбкой махнул рукой и отступил назад.
– Спокойствие, цирюльник! Мне ничего не нужно от вашей супруги… Но если бы я только знал, где уже видел эти волосы и глаза…
Герлин больше не могла этого выдержать. Едва заметно поклонившись, она отошла к повозке и забралась в нее. Соломон и Авраам хотели сразу же отправиться на остров Сите, тогда как Мартинус пребывал в нерешительности. Ему нужно было попасть в центр города, его целью был Нотр-Дам. Однако сейчас возле Лувра можно было неплохо подзаработать, так что он склонялся к тому, чтобы задержаться здесь еще на пару дней. Марта охотно согласилась с ним – она была чрезвычайно корыстолюбивой женщиной.
А вот Леопольд устал от общества сварливых, просто невыносимых родителей. Возможно, ему не судилось стать великим ученым, однако он наверняка будет стараться попасть в одну из школ при соборах, хотя бы для того, чтобы не слышать постоянные причитания Марты. Герлин пожелала юноше удачи и поблагодарила небеса, когда Мартинус и его спутники наконец остались позади. Мириам же бурно радовалась тому, что можно будет остановиться на еврейском или же когда-то еврейском постоялом дворе, при этом Герлин только покачала головой.
– Что вообще означает «когда-то еврейский»? – осведомилась она. – Вы так радуетесь, словно мы скоро окажемся среди друзей, но ведь еврейские общины были уничтожены, или я чего-то не понимаю?
Авраам многозначительно улыбнулся, а Соломон повернулся к ней и мягко спросил:
– Разве ты не помнишь, что я тебе рассказывал в Бамберге? Когда ты меня спросила, могу ли я посещать христианскую церковь, не грех ли это, я сказал тебе, что в случае необходимости нам разрешено даже окреститься – если мы и дальше будем соблюдать заповеди Божии. Это истолковывается по-разному. Некоторые считают, что это возможно только в случаях, когда есть угроза жизни, другие же полагают, что окреститься можно даже в тех ситуациях, когда могут пострадать положение и работа. Во многих землях евреям позволяют трудиться только в сфере финансов. Если здесь выйдет такой указ, то всем ремесленникам, ученым, лекарям придется основывать банки или открывать ссудные кассы! Это приведет к разорению не только конкретных людей, но и общин. Сколько ссудных касс необходимо в одном месте? И действительно ли стоит врачу нарушать данную им клятву и не лечить больных только потому, что ему это запрещает король? В таком случае пострадавшие могут переселиться куда-нибудь или же принять христианство – для вида. Тогда они каждое воскресенье покорно ходят в церковь, а в день шаббата и другие еврейские праздники молятся так, чтобы их никто не услышал. Разумеется, это опасно, но зачастую другого выхода нет. В Париже дело обстоит так же. Наверняка существует еврейская община, которая старается никак себя не проявлять.
– Значит, там есть и миква[10], господин Соломон? – робко спросила Мириам. Она все еще тихо и несмело обращалась к лекарю, когда речь шла не о вычислениях положения звезд.
Соломон доброжелательно улыбнулся:
– В этом я не сомневаюсь, Мириам. Но узнавать об этом нужно с большой осторожностью.
Пока они шли к следующему мосту через Сену, девушка восторженно рассказывала Герлин о микве – своеобразной ритуальной купальне, которая смывает все грехи, а значит, она сможет очиститься после отношений с Мартинусом. Похоже, девушка собиралась взять с собой Герлин, однако той хватило бы и обычной ванны. За время поездки у нее не накопилось грехов – разве что она убивала блох и клопов.
Прежде чем перейти через Сену, Соломон и Авраам сменили яркие дорожные платья на приличные одеяния успешного торговца и ученого. В длинной тунике лекаря Соломон выглядел старше и серьезней, однако взгляд, который он бросил на Герлин, был исполнен нежности, восхищения и, пожалуй, страсти.
– Тебе лучше надеть вуаль и прикрыть волосы, Герлин. Тогда можно будет не опасаться, что кто-то тебя узнает. – Соломон снова называл девушку ее настоящим именем, однако сохранил доверительное «ты», чему Герлин была рада.
Ее также радовали его утешительные слова, ведь они показывали, что Соломон знал, в каком напряжении она пребывала последние недели. Однако он наверняка не представлял, как тяжело ей будет жить под видом еврейки или мнимой христианки в Париже. Ей даже нельзя будет раздеть своего маленького сына в присутствии других женщин. Между тем Дитмар был очень живым ребенком и уже учился ходить. Герлин всегда нужно было надевать ему подштанники, хотя для таких маленьких мальчиков это было необязательно. Еврейские мальчики проходили ритуал обрезания в более раннем возрасте, даже если их для вида крестили.
Остров Сите был самым оживленным местом из всех, где Герлин когда-либо бывала. Узкие улочки были забиты лавками, трактирами и питейными заведениями. Люди говорили так быстро, что даже Герлин было трудно уловить суть сказанного, и это при том, что она изучала французский язык еще при дворе госпожи Алиеноры и владела им так же хорошо, как и своим родным. Соломону, Мириам и Аврааму приходилось еще труднее, однако последний быстро учился, ведь ему нужно было убеждать солдат короля купить ногти святого Христофора на их родном языке, да и сертификаты они бы охотней читали на французском.
На самом деле еврейского квартала в Париже никогда и не было. До изгнания единоверцы Соломона жили по всему городу. Теперь остатки общины было нелегко разыскать, и Герлин совершенно не представляла, с чего начать. Однако, похоже, Соломон и Авраам интуитивно различали своих единоверцев. Слоняясь по рынку, они стали осторожно наводить справки, и, к изумлению Герлин, тут же нашлись торговцы, знавшие отца Авраама. Они направили лекаря и его племянника к тем, кто имел связи в Вене, чтобы передать сообщение родителям Мириам. Отправить письма также не составило труда, да и надежды Соломона снять комнату на постоялом дворе вскоре оправдались. Они нашли чистый постоялый двор с баней, которым управляла «когда-то еврейская» супружеская пара. Пожилую хозяйку умиляли Дитмар – она заговорщицки улыбнулась Герлин, когда та назвала его имя, – и Мириам. Красивая девушка с хорошими манерами сразу же покорила ее сердце, поскольку якобы напоминала ей дочь.
– Наша Сара вышла замуж за торговца тканями из Аль-Андалуса, – рассказывала она с сияющей улыбкой. – Еще пятнадцать лет назад, еще до…
До указа об изгнании евреев и мнимого крещения ее родителей. Герлин понимающе кивнула.
Авраам вел себя не так сдержанно и заулыбался во весь рот.
– Вы наверняка все еще печалитесь, что оба они придерживаются иудейской веры, не так ли? – заметил он.
Женщина опустила глаза, чтобы скрыть улыбку.
– Каждую неделю я зажигаю свечу и молюсь за нее, – сказала она.
Мириам наконец осведомилась о микве и обрадовалась, когда оказалось, что таковая имеется.
– Купальня… для женщин… – проявила осторожность хозяйка. – Она открыта весь день для всех желающих. Но если вы придете до рассвета…
Мириам кивнула. До приема обычных посетителей хозяйка пускала женщин для ритуального омовения. Для этого у нее имелись особые купели – вода в микву могла поступать только из природного источника.
Однако «когда-то еврейская» купальня располагалась на другом конце острова Сите, и Мириам не могла пойти туда одна. Авраам, разумеется, вызвался проводить ее уже следующей ночью.
А пока все наслаждались паровой баней на постоялом дворе и плотным ужином после купания – евреи в первый раз с начала путешествия ели кошерную еду, и Мириам, как ребенок, радовалась знакомым блюдам. Она была счастлива снова находиться среди своих единоверцев и уже поздним вечером с сияющей улыбкой попрощалась, чтобы вскоре отправиться с Авраамом в микву.
– Слишком рано, да и обычай это запрещает, – ворчал Соломон.
Еврейские юноши и девушки часто впервые видели друг друга уже на свадьбе, и даже если они были знакомы до этого, им ни в коем случае не разрешалось оставаться наедине или же шататься вдвоем по улицам города до вступления в брак.
Герлин пожала плечами.
– В этом союзе, пожалуй, многое не соответствует обычаю, – урезонила она его. – Проведет Мириам пару часов в обществе Авраама или нет, она уже не станет девственницей. И брак с ней означает прогулки под звездами в любое время. Авраам, наверное, уже надеется торговать пылью недавно открытого ею небесного тела. Они оба другие, Господь не просто так свел их вместе.
Соломон ласково улыбнулся и подкинул дров в камин. Герлин подогрела воду, чтобы наконец искупать Дитмара.
– Значит, ты думаешь, браки совершаются на небесах? – мягко спросил лекарь, держа ребенка, пока она наполняла водой большой горшок из повозки, который Герлин использовала в качестве ванночки. – У нас, евреев, этим обычно занимаются сваты…
