Элизабет Беверли - Щедрый дар
Она, что есть сил, сжимала простыни, зная, что сейчас они оба близки к оргазму. Гаррисон поднялся на колени и, обхватив ее за талию, с силой притянул к себе, отчаянно врываясь внутрь, пока оба не оказались на пике чувственного наслаждения.
Еще мгновение, долгое, вязкое и бесконечное, казалось, никто из них никогда больше не пошевельнется. Но потом он буквально упал на спину возле нее, она расслабилась и вытянулась, чувствуя на своих ягодицах его руку, нежно гладившую чувствительную кожу, и даже сумела дотянуться до его груди. Его дыхание все еще было неровным и шумным. Она повернула голову, чтобы взглянуть на него, и обнаружила, что он тоже пристально смотрит на нее.
Оба молчали. Грейси оттого, что не знала, что сказать. Никогда еще она не испытывала ничего подобного с мужчиной. Никто прежде не заставлял ее чувствовать себя такой желанной и жаждущей. Она никогда не испытывала того, что почувствовала благодаря Гаррисону, и не ощутила бы этого ни с кем другим. Она не понимала, откуда это знает, но точно знала. Между ними в эти минуты происходило нечто совершенно не похожее на то, с чем она сталкивалась прежде. Ни с чем не сравнимое в будущем. Она не была уверена, но чувствовала это.
Он вдруг улыбнулся. Она поняла, что он тоже чувствует это.
Грейси закрыла глаза, растворившись в сладостном покое сна. Впрочем, ненадолго, поскольку знала, что не насытилась Гаррисоном даже на толику. Ей нужно больше. Сегодня ночью. И завтра. И всегда. Оставалось лишь надеяться, что он испытывает то же самое.
Глава 9
Гаррисон проснулся от странного жужжащего звука и сначала не понял, что это. Возможно, гул удовлетворения в голове после ночи невероятно прекрасного секса? Или шорох мыслей, среди которых он пытался выбрать воспоминания о самых его восхитительных моментах? Или шумное биение сердца при виде Грейс подле него, нагой и манящей?
Она лежала на животе. Простыня сползла довольно низко, обнажив изящную соблазнительную спину, плавные линии поясницы и очаровательные ямочки над ягодицами. Он почувствовал, как мужское начало снова пробудилось к жизни при виде прекрасного тела, и едва сдерживался, чтобы не провести языком вдоль спины. Хотелось снова услышать стон, вздох наслаждения, что вырвался у нее, когда его рука двигалась между ее бедер, а пальцы пробирались в лоно, лаская самые чувствительные, возбуждающие и потаенные точки тела, предпринимая все возможное, чтобы подавить эрекцию. «Позже». Когда она проснется. Сейчас обоим, пожалуй, стоит еще немного поспать. Впрочем, он знал, что ни телу, ни рассудку так просто не заснуть, по крайней мере, какое-то время.
Он не мог припомнить случая, чтобы утром после ночи с женщиной ему не хотелось тотчас сбежать из ее постели или прогнать ее из своей. Обычно в такие моменты он продумывал план действий, как грабитель, планирующий украсть драгоценности. Мысленно прокладывал маршрут побега из постели, чтобы не разбудить случайную партнершу, словно думал, как выбраться, не включив сигнализацию. Пожалуй, да, он мог бы стать неплохим грабителем, настолько успел отточить свой талант к бегству без свидетелей и улик.
Но в это утро исчезать не хотелось, напротив, хотелось разбудить партнершу. И не только для того, чтобы предаться восхитительному необузданному сексу. Он с нетерпением ждал возможности позавтракать вместе с ней. Хотел побыть с ней наедине, не спеша выпить кофе, полакомиться тостами и насладиться тихой беседой. И это, пожалуй, самое необычное и странное. Он хотел от Грейс чего-то большего, чем секс. Раньше, занявшись любовью с женщиной однажды, он крайне редко хотел это повторить. А теперь вдруг завтрак? И разговоры? О, нет.
Наконец он вдруг осознал, что жужжание, разбудившее его, издавал телефон. Пришло сообщение с незнакомого номера, однако код указывал на регистрацию в Нью-Йорке. Сообщение от частного детектива. Черт возьми, какой пустой тратой денег оказалась эта затея.
Сообщение гласило следующее: «Проверьте электронную почту».
Несмотря на то что Гаррисон был уверен, что его изначальное мнение о Грейси ошибочно, что-то до боли сжалось в груди. Он сказал себе, что столь немногословное и резкое указание проверить электронную почту еще ни о чем не говорило. Возможно, в первом отчете содержится что-то вроде: «Сейдж, вы идиот. Вы наняли меня, чтобы доказать, что эта женщина хладнокровная хищница. В действительности же она одна из самых добрых, честных и порядочных людей на свете».
Отчего же так больно в груди? Почему внезапно и нестерпимо захотелось прочесть письмо, увидеть отчет, если он заранее знал, что в нем написано? Он снова взглянул на спящую Грейси. Собрал весь свой опыт грабителя драгоценностей и осторожно выскользнул из постели. Чуть отодвинул шторы, впуская немного солнечного света, и стал тревожно дожидаться, когда она проснется. В телефоне обнаружилось множество непрочитанных сообщений – он не проверял почту с прошлого утра. Взгляд незамедлительно упал на письмо от детектива. «Согласно договору, первоначальный отчет прилагается. Информация актуальна на настоящее время». Гаррисон торопливо передвинул курсор на ссылку к приложению, но медлил открывать.
Не будет ли прочтение этого файла осквернением возникшего между ними доверия? Все зависит от того, чем была для него прошлая ночь. Если это просто секс, тогда ни о каком нарушении доверия не может быть и речи. Секс и доверие не имеют друг к другу отношения, если только люди не связаны каким-либо соглашением. К примеру, узами брака. Или если их объединяют чувства. Любовь.
Ничто из этого не относилось к ним с Грейси. Ведь так? Они определенно не любят друг друга. И знакомы всего неделю. И никаких обязательств между ними не оговаривалось. Прошлая ночь была лишь…
Он все еще не знал, чем была для него прошлая ночь. И, черт возьми, возможно, отчет детектива лишь подтвердит то, что она честна и заслуживает доверия.
Прежде чем выдвинуть очередную догадку, Гаррисон нажал на ссылку.
Грейси постепенно, нехотя проснулась и, украдкой взглянув на часы возле кровати, вздрогнула, осознав, что уже почти одиннадцать утра. Она никогда не просыпалась так поздно. Но это естественно, ведь она никогда не проводила ночь так, как провела прошлую. Гаррисон Сейдж определенно прекрасный любовник. Она лениво потянулась и улыбнулась, почувствовав приятное напряжение в мышцах, в очередной раз с удивлением подумав о том, как стремительно и кардинально изменились их отношения. Нет, она не жаловалась, напротив, ей нравился такой поворот событий. Очень нравился.
Всему виной танцы. Она сладко вздохнула. Или, быть может, милое, задумчивое выражение лица Гаррисона, с каким он вчера перебирал вещи отца. Или то, как начал подбадривать Роксану к концу девятого иннинга и искренне радовался победе «Рокетс». Или их разговор по душам еще там, на бирже, или те первые минуты в библиотеке, когда он очаровал ее против желания. Эти голубые, голубые глаза, обворожительная улыбка. Раненая душа. Как могла она не пасть перед чарами такого мужчины?
Злоба и неприязнь, которую выказывал Гаррисон с момента их первой встречи, лишь следствие пережитого горя и боли. Причиной холодности был страх, что она бессовестно и жестоко воспользуется его семьей. Если бы ситуация была прямо противоположной, она потеряла отца и чувствовала, что Гаррисон может нести угрозу ее семье, она, должно быть, вела бы себя так же. Им просто нужно было время, чтобы узнать друг друга, понять и научиться доверять. Все, что происходило до прошлой ночи, теперь не имело никакого значения. Все изменилось. Им не было бы так хорошо вместе, если бы они все еще не знали друг друга, не понимали и не доверяли. Если бы были равнодушны друг к другу.
А Грейси неравнодушна к Гаррисону. Он для нее очень, очень важен.
Она чуть поежилась и, надев халат, прошла через всю комнату к нему. Он что-то читал на экране своего телефона.
– Доброе утро.
Он развернулся так молниеносно, словно она выстрелила из дробовика. А когда она увидела его лицо, по телу пробежал тревожный холод. Он выглядел так, будто утро это явно не доброе.
– Что случилось?
Какое-то время он смотрел на нее, точно подбирал слова. Наконец, сделав над собой усилие, поднялся и, вытянувшись в струнку, скрестил на груди руки, будто старался таким образом отгородиться от нее.
– Всего два слова. Уилсон Браун.
Сердце Грейси буквально замерло при упоминании отца Девона. Как, черт возьми, Гаррисон узнал о нем? Более того, что именно узнал?
– Это отец Девона. Я уже говорила, все, что было между нами с Девоном, давно в прошлом. Кажется, тебя это не волновало. Какое отношение ко всему этому имеет Уилсон?
Гаррисон всмотрелся в нее более пристально, словно ожидал другой реакции.
– Меня это не волновало, пока я думал, что Девон Браун был лишь твоим приятелем, оставшимся в прошлом.
– Он и остался в прошлом. – Вместе с множеством прочих подробностей, о которых Грейси предпочитала не думать, не вспоминать, не говорить.
