Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе
– Это?
– Заменить Аврору на ее двойника.
Вот почему нужна была эта постановка наших свиданий в «Шарме». Еще до того, как обладать мной, Луи наказывал меня за свое предательство по отношению к Авроре.
Я обняла его изо всех сил, чтобы он понял, до какой степени он был прав, упорствуя в своем желании обладать мной.
– Что заставило тебя поменять мнение?
– Аврора, – выдохнул Луи мне в шею, – я поговорил с ней о тебе, и она убедила меня спасти тебя от Дэвида.
С риском разорвать договор о ненападении между братьями Барле и привести в действие тот ураган, который бушевал вокруг них сегодня.
Внезапно я почувствовала, как его слезы, капля за каплей, стали падать на мою шею, затем потекли ручейками вдоль спины, до самой поясницы. Я знала, что не стоит пытаться утешить эту его детскую печаль. Нужно было, чтобы поток исчерпал себя сам и унес с собой сожаления, гнев и ненависть.
Когда мы поняли, что все уже сказано, он обнял меня своими большими руками, а я положила ладони ему на спину, на букву «Э», которая раз и навсегда запечатлела меня на нем.
Тогда Луи повторил те же самые слова:
– Обещай мне наслаждаться.
20
12 сентября 2010
Я сдержала свое обещание, начиная со дня твоего отъезда. И даже до этого, когда я рассказала тебе, что уже несколько недель снимаю наши любовные игры без твоего ведома.
Ах, я все еще вижу тебя посреди лепестков роз, рассыпанных на постели, удивленного и восхищенного, гордого от того, что ты раскрыл во мне хозяйку нашей любви. Настолько продвинутую отныне на том пути, на который ты направил меня, что я догадываюсь о твоих желаниях еще раньше, чем ты сам можешь их понять.
Хоть тебя и оторвали от меня сейчас, я буду продолжать твое дело. Именно поэтому я возобновила работу над книгой «Сто раз на дню», которую ты сейчас держишь в руках. Ты сможешь продолжать нашу игру там, где находишься с недавних пор.
Я знаю, что твое наслаждение будет редким и что тебе сложно ответить на мое. В таком случае, как ты и просил, я стану поддерживать наше пламя за двоих.
(Рукописная заметка от 12/09/2010)
Мы приехали по адресу улица Санте, д. 42 рука об руку, одетые в первую попавшуюся одежду, которую нашли возле кровати. Мы не выходили из комнаты два дня, заказывая доставку готовых блюд, выключив мобильные телефоны, чтобы воспользоваться каждой секундой, которая оставалась у нас.
Перед огромными воротами из сияющего на солнце ярко-голубого металла нас ждал Зерки. И он был не один.
– Господин Барле!
– Луи! Луи!
– Пожалуйста, несколько слов для Б‑ТВ!
Все средства массовой информации находились здесь, даже те, которым Луи лично помог разориться. Это событие того стоило: нечасто правосудие отправляет за решетку таких важных персон.
В стороне стояли симпатизирующие Луи люди, пришедшие сделать сюрприз и поприветствовать его перед тем, как он отправится в тюрьму. Кроме Сони и Франсуа, я заметила Альбана Соважа и Дэвида Гарчи – эти двое были тут не без причины, поскольку имели непосредственное отношение к сложившейся ситуации, – а также несколько коллег из Б‑ТВ: Люк Доре, Альбан Леклерк и другие, имена которых я не знала.
После приветственных объятий Альбан и Дэвид Гарчи улизнули на минутку и вернулись с двумя транспарантами, обмотанными вокруг древка, в руках.
– Что это? – поинтересовался Луи.
– Небольшой прощальный подарок, – ответил Альбан с заговорщицкой улыбкой на губах.
После этого с помощью еще одного юноши, которого я не знала, владелец галереи и художник развернули полотнища. Затем под пристальными взглядами и камерами друзья Луи гордо и дерзко начали размахивать своим посланием: «Искусство свободно, освободите искусство!»
Второй транспарант содержал исключительно фотографии-репродукции работ Дэвида Гарчи, признанные непристойными XV исправительной палатой суда. В то время как операторы, которые снимали происходящее, устремились к пикантным картинкам для будущих сводок новостей, я заметила, что за тонированным стеклом кабинки охранников мелькнула тень.
Не прошло и минуты, как послышался вой сирены полицейских машин, приближающихся на всех парах. Около десятка полицейских в форме выскочили из двух фургонов и набросились на правонарушителей. Мы напрасно пытались вмешаться, Альбан, Дэвид Гарчи и их пособник были закованы в наручники и отправлены в кузов полицейской машины.
Зерки пытался спорить с полицейскими. Но казалось, ситуацию не изменить.
– Это явное нарушение их прав!
– Вы их адвокат? В таком случае я приглашаю вас сопровождать этих людей в ходе временного задержания.
Зерки повернулся к Луи, обняв его в порыве неслыханной фамильярности, затем подчинился и поднялся, в свою очередь, в ближайший из фургонов.
Когда этот инцидент исчерпал себя, муж в последний раз обнял меня и прошептал ободряюще:
– Помнишь комиксы «Астерикс», про того своенравного сорванца? Я сделаю так же, как он: задержу дыхание до тех пор, пока не добьюсь своего.
– Что это значит? – спросила я с горькой улыбкой.
– Я закрою свои легкие до тех пор, пока не выйду отсюда. Пока все не станет снова так, как было.
Потом он приник своими губами к моим, как подросток, целующийся впервые, дрожащий, неловкий и возбужденный. Затем резко повернулся и нажал кнопку вызова.
Одна из синих дверных створок приоткрылась ровно настолько, чтобы Луи смог проскользнуть туда боком. Едва он зашел, дверь захлопнулась с глухим звуком. Так исчез мой муж, сначала его трость, затем лицо и наконец роза на шее. Вот что такое тюрьма: гигантский голубой рот, который едва соизволил приоткрыться, чтобы проглотить свою жертву. Ленивый людоед.
Я дошла, пошатываясь, до угла улицы, Соня шагала следом и с беспокойством наблюдала за мной.
– Эль? Эль, ты в порядке?
Я ничего ей не ответила.
Под табличкой с названием улицы я заметила надпись, которую какой-то шутник написал краской из баллончика: «За тебя!»
Выпить, почему бы и нет… Это простой и быстрый способ развеять невеселые мысли.
Когда нас разлучили, когда тоска по тебе была особенно острой, мое сознание искажалось. Я видела, как ты появляешься возле меня, словно ты на самом деле был здесь.
Много раз я занималась любовью с твоим призраком. Он брал меня, властный, решительный, почти такой же горячий, как и ты. Это случилось со мной в «Рош брюне», а также ночью в Париже на улице Мартир.
Чувствовал ли ты в тот вечер, как мои ягодицы бьются о твой живот, когда я вцепилась в деревянную лошадку? Заметил ли, как я раскрылась перед тобой, распятая и четвертованная, на гладильном столе прачечной? Помнишь ли ты вкус моего клитора, когда ты целовал его, стоя передо мной на коленях на тротуаре, где вскоре наслаждение настигло меня? Я все еще чувствую твои пальцы, погруженные в меня. Чувствую судороги моего живота, моей вагины и моего ануса, пока они порхали внутри меня.
Ты далеко от меня, но никто не может помешать тебе доводить меня до оргазма.
(Рукописная заметка от 15/09/2010)
Вместо того чтобы отвести меня напиться в первом же баре, Соня и Маршадо подтолкнули меня к своей машине, старенькому потрепанному семейному седану. Направление – улица Трезор.
– Куда едем? – спросила я отсутствующим голосом.
– К тебе.
– Ко мне? – удивилась я.
– Я вчера подписал договор аренды небольшой квартирки на Рюей, – сказал Франсуа с водительского места.
Внутри транспортное средство Маршадо было отражением его жизни: предоставленное само себе, в беспорядке, требующее основательной ревизии. Но там чувствовалась та же заразительная энергия, желание взять все в свои руки и выпутаться из этого.
– Франсуа предложил мне пожить у него, – добавила София.
Из уважения ко мне она обратила все в насмешку.
– Это правда? – спросила я у Маршадо, глядя в зеркало заднего вида.
– Абсолютно, – подтвердил он.
– А я, такая уж я дурочка… – посетовала Соня с улыбкой, – сказала «да»!
Их пара обретала свою форму в тот самый момент, когда моя разрушалась.
Мне бы следовало постичь всю горечь этого, однако я не притворялась, когда с радостью воскликнула:
– Как здорово!
– Следовательно, – продолжала подруга, – мы подумали, что можно будет захватить мои вещи из твоей студии.
Меня ничуть не шокировали их смехотворные заботы в такой мрачный день. Они не украли свое счастье, они имели на него право, и я не могла лишать их этого под предлогом того, что была несчастна.
– Конечно. Отличная идея.
Напротив, наши походы вверх-вниз на шестой этаж, с руками, полными коробок, которые чуть не падали, смех, оживление, всегда сопровождающее переезд, были очень полезны для меня. Это помогло мне не прокручивать в голове картины другой расстановки вещей на новом месте, ведь примерно то же самое сейчас делал Луи в своей мрачной камере.
