Моника Маккарти - Плененный любовью
– Что ты с собой сделала Катерина? – Большие голубые глаза Шинейд разглядывали ее наряд. – Тебе удалось найти приличное платье? После того что ты сотворила с Дугалом Макнабом, я ожидала увидеть тебя в доспехах и с мечом. – Она рассмеялась, но в презрительном тоне не было ничего забавного. Как по команде, Элис и Дирдре захихикали.
Шинейд всегда находила способ заставить Кейт чувствовать себя неловко и неженственно и знала это. Дорогие наряды Шинейд украшали ряды лент и вышивки, волосы были завиты и искусно уложены, кожа выглядела, словно она купалась в молоке, а под ногтями не нашлось бы ни пятнышка грязи. Она была мягкой и пышной, как аппетитное пирожное, тогда как Кейт выглядела твердой и жилистой, как кусок вяленого мяса.
Глядя на Шинейд, Кейт видела все, чем не была и не могла стать снаружи. Но под красивой внешностью Шинейд скрывалась самодовольная, избалованная и злая девица, и любой, кто этого не видел, был дураком. Мясо, может, и не так привлекательно, но от него больше проку.
Кейт надоело, что другая женщина заставляет ее чувствовать себя несчастной.
– Чего тебе надо, Шинейд? Ты же видишь, я занята.
При взгляде на Мадди губы Шинейд неприязненно скривились.
– С одним из ублюдков? Понять не могу, как ты пустила их под свою крышу. Если бы я была хозяйкой дома, то отправила бы их подальше.
При слове «ублюдок» и знакомом презрении Кейт вышла из себя. Презрении, которого она вдоволь навидалась в детстве.
– Но ты в доме не хозяйка, и, судя по всему, ею не станешь, так что это не твое дело.
Щеки Шинейд вспыхнули от злости, а выражение лица потеряло всю напускную невозмутимость.
– Ты так в этом уверена? Несколько минут назад у меня сложилось совсем другое впечатление. Я бы сказала, лэрд был весьма заинтересован в более близких отношениях.
От акцента Шинейда на слове «близких» у Кейт все сжалось внутри. «Он не станет!»
– Очень в этом сомневаюсь.
– Почему? Ты же не думаешь, что он предпочтет играющую в войну девчонку – в какое бы платье она не нарядилась – женщине вроде меня.
Кейт сжала кулаки. Ее умение пользоваться мечом и постоять за себя не делает ее мальчишкой. Но жало Шинейд попало в крошечный уголок ее женского тщеславия.
– Дело не в платье, а в характере под ним. В какие изысканные ткани не заворачивай, тухлая рыба все равно воняет.
Элис и Дирдре задохнулись. Шинейд стала красной, ее глаза запылали от ненависти.
– Характер? Ты наивная дурочка, Катерина. Мужчинам нужны красота и пышный бюст.
Кейт упрямо сжала рот.
– Не Грегору.
Она его знает. Он не такой. Кейт знает, как мало для него значит собственная внешность и как он ненавидит то, что она значит для других, хотя никогда этого не показывает. Если Грегор женится, то из-за души и нрава, а не наружности.
Шинейд, может, и была жестокой и злобной, но отличалась удивительной проницательностью, и что-то в выражении лица Кейт, должно быть, ее выдало. Взгляд Шинейды пригвоздил Кейт, как жертву хищник, почуявший запах крови.
– Господи, да ты влюблена в него! – Громкий раскат хохота оказался гораздо обиднее, чем Кейт могла себе представить. – Ты же не думаешь, что самый красивый мужчина в Шотландии женится на такой, как ты? На найденыше, которого он пожалел и которому нечего предложить, кроме характера, простоватого личика и мальчишеской фигуры?
У Кейт не простоватое личико и фигура вовсе не мальчишеская! Она понимала, что Шинейд просто издевается, но ее слова все равно причинили боль – и хотелось дать сдачи. Грегору Кейт не безразлична. И однажды он женится на ней. Она в этом совершенно уверена!
И не важно, что больше никто в это не верит. Но как и презрительное «ублюдок», преследовавшее ее в детстве, слова Шинейд попали в самое больное место. «Мой отец – величайший рыцарь на всем белом свете». Старая похвальба звучала в ушах, и внутри нарастало то же стремление заставить их сожалеть о том, что дразнили ее.
– Он женится на мне, – свирепо заявила Кейт. – И не из-за хорошенького личика или пышной груди, а потому что любит меня. Самый красивый мужчина в Шотландии будет моим мужем, вот увидишь.
Непоколебимая уверенность в голосе Кейт на мгновение заставила Шинейд отступить, но она быстро оправилась.
– Единственный способ заставить Грегора Макгрегора жениться на тебе – это заманить его в ловушку. – Ее взгляд скользнул по скромной груди Кейт. – А для этого у тебя отсутствует необходимая приманка.
Кейт улыбнулась, вспомнив влечение, возникшее между ними с Грегором несколько дней назад.
– Что только доказывает, как мало ты знаешь о приманках. Ты понятия не имеешь, какие у нас отношения. Если ты думаешь, что у меня не получится, то ошибаешься!
От уверенности соперницы Шинейд вытаращила глаза.
Кейт внезапно поморщилась. Разговор стал таким отвратительным, что она почувствовала необходимость немедленно помыться. Она не должна была опускаться до уровня Шинейд, как бы та не дразнилась.
Крепко держа Мадди, она величественно проплыла мимо троицы, пока Шинейд не выпалила очередную гадость.
Кейт едва завернула за угол церковного двора, где собрались все остальные, как налетела на Джона и Фаркуара.
– Вот ты где, – сказал Джон. – А мы удивлялись, куда ты исчезла.
Кейт натянуто улыбнулась. После того что произошло с Шинейд и ее подружками, она чувствовала себя изможденной.
– Мадди надо было размять ноги после проповеди.
– Которая была довольно длинной, – заметил Фаркуар с понимающей улыбкой.
Эта беспечная улыбка удивила Кейт. Старший сын магистрата слыл ученым и только что вернулся из университета на континенте. Насколько она помнила, до отъезда он всегда был сдержанным и серьезным.
Они обменялись несколькими шутками, и, к удивлению Кейт, Фаркуар предложил проводить ее обратно в Динлион. Джон, кажется, тоже удивился, но сказал, что у них с Грегором есть еще какие-то дела. Кейт уже собиралась отказаться, когда взглянула на Грегора и передумала. Она застыла. Он стоял почти там же, где она видела его в последний раз, но его мрачное выражение и его собеседник заставили ее поспешить удалиться.
Это была Мэри, что означало неприятности для Кейт.
Глава 7
Если Кейт думала, что ей так просто удастся сбежать, то пусть подумает снова. Теперь Грегор знал, кого надо благодарить за вмешательство в его планы в прошедшие несколько дней. Святые угодники, девчонка могла бы поучить диверсиям самого Брюса!
Ему потребовалось несколько минут, чтобы узнать мужчину, с которым она сбежала. Он не помнил, чтобы сын магистрата был таким высоким или таким широким в плечах. Он выглядел так, словно проводил все время в поле или с кузнечным молотом в руках. Наблюдение не из приятных. Фаркуар был подходящим и, кажется, заинтересованным, что должно радовать – Фаркуар был в его списке подходящих женихов – но ему совсем не понравилось, как тот смотрел на Кейт.
Девчонка могла быть обезоружена этой дружелюбной улыбкой. Кто знает, в какие неприятности невинная девушка вроде Кейт, незнакомая с мужским коварством, может попасть? Если Фаркуар до нее хоть дотронется, Грегор придушит этого щенка!
Сила подобной реакции привела Грегора в замешательство. Он просто ведет себя покровительственно, как ее опекун, убеждал он себя. Ему стоит радоваться, что нашелся претендент, которому ее можно сбыть с рук. Тогда Грегор наконец приведет в порядок свои мысли и полностью посвятит себя войне и службе королю. Он больше не подведет Брюса.
Однако после того как Кейт быстро испарилась, Стреле понадобилось время разжать кулаки. Как бы не было соблазнительно пойти за ней следом, шаткое перемирие с соседствующими Макнабами требовало внимания.
После церкви они с Джоном отправились в Лох-Тей, но встреча прошла не слишком гладко.
Кеннет Макнаб из Лох-Тей, родственник главы Макнабов, воевавшего вместе с Джоном Лорном против Брюса в битве при Брэндере[5], практически плевался пеной от злости.
– Эта фурия кинулась на моего сына с кинжалом, когда тот отвернулся. Кинжалом! Девчонку следует заковать в колодки за то, что она сделала. Вам еще повезло, что я не потребовал ее арестовать!
Грегор стиснул зубы, но сдержал порыв врезать кулаком ему в зубы за эту угрозу. Они оба знали, что скорее в аду пойдет снег, чем Макнаб привлечет еще больше внимания к унижению своего сына – инцидент и так обсуждался на каждом углу. Все же одно дело – если Грегор называет ее фурией, и совсем другое – если Макнаб.
– Я отвечаю за девчонку, – сказал Грегор удивительно спокойно. – И только у меня есть право ее наказывать.
– И как именно вы собираетесь это сделать?
Сжав губы, Грегор изучал изборожденное боевыми шрамами лицо предводителя. Крупный, плотно сбитый, весьма несдержанный и жестокий, Макнаб был намного старше Грегора и оставил поле битвы, но по-прежнему являлся воином, с которым стоило считаться.
