Джулия Куин - Тысяча поцелуев
– Как можно заменить лимоны единорогами?
Харриет пожала плечами:
– Но для игры не нужны настоящие лимоны.
– Все же это портит рифму.
Сара покачала головой, вспомнив детский стишок:
Апельсины и единороги слышат голоса святых…
А потом спросила, в поисках вдохновения взглянув на Харриет:
– Двурогов?
– Что-то мне не слишком нравится. Может, лунорогов?
Сара склонила голову набок и рассудительно произнесла:
– Лучше.
– Ложкорогов? Многорогов?
Нет, с нее хватит. Сара вернулась к книге.
– На этом все, Харриет.
– Звездорогов.
Представить невозможно, что еще может прийти в голову младшей сестре! И все же, перелистывая страницы, Сара напевала:
Апельсины и лимоны слышат голоса…
Тем временем Харриет перебирала все новые рифмы, изобретая слова одно другого глупее.
– О, я нашла! Хьюнироги!
Сара замерла: такое она не может игнорировать, – и, спокойно заложив пальцем страницу, подняла глаза:
– Что ты сказала?
– Хьюнироги, – повторила Харриет, словно ничто не могло быть обыденнее, и бросила на сестру лукавый взгляд: – Это в честь лорда Хью, конечно. Он становится весьма частым предметом разговоров.
– Только не для меня! – немедленно выпалила Сара.
Пусть лорд Хью Прентис последнее время занимает все ее мысли, но она не могла припомнить ни единого случая, когда обсуждала бы его с младшей сестрой.
– Я хотела сказать, что он весьма частая тема твоих разговоров, – продолжила Харриет как ни в чем не бывало.
– Разве это не одно и то же?
– Ты часто его упоминаешь, – тут же ретировалась Харриет.
– Просто он приятный собеседник.
Сара поняла, что оправдывается, хотя ничего хорошего не выйдет, если отрицать очевидное: Харриет все прекрасно знает.
– В самом деле? – усомнилась Харриет, хитро прищурившись. – Это приводит к мысли, что он и есть источник твоего приподнятого настроения.
Сара фыркнула.
– Я ведь могу и обидеться. С каких это пор ты считаешь меня вечно хмурой угрюмой особой, у которой никогда не бывает хорошего настроения?
– Только не по утрам.
– Ты несправедлива! – воскликнула Сара, решив, что, если отрицать и это, будет только хуже, особенно когда имеешь дело с Харриет.
– По-моему, ты влюблена в лорда Хью, – констатировала Харриет.
И поскольку в романе «Мисс Баттеруорт и безумный барон» бароны всегда появляются в тот момент, когда кто-то упоминает их имя, Сара подняла глаза – никого – и пробормотала:
– Очень освежающая тема.
– Ты что-то сказала? – повернулась к ней Харриет.
– Я просто удивилась, что лорд Хью не появился в дверях в то мгновение, когда ты произнесла его имя.
– Не настолько ты везучая, – ехидно хмыкнула Харриет.
Сара закатила глаза.
– И чтобы окончательно прояснить ситуацию, я сказала, что ты влюблена в лорда Хью.
Сара снова взглянула на двери: невозможно, чтобы ей так повезло дважды.
Никакого Хью.
Что же, это ново и необычно!
Она постучала пальцами по книге, прежде чем выдохнуть:
– О, как бы я хотела встретить джентльмена, который не обратил бы внимания на моих надоедливых сестер и – почему нет? – на шестой палец на ноге.
Она в третий раз повернулась к дверям… на пороге стоял Хью.
Сара широко улыбнулась, но, учитывая обстоятельства, ей следует прекратить упоминание о шестом пальце: с ее удачливостью она вполне может родить младенца с лишним пальцем на ножке.
– Я помешал? – спросил Хью.
– Конечно, нет! – с огромным энтузиазмом воскликнула Харриет. – Сара читает, а я пишу.
– Значит, я действительно помешал.
– Ничуть, – выпалила Харриет, глядя на Сару в поисках помощи, но та не видела причин вмешиваться. – Мне не нужна тишина, чтобы писать.
Он удивленно вскинул брови:
– Разве не вы просили сестер не болтать в экипаже?
– О, это совершенно иное дело!
И прежде чем кто-то успеет осведомиться, в чем разница, Харриет предложила:
– Может, посидите с нами?
Хью вежливо кивнул, вошел в комнату и направился к большому креслу. Сегодня он опирался на трость сильнее обычного – это было видно по его походке.
Сара нахмурилась и вспомнила, как он вчера выбежал из комнаты – без палки, – и, подождав, пока он сядет по другую сторону дивана, тихо спросила:
– Беспокоит?
– Немного.
Он отложил трость и неспешно потер ноющую мышцу. Интересно, замечает ли он, что делает?
Харриет неожиданно вскочила и выпалила:
– Я вдруг кое-что вспомнила.
– Что именно? – спросила Сара.
– Э… это насчет Френсис.
– Что ты имеешь в виду?
– О, ничего особенного, просто…
Она сложила бумаги и схватила всю стопку, помяв при этом несколько страниц.
– Осторожнее! – предупредил Хью.
Харриет непонимающе уставилась на него.
– Вы смяли страницы.
– О, верно! Еще одна причина, по которой мне следует уйти. – Она как-то боком двинулась к двери. – Так что мне пора.
Сара и Хью наблюдали как, несмотря на все свои заявления, Харриет, казалось, медлила у двери.
– Тебе нужно найти Френсис? – спросила наконец Сара.
– Да.
Харриет приподнялась на носочки, опустилась и кивнула:
– Правильно, так что до свидания.
Наконец она ушла, а Сара и Хью переглянулись и дружно рассмеялись.
– Что все это зна… – начал было он, но тут Харриет, влетая в комнату, крикнула:
– Простите! Я кое-что забыла.
Она подбежала к столу, схватила пустоту (насколько Сара могла видеть, хотя, по правде говоря, сидела чуть в стороне) и снова выбежала, плотно закрыв за собой дверь.
Рот Сары сам собой открылся.
– Что это было? – удивился Хью.
– Маленькая плутовка! Притворилась, будто что-то забыла, а сама просто хотела закрыть дверь.
– Это вас волнует? – спросил Хью, вскинув брови.
– Нет, конечно, нет. Просто я никогда не думала, что она может быть такой коварной.
– Я нахожу весьма забавным стремление вашей сестры оставить нас наедине, причем с закрытой дверью, – многозначительно добавил он.
– Она заявила, что я в вас влюблена.
– Неужели? И что же вы?
– По-моему, я просто уклонилась от ответа.
– Прекрасно, леди Сара, но от меня так легко не отделаться.
Сара подвинулась к нему ближе:
– Неужели?
– Именно, – подтвердил Хью, взяв ее за руку. – Если бы я спросил, нравлюсь ли вам, могу заверить, что не позволил бы вам уйти от ответа.
– Если бы вы спросили, нравитесь ли мне, – в тон ему сказала Сара, не сопротивляясь, когда он притянул ее ближе, – я могла бы и не захотеть уворачиваться.
– Могли бы?
– Ну… возможно, меня понадобилось бы немного поуговаривать.
– Всего лишь немного?
– Возможно, этого было бы вполне достаточно, – заверила Сара, тихо ахнув, когда их тела соприкоснулись, – но я бы захотела большего.
Его губы коснулись ее губ.
– Теперь я знаю, чего от меня хотят.
– Как мне повезло: вы понимаете меня с полуслова и не боитесь трудностей.
Хью загадочно улыбнулся:
– Заверяю вас, леди Сара, что буду трудиться в поте лица, чтобы доставить вам удовольствие.
Сара подумала, как это мило с его стороны.
Глава 16
Сара не знала, как долго они целовались: может, пять, может, десять минут, – но успела понять, что губы Хью способны творить чудеса. И пусть он не снял и не расстегнул ни единого предмета ее одежды, руки тоже были умелыми и дерзкими.
Он заставлял ее испытывать ощущения, странные, запретные ощущения, начинавшиеся в животе и разливавшиеся по телу как жидкое пламя. Когда его губы прижимались к шее, хотелось тянуться как кошка, выгибаться, пока каждая мышца в теле не станет теплой и податливой, ей хотелось сбросить туфли и провести пальцами ног по его естеству, хотелось выгнуть шею и прижаться бедрами к его бедрам, позволить ногам стать мягкими и расслабленными, чтобы он мог устроиться между ними.
Хью заставил Сару желать такого, о чем ни одна леди не упомянула бы вслух, о чем ни одна леди не должна была даже думать. И ей это нравилось. Она не поддавалась порывам, но ей нравилось хотеть всего, нравилось самозабвение, безумное желание привлечь его как можно ближе, до полного слияния. Раньше ей вообще не могло прийти в голову целовать мужчину, а теперь она могла думать лишь о том, как это чудесно – ощущать прикоснования его рук к обнаженной коже, как в прошлую ночь.
– О, Хью! – вздохнула Сара, когда его пальцы нашли изгиб ее бедра и стиснули сквозь мягкий муслин платья. Он неспешно чертил на ее бедре круги, с каждым движением приближаясь к самой интимной части ее тела.
Господи, если он может заставить ее чувствовать такое даже через ткань платья, что произойдет, когда он действительно коснется кожи?
Сара вздрогнула: ее пугало, что при одной лишь мысли об этом ее охватывало возбуждение.
– Ты понятия не имеешь, – пробормотал Хью между поцелуями, – как бы я хотел, чтобы мы оказались где угодно, кроме этой комнаты.
