Даниэла Стил - С первого взгляда
Дэвид с огромным уважением относился к суждениям Тимми, восхищался ее мудростью, ее честностью и высоким человеческим достоинством, и то, что она так безоглядно влюбилась в Жан-Шарля, свидетельствовало только в его пользу. Такого с ней никогда раньше не было, он и не ожидал, что такое вообще возможно. Нет, так сильно полюбить Тимми могла только человека необыкновенного. И она была уверена, что Жан-Шарль самый удивительный из всех, кого она встречала. И в этом у нее не было ни малейших сомнений, она слепо доверяла своему чутью во всем, что касалось Жан-Шарля. И была уверена, что он именно такой, каким она его видит.
Полет был долгий, и она наконец заснула. В Лос-Анджелесе, по дороге в Бель-Эйр, она закинула Дэвида домой, а когда доехала, водитель внес за ней ее чемоданы. И едва она отворила дверь, как зазвонил телефон. Она сняла трубку, ожидая услышать голос Жан-Шарля, но это оказалась Джейд.
– Как долетели?
– Хорошо, только уж очень долго, – пожаловалась Тимми. Как хорошо вернуться домой, какое наслаждение лечь в собственную постель… Ей казалось, она не была здесь тысячу лет, ведь сначала она возила свою коллекцию в Нью-Йорк, потом турне по Европе, а потом еще пришлось лететь на Тайвань. – Но вообще все сложилось удачно. – И она стала рассказывать Джейд, как они с Дэвидом разрешили возникшие сложности. Они даже не ожидали, что все пройдет так гладко.
– Мне очень не хочется тебя огорчать, Тимми, но завтра ты должна быть в Нью-Йорке. Пока вы летели, профсоюз объявил на фабрике в Нью-Джерси забастовку. Тебе необходимо присутствовать на переговорах. Может быть, тебе удастся разрешить конфликт малой кровью, иначе прощай все поставки для весенней коллекции. Мне очень не хотелось тебя огорчать, правда. Я сказала юристам, что ты не можешь прилететь, но они требуют.
– Черт, черт, черт… – Тимми села. – Да я только что вошла в дом. Когда лететь?
– Я забронировала тебе билет на двенадцатичасовой рейс завтра. Вдруг что-то к утру изменится. Но судя по тому, как обстоят дела сейчас, в шесть вечера, надежды на благоприятные перемены мало. Я позвоню туда в семь уже из дома. Тебе, я думаю, придется там пробыть день-два, не больше. Я только что звонила Дэвиду, он сказал, что полетит с тобой. Наверное, ты сейчас чувствуешь себя, как космонавт. Уж как мне хотелось избавить тебя от этой поездки, но не получилось.
Джейд ли не знать, что Тимми на пределе сил. А Тимми положила трубку и поглядела на свой чемодан. Какой смысл его распаковывать? Возьмет все, что в нем есть, с собой в Нью-Йорк. Она погрузилась в мысли о предстоящем полете, и тут зазвонил ее мобильный телефон. Это был Жан-Шарль. Она сказала ему, что должна лететь в Нью-Йорк, объяснила почему, и в трубке наступило долгое молчание. Жан-Шарль что-то обдумывал. Она чуть не плакала. Как же она устала, если бы кто-то мог это понять! И как же ей не хотелось вступать в переговоры с профсоюзными деятелями. Они всегда предъявляют такие нереальные требования. Но она не могла допустить, чтобы фабрика сорвала поставки тканей для их весенней коллекции. Это было бы нечестно по отношению к ней, Тимми.
– А что, если бы мы встретились в Нью-Йорке? – осторожно спросил он, не желая мешать ей заниматься делами своей фирмы. Но ему смертельно хотелось увидеть ее, и тут вдруг сама судьба готова вручить им этот подарок.
– Вы серьезно? – Она заулыбалась, а душа ее вдруг захолонула, сердце покатилось… Ей нужно было время, чтобы поверить в нагрянувшую на них любовь, о которой они все время говорили, и удостовериться в том, что эта любовь – реальность. Увидеться с ним так скоро в Нью-Йорке как раз и было бы подтверждением реальности, но, может быть, Тимми была еще не готова к этому. На нее нахлынули сомнения. Но желание снова увидеться с Жан-Шарлем и понять, что между ними случилось, было сильнее страха.
– Конечно. Но может быть, я бесцеремонно вторгнусь в вашу жизнь и помешаю заниматься делами?
– Думаю, мне придется день-другой улаживать с профсоюзными деятелями конфликт, сейчас пока не очень ясно, насколько он серьезен. Но… но мне так хочется вас увидеть, – прошептала она. И вспомнила, как сказала ему, что до июня, пока он не уйдет от жены, между ними ничего не может быть. Ей казалось, что так разумнее, пусть он лучше освободится от одних отношений и потом только вступает в другие, новые, и не важно, что они влюбились друг в друга как сумасшедшие. Если у людей есть хоть крупица здравого смысла, они могут подождать. Он согласился.
– Когда вы летите? – деликатно спросил Жан-Шарль. Ему придется отменить уже назначенные консультации, договориться с коллегами, чтобы его заменили, а это ох как непросто.
– Завтра в полдень, – вздохнула Тимми. Времени у нее было в обрез, ей только выспаться и снова на самолет. Она сейчас даже плохо соображала, в каком находится часовом поясе. А может быть, и вовсе в безвоздушном пространстве… Отчасти, надо признаться, еще и потому, что предложение Жан-Шарля привело ее в полное смятение. Ее словно закружило, завертело вихрем, но какой же это был счастливый вихрь.
– Вам не дают и дух перевести, – с сочувствием отозвался он. – Неужели вы должны заниматься всем сами? – В его голосе слышалась тревога. – Неужели нет никого, кто взял бы на свои плечи хоть часть ваших забот?
– Если честно, то нет. – Оба знали, какая она перфекционистка, во все должна вникнуть, за всем должна проследить, не упустить ни малейшей мелочи. Об этих качествах «Тимми О» ходили легенды. Она все делала сама: и модели разрабатывала, и проводила показ коллекций. Она в каком-то смысле была похожа на фокусника, который показывает ошеломленной публике фантастические номера под куполом цирка и почти всегда без страховки, только ее верные помощники, как правило, держатся возле нее. Но ответственность за все действо лежит на ней. Звоня ей сейчас по всему свету, Жан-Шарль тоже начал это понимать.
– Может, мне стоит прилететь в Нью-Йорк в четверг? – предложил он. – Вы к тому времени разберетесь со сложностями в Нью-Джерси. Вы могли бы на несколько дней освободиться? Вам бы не помешало. – И ему, кстати, тоже.
– Попробую, – проговорила Тимми, лихорадочно пересчитывая в уме все, что ей предстояло сделать. Господи, она ничего не успевает, как быть… и вдруг она осознала, какую драгоценность он хочет ей подарить. Он хочет подарить ей возможность любить и быть любимой, хочет открыть перед ней прекрасный новый мир! – Нет, не попробую, – решительно и твердо сказала она, – я обязательно освобожусь! – За последние две недели ее представления о том, что важно, а что не слишком, удивительнейшим образом изменились. – Обещаю. – У нее даже дыхание перехватило. Как страшно, как волшебно, ничего подобного она вообразить себе никогда не могла, не думала, что такая мечта может исполниться, проживи она хоть миллион лет. – А вы в самом деле сможете прилететь в Нью-Йорк? – Она была словно маленький ребенок, который не может дождаться Рождества. Сейчас ей даже несколько дней казались вечностью. Судьба подарила им великую возможность счастья, и ни он, ни она ни за что не хотели ее упустить. Нужно схватиться за медное кольцо и вспрыгнуть на сказочную карусель. От этой мысли и у него, и у нее замирало сердце.
– Конечно, смогу, – успокоил он ее. – Я просто не смогу не прилететь, – сказал он с такой нежностью, что у Тимми чуть не полились слезы. – Это необходимо не только мне, но и вам. Я хочу видеть вас. – Им обоим хотелось убедиться, что это не сон, пусть даже придется ждать несколько месяцев, пока он получит официальный развод. – Хотите, чтобы я остановился в другой гостинице? – благоразумно предложил он. – Я не хочу создавать для вас никаких сложностей, не хочу, чтобы вы испытывали хоть малейшую неловкость.
– Я думаю, нам поставят пятерку за поведение, – уверенно сказала она. – Но почему бы вам тоже не остановиться во «Временах года»? Глупо жить где-то в другом месте.
– Тогда я заказываю билет на четверг… и еще, Тимми… я так благодарен вам, что вы согласились встретиться со мной… и позволили прилететь…
В его голосе звучала нежность. А она так смертельно устала, что совершенно не могла скрывать своих чувств, но ведь она и все эти две недели их не могла скрыть, а может быть, и гораздо дольше. Тимми начинала думать, что все началось гораздо раньше, еще осенью, когда ей удалили аппендикс, хотя ни он, ни она этого не знали, или знали, но не хотели себе в этом признаться.
– Благодарю вас за то, что вы прилетаете в Нью-Йорк, – нежно прошептала она. Только бы дождаться, когда он будет здесь, когда они увидятся. Его голос тоже замирал от волнения, как и ее.
– А в воскресенье вечером я полечу обратно в Париж. У нас с вами будет три с половиной дня, почти четыре. Я возьму билет на утренний рейс в четверг и буду в гостинице к полудню по местному времени.
– Как медленно тянется время, – прошептала она, хотя сейчас ей уже было страшно. Оба они готовились сделать шаг в будущее, и этот шаг либо приблизит их к тому, о чем они мечтают, либо разобьет эту мечту вдребезги. Да нет же, что за чепуха, одернула она себя, ведь она всего лишь проведет с ним выходные, лучше узнает за эти дни, что он за человек, а он лучше узнает ее. Два человека, в которых ударила молния, совершат, если можно так выразиться, ознакомительную экскурсию. Им нужно понять, следует ли на этом остановиться, или они должны идти дальше. Может быть, они едва только взглянут друг на друга, как сразу же поймут, какими идиотами были эти две недели. Может быть, все это сплошной самообман. Мечта, иллюзия, или все же правда? Сон или явь? Именно это они и поймут в Нью-Йорке, одно только это оба они сейчас знали.
