Эмма Марс - Спальня, в которой мы вместе
– Куда мы едем сегодня? – весело спросил наш постоянный водитель.
– В Канкаль. «Мезон-де-Брикур».
– Эээ… – усомнился он, положив руку на рычаг переключения скоростей. – Вы хотите сказать в «Раковину», в Сен-Мелуар-дез-Онд?
Соня растерянно взглянула на меня.
– Ах да, точно, – воскликнула я. – Я совсем забыла, что Релинджер закрыл этот трехзвездочный ресторан много лет назад.
В самом деле, он пошел по стопам трех своих наиболее признанных коллег, Робюшона, Сандеренса и Вестермана, и отдал свои такие ценные три звезды, устав от постоянного напряжения, к которому обязывал данный знак отличия. Всего в нескольких километрах от своего первого заведения он выбрал место и основал там, в шикарной вилле 1920 года «Шато Рише», напротив Мон-Сен-Мишеля, «Раковину».
– Точно, – подтвердил таксист. – Так вы хотите поехать в его новый ресторан?
– Да, спасибо, – поспешно ответила я.
Сен-Мелуар-дез-Онд – это маленькая коммуна на востоке, до которой можно добраться, обогнув острый выступ Канкаля. Малонаселенная, она протянулась вдоль всего залива.
На этом месте, прежде чем превратиться в бесконечную песчаную косу, прибрежная полоса сохраняет свой последний рельеф, скалистый обрыв, на вершине которого расположена роскошная вилла.
«Раковина», сообщил указатель, поставленный на въезде на парковку.
– Добрый день, дамы, – с добродушной непосредственностью поприветствовал нас метрдотель. – Вы предпочитаете пообедать внутри или на маленькой террасе позади ресторана?
– Терраса! – ответили мы хором.
Эта небольшая покрытая травой и защищенная рядом приморских сосен площадка, где стояло всего несколько столиков, открывала восхитительный вид. Бурный слева от нас, справа морской пейзаж был более спокойным, там, где он простирался до самого горизонта, был виден четкий профиль величественного шпиля Мон-Сен-Мишеля.
Нежное солнце на время сменило дождь, и Соня взирала на сдержанную роскошь этого места ошеломленным и восхищенным взглядом.
– Во всяком случае, родители Барле умели жить.
Когда пришли, чтобы записать наш заказ: каракатицы, жаренные на гриле со стручковым перцем, для меня, ягненок, выкормленный на приморских солончаках, для Сони, – я прошептала на ухо официанту:
– Вы не знаете, возможно ли увидеть господина Релинджера? Мой муж и он – старые знакомые.
– Мне очень жаль, но его сегодня нет.
Таков удел великих признанных кулинаров – путешествовать без конца для того, чтобы продвигать свой бренд.
Я немного поколебалась, прежде чем задать следующий вопрос, рискуя потерять все шансы на удачу:
– В таком случае… не будет ли возможно сказать пару слов его су-шефу?
– Я уточню… А вы мадам?..
– Барле, – ответила я. – Анабель Барле.
Очевидно, фамилия произвела должный эффект, поскольку су-шеф лет пятидесяти в поварском колпаке и куртке тотчас же появился перед нами.
– Добрый день, мадам. Вы желали меня видеть?
– Да… На самом деле я хотела видеть господина Релинджера.
– Он отсутствует сег…
– Знаю. Но я спрашивала себя, как долго вы у него работаете.
– О, – ответил он с нескрываемой гордостью. – Более двадцати пяти лет. Я пришел сюда простым подмастерьем-помощником и вот уже десять лет его заместитель.
По логике вещей, он должен был работать на своего шефа в июне 1988.
– Я провожу небольшое расследование о семье своего мужа, – решила играть в открытую я. – Свадьба моего деверя, Дэвида Барле… Вы должны были слышать о ней… Она проходила в «Мезон-де-Брикуре».
– Возможно, – согласился он внезапно более сухим тоном.
– Я хотела бы знать, не помните ли вы что-нибудь особенноe, что происходило в тот день.
– Какого плана?
– Не важно. Ссора, какой-нибудь инцидент…
– Это было довольно давно… – начал увиливать он.
Я намеренно воздержалась от того, чтобы назвать дату, и его ответ звучал как признание: су-шеф прекрасно все помнил.
Хитрая бестия, какой она умела быть иногда, к тому же слегка стервозная, Соня быстро нашла слова, чтобы загнать нашего повара в угол.
– Что-то обслуживание здесь слишком долгое. Ты не находишь? – сказала она, обернувшись ко мне.
– Да… Я говорила себе то же самое. Господину следовало бы поторопиться, чтобы занять снова место на кухне. А иначе клиенты начнут жаловаться…
Мужчина слегка поколебался, затем вновь обрел свое достоинство и уступил:
– Слушайте… Это не самое приятное воспоминание. Барле были хорошими друзьями господина Релинджера. В тот день он особенно хотел, чтобы все прошло хорошо в их мероприятии.
– Но все было не так?
– Да… С чисто кулинарной точки зрения – все хорошо.
– А помимо меню? – осведомилась Соня, поигрывая кудряшками и глядя на него большими черными глазами, этот невинный легкий флирт должен был заставить мужчину разоткровенничаться.
– Сразу после подачи десерта в саду случилась потасовка.
– Кто был в центре скандала?
– Новобрачный, Дэвид, и его брат.
– Луи.
– Да, он. Я как раз выходил, чтобы выбросить мусор во двор, когда услышал их. Мне даже пришлось вмешаться самому, чтобы разнять братьев.
– И вы знаете, по какому поводу они поссорились?
– Нет, я не все уловил… Но тот, кого вы назвали Луи, угрожал новобрачному рассказать все их родителям. Я не знаю, что он подразумевал под этим. Потом они оба напились каждый в своем углу, и все закончилось… Больше проблем не было.
Именно в этот момент перед нами на столе, словно по мановению волшебной палочки, возникли две тарелки. Запахи, которые они источали, композиция, цвета приправ, сверхъестественная белизна фарфора – все внушало чистый восторг.
Су-шеф воспользовался этим, чтобы вернуться на свою территорию, а мы с жадностью набросились на наши блюда.
Ласкаемые лучами солнца, которые выглядывали то там, то здесь сквозь тень больших деревьев, склонявшихся на ветру, мы наслаждались десертом и кофе. Легкий, нежный и свежий бриз вызывал у нас, расслабленных и блаженствующих, желание задержаться здесь.
Но мы предпочли размять ноги на пляже по дороге к Мон-Сен-Мишелю. Лицо обдувал свежий ветер, а мы размышляли.
– Это подтверждает твои предположения, – подвела итог Соня. – Луи все знал об отношениях между Дэвидом и Авророй в момент их свадьбы.
– Да… Что остается самым туманным, – это то, что же такого мог сказать Дэвид своему брату в тот день, чтобы разубедить его рассказать все Андре и Гортензии.
– Угу… Не считая того, что Гортензия также была в курсе.
– Знаю. Но я уверена, она ничего не говорила об этом мужу.
– Ты в самом деле думаешь, что он умер, не узнав, что происходило в его собственной семье?
– Да, именно так… Андре не допустил бы подобного позора для династии Барле.
Когда мы прошли большие ангары для устриц, выстроившиеся в линию вдоль берега всего округа, нам открылся более дикий вид побережья. Справа осталась ветряная мельница с неподвижными крыльями. Пляж простирался так далеко за горизонт из смешанного песка и ила, что мы даже задались вопросом, доходит ли досюда когда-нибудь прилив.
– Признайся, ты задавалась вопросом?
– Каким?
– Был ли Дэвид способен испортить этот чертов катер просто для того, чтобы заставить Луи замолчать…
В самом деле, услышав признания повара, я старалась похоронить как можно глубже в своем сознании этот ужасный вопрос. Я ускорила шаги, не сводя глаз с крошечной точки верхушки аббатства, там, где святой архангел Михаил повергает дракона в вечность.
Когда мы возвращались назад в такси, подруга прыснула со смеху, прочитав эсэмэс в своем мобильнике.
– Угадай, что я получила?
– Не имею представления…
– Помнишь, как мы приехали сюда вместе в прошлом году? Ты мне рассказывала о загадочном клубе… «Бригантина». Я подписалась на их рассылку новостей. Представляешь, они организуют вечеринку-сюрприз для пар сегодня вечером. Забавно, правда?
Я увидела себя в микроавтобусе, который увозит меня в Сен Броладр несколькими неделями ранее, и испытала легкий оргазм, вспомнив руки огненно-рыжей незнакомки, что прижала меня в углу раздевалки…
– Не собираетесь ли вы предложить мне вместе предаться разврату, мадемуазель Петрилли? – спросила я ее с дразнящей улыбкой.
В зеркале заднего вида в автомобиле я увидела два круглых насмешливых глаза водителя, который не упускал ни слова из нашей беседы.
Моя подруга покраснела. Да ладно, такого с ней не случалось никогда. Может быть, она мечтала об этом, после всего. Может быть, наш опыт накануне заставил ее предаться фантазиям.
– Да ладно тебе, я просто дурачусь, – неубедительно увильнула она от ответа.
Наша шутливая перепалка резко прекратилась, когда мы приехали наконец в «Рош брюн». Припаркованный возле решетчатой стены длинный черный лимузин сигнализировал о том, что в доме кто-то есть. Даже Соня, которая видела этот автомобиль один лишь раз, когда Луи похитил меня у нее прямо в разгар нашей пробежки, моментально обо всем догадалась.
