Джулия Куин - Тысяча поцелуев

Джулия Куин

Тысяча поцелуев

Julia Quinn

THE SUM OF ALL KISSES

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Rowland & Axelrod Agency и Andrew Nurnberg.

© Julie Cotler Pottinger, 2013

© Перевод. Т.А. Перцева, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016

Пролог

Весна 1821 года

Лондон, за полночь

– Пикет требует хорошей памяти, – заметил граф Чаттерис, ни к кому в особенности не обращаясь.

Лорд Хью Прентис не слышал его, потому что сидел слишком далеко, за столиком у окна, и, что еще важнее, был изрядно пьян, но если бы слышал и был трезв, то непременно подумал бы: «Именно поэтому я и играю в пикет».

Вслух, конечно, он бы этого не сказал: Хью не из тех, кто сотрясает воздух попусту, – но подумать-то можно. Изменилось бы и выражение его лица: дернулся бы уголок губ, изогнулась бы правая бровь – едва-едва, – но для внимательного наблюдателя этого было бы достаточно, чтобы посчитать его снобом.

Хотя, честно говоря, в лондонском обществе явно не хватало внимательных наблюдателей.

Если не считать Хью.

Хью Прентис замечал все. И помнил все. Если бы захотел, мог бы пересказать наизусть «Ромео и Джульетту». Слово в слово. И «Гамлета» тоже. Вот «Юлия Цезаря» – нет, но только потому, что никак не мог выбрать время его прочитать.

Этот редкий талант Хью обнаружил в себе, после того как не раз был наказан за постоянные обманы учителей в первые два месяца пребывания в Итоне. Он скоро сообразил, что жизнь делается намного легче, если намеренно ответить неправильно на пару вопросов в контрольных работах. Не то чтобы он так уж сильно протестовал против обвинения в жульничестве – знал, что никого не обманывал, и плевать хотел на то, что окружающие об этом думают, – но его крайне раздражало, что приходится стоять перед учителями и выплевывать информацию, пока они не удостоверятся в его невиновности.

В чем его память действительно была незаменима, так это в картах. Будучи младшим сыном маркиза Рамсгейта, Хью знал, что не унаследует ничего. Как правило, младшие сыновья поступали в армию, становились священнослужителями или присоединялись к охотникам за богатыми невестами. Поскольку у Хью не было стремления заниматься чем-то подобным, придется искать другие средства существования. А играть было так легко, особенно когда у тебя способности запоминать любую выпавшую карту – в определенном порядке…

Правда, последнее время стало труднее находить джентльменов, готовых с ним играть: уникальный талант картежника, присущий Хью, стал чем-то вроде легенды, – но если молодые люди достаточно выпили, то все же пытались. Каждому ведь хотелось стать первым, кто выиграет у Хью Прентиса.

Проблема заключалась в том, что сегодня вечером Хью тоже был довольно пьян. Это случалось не так часто: он старался не терять самоконтроль, поэтому не пил больше двух бокалов вина, – но сегодня встреча с друзьями проходила в низкопробном кабачке, где пинты пива следовали одна за другой, посетители громко переговаривались, а полногрудые женщины были необычайно игривы.

К тому времени как они добрались до клуба и им принесли карточные колоды, Дэниел Смайт-Смит, недавно получивший титул графа Уинстеда, был тоже пьян и красочно описывал трактирную служанку, с которой только что переспал. Чарлз Данвуди клялся вернуться назад и превзойти искусство Дэниела, и даже Маркус Холройд, молодой граф Чаттерис, который всегда был чуть серьезнее других, смеялся так, что едва не свалился со стула.

Девица Дэниела Хью не заинтересовала – куда предпочтительнее своя служанка, не такая дородная и куда более гибкая, – поэтому он только ухмыльнулся, когда друзья потребовали подробности. Разумеется, он помнил каждый дюйм ее тела, но хвастаться своими похождениями не собирался.

– На этот раз я вас побью, Прентис! – самонадеянно заявил Дэниел и чуть не рухнул на стол.

– Ради бога, Смайт, – простонал Маркус, – не начинайте!

– Нет-нет, я сумею! – с пьяным упрямством воскликнул Дэниел и, рассмеявшись, потряс пальцем в воздухе, отчего едва не потерял равновесие. – Именно сегодня!

– Он может! – поддержал его Чарлз Данвуди. – Я знаю, он может!

Никто не принял его заявление всерьез – даже будучи трезвым, Чарлз Данвуди «знал» много такого, что никак не могло оказаться правдой.

– Вот увидите, я смогу, – настаивал Смайт-Смит, указывая пальцем в сторону Хью. – Потому что вы много выпили.

– Ну, до вас ему далеко, – заметил Маркус, икнув.

– Нет, я считал! – объявил Дэниел. – Он выпил больше.

– Все равно больше всех я! – похвастался Данвуди.

– В таком случае вы определенно должны играть, – обрадовался Дэниел.

Игра началась. Подали вино. Все прекрасно себя чувствовали, до тех пор пока… Дэниел не выиграл.

Хью удивленно заморгал, уставившись на карты на столе.

– Я выиграл, – констатировал Дэниел почти с благоговением. – Взгляните только!

Хью мысленно перебрал все карты в колоде, игнорируя тот факт, что некоторые расплывались в глазах, что для него было совершенно нехарактерно.

– Я выиграл, – повторил Дэниел, на этот раз Маркусу, своему ближайшему другу.

– Нет, – пробормотал Хью, больше себе, чем окружающим, – это невозможно… просто невозможно.

Он никогда не проигрывал. Ночью, когда пытался заснуть, когда пытался не слушать, в мозгу сами собой возникали все карты, которые выпали за день, даже за неделю.

– Я сам не пойму, как это получилось, – заплетающимся языком пробормотал Дэниел. – Король, потом семерка, и я…

– Не семерка, а туз! – отрезал Хью, не в силах больше ни секунды выслушивать весь этот идиотизм.

– Хм… – хлопнул глазами Дэниел. – Может, и так.

– Боже! – не выдержал Хью. – Кто-нибудь, заткните его!

Ему нужна тишина, чтобы сосредоточиться и вспомнить карты. Если бы только получилось, все бы ушло, как в то время, когда они с Фредди поздно приходили домой и отец уже ждал с…

Нет-нет-нет.

Это нечто другое. Это карты. Пикет. Он никогда не проигрывает – это единственное, на что можно твердо рассчитывать.

Данвуди почесал в затылке, глянул на карты и стал громко считать, а потом вдруг воскликнул:

– Господа, я думаю, он…

– Уинстед, ты чертов шулер! – завопил Хью.

Слова эти вылетели будто сами собой: непонятно, откуда взялись и что заставило их произнести, – но, вырвавшись на волю, они наполнили воздух, злобно жужжа над столами.

Хью начало трясти.

– Нет… – обронил Дэниел.

И только. Руки, правда, у него ходили ходуном, а лицо выражало недоумение, озадаченность, словно… Но Хью не хотел думать об этом, не мог, поэтому вскочил, перевернув стол и цепляясь за единственную мысль в полной уверенности, что это правда: он никогда не проигрывает…

– Я не мошенничал, – оправдывался Дэниел, часто моргая. – Верите? Я никогда не мошенничаю.

Нет, Хью не верил: он просто должен был смошенничать! Он снова принялся перебирать в памяти карты, игнорируя тот факт, что валет размахивал настоящей дубинкой и гонялся за десяткой, которая пила вино из бокала, очень похожего на тот, что недавно разлетелся у его ног…

Хью вдруг осознал, что кричит, хотя понятия не имел, что именно. Червонная королева споткнулась… триста шесть на сорок два – двенадцать тысяч восемьсот пятьдесят два… Вино расплескалось по всему полу, а Дэниел стоял столбом и только повторял:

– О чем это он?

– Ты никак не мог получить туза! – прошипел Хью.

Туз вышел за валетом, за ним следовала десятка…

– Но получил, – пожал плечами Дэниел, рыгнув.

– Ты не мог! – отрезал Хью, покачиваясь, чтобы сохранить равновесие. – Я знаю все карты в колоде.

Дэниел глянул вниз, на карты. Хью смотрел на королеву бубен, с шеи которой капала мадера. Как кровь.

– Поразительно… – пробормотал Дэниел, глядя на Хью в упор. – Я выиграл. Подумать только.

Он издевается, что ли?! Неужели Дэниел Смайт-Смит, такой уязвимый граф Уинстед, издевается над ним?

– Я требую сатисфакции! – прорычал Хью.

Дэниел удивленно вскинул голову:

– Что?!

– Назовите ваших секундантов.

– Вы меня вызвали на дуэль?

Дэниел, не веря собственным ушам, повернулся к Маркусу:

– По-моему, он бросил мне вызов.

– Дэниел, заткнитесь! – простонал тот, моментально протрезвев.

Но Смайт-Смит отмахнулся от него и воскликнул:

– Хью, не будьте ослом!

Все, терпение лопнуло! Хью не раздумывая ринулся вперед. Дэниел попытался отскочить в сторону, но не успел, так что оба рухнули на пол. Ножка стола впилась Хью в бедро, чего он даже не почувствовал, потому что награждал Дэниела ударами: один, другой, третий, четвертый… – пока чьи-то руки не оттащили его, едва удерживая на месте.

– Проклятый мошенник! – не мог успокоиться Хью.

– Вы идиот! – парировал Дэниел, стряхивая с лица капли крови.

– Я требую сатисфакции.

– О нет, не вы, – прошипел Дэниел. – Это я требую сатисфакции!