Барбара Ханней - Незнакомый муж
Вопросы вызвали только еще один вздох.
– Не приставай ко мне, Кэрри. Я могу изложить только мою версию происходящего, и не уверен, что это поможет. Ты скоро сама все узнаешь.
Он говорил устало, поскучнев, но она была уверена, что дело именно в этом.
– Но если у тебя роман с другой женщиной, я имею право…
– У меня не было никакого романа. Ни с какой женщиной.
Она подумала, что его ответ должен ее убедить, но тогда… Она вздрогнула от пришедшей мысли. Неужели это она не верна?
– Так это что, я изменила?
– Не было никаких измен, – устало проговорил он. – Насколько мне известно.
Это уже кое-что. Но тут Кэрри вспомнила о чемодане и задрожала еще больше.
– Ну, если не роман… – Ее голос затих, когда перед глазами возникла картина заросшего сорняками огорода, к которому она потеряла интерес. – Я потеряла интерес к сексу, да?
– Можно подумать, если я скажу «да», ты мне поверишь?
Кэрри молча смотрела на его потемневшее лицо. Как она могла потерять интерес к сексу с таким роскошным мужчиной? Кроме того, секс не в той лиге, что и овощи. И с Максом, уж точно, был лучшим из лучших.
– Все это бессмысленно, – грустно обронила она.
– И не говори.
Она снова легла рядом с ним и тоже принялась смотреть в потолок. Все запуталось еще больше. Однако она в который раз поняла, насколько трудно было ее мужу.
Сначала она потеряла интерес к браку, потом память, а теперь донимает его расспросами. А ее провокационное поведение сегодня вечером только все ухудшило.
– Извини, – заговорила она через некоторое время. – Это ведь я набросилась на тебя сегодня.
– Я мог бы послать тебя подальше.
– Рада, что не послал. – Она нашла его руку и робко пожала ее. – Как мне хочется узнать, что случилось. Я совсем запуталась.
– Всему свое время. – Он оперся на локоть, позволив любоваться его широкими плечами. – Мне пора идти.
– Спать в другую комнату?
– Да.
Теперь пришла очередь Кэрри вздыхать. Она не хотела, чтобы он уходил, бросал ее, оставлял даже на одну ночь.
– Тебе обязательно нужно уходить?
Ответом стало молчание.
– Мне бы хотелось, чтобы ты остался, Макс.
Кэрри постоянно думала, что амнезия дает ей шанс, вполне возможно, очень важный шанс все уладить. Без сомнения, это довольно шаткая идея. Но сейчас, когда она лежала рядом с мужем, казалась правильной. И поскольку не осталось никаких надежных воспоминаний, приходилось довольствоваться собственными ощущениями.
К ее облегчению, он снова лег.
– Если я останусь, ты должна попытаться уснуть, – заявил он. – Предписание врача. Помнишь?
– Конечно. – Она подчинится, пойдет на что угодно, если это удержит его рядом. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Кэрри.
Она почувствовала его губы на своем лбу, потом движения матраца, пока он устраивался удобнее рядом с ней. Кэрри улыбнулась и закрыла глаза. Как приятно ощущать его теплое мускулистое тело всего в нескольких сантиметрах от себя.
Макс, как всегда, проснулся с восходом солнца. В жемчужно-сером свете он увидел жену, лежавшую рядом. Лицо расслабилось во сне, ресницы лежали темными полукружьями. Губы, хотя и побледнели во сне, мягкие, пухлые, манящие.
Пока он любовался Кэрри, эти губы сложились в легкую улыбку, и он почувствовал, как в нем поднимается волна счастья, от которого в голове появилась и крепла безумная мечта, что отныне жизнь будет именно такой.
Прошлой ночью Кэрри вновь превратилась в его жену из счастливого прошлого – страстную, податливую и энергичную. Были все шансы, что, если он разбудит ее сейчас, она поприветствует его с тем же неизменным восторгом, как случалось раньше. От этой мысли его бросило в жар.
Я люблю тебя, Кэрри.
Если бы только он мог сказать ей о своей любви, эта необходимость жгла огнем. Было так соблазнительно забыть о прошлом и вести себя так, будто они начали жить с чистого листа.
Он мучился воспоминаниями о тех сладких первых днях брака, когда они не могли оторваться друг от друга; жизнь казалась одним сплошным медовым месяцем, и все в буше удивляло и интриговало Кэрри.
– Я буду настоящей женой животновода, – говорила она ему, едва приехав в Риверсли-Даунс. – Как только научусь ездить верхом, стану пасти скот вместе с тобой. Научусь выращивать фрукты и овощи. А когда пойдут дети, буду учить их дома и готовить к школе. Мне никогда не будет скучно.
Эти розовые мечты поначалу сбывались. Кэрри ездила с ним и другими пастухами на пастбища. Готовила на открытом огне бифштексы и булочки с золотым сиропом, спала по ночам рядом с ним в спальном мешке на земле.
Она даже помогала в хлеву. И с энтузиазмом осваивала все стороны жизни в буше. Говорила о продолжении рода Кинсайдов, члены которого жили и работали в Риверсли-Даунс уже несколько поколений. Они оба считали своей обязанностью продолжить славную традицию и пришли к соглашению, что было бы хорошо заиметь троих детей.
Потом, после поездки Кэрри в Сидней, мечта стала таять и всего за одну ночь превратилась в пыль. Единственной причиной, по мнению Макса, было то, что мать все же сумела убедить дочь в том, что жизнь в буше была ужасной ошибкой.
Он знал, что для единственной дочери тяжело стать огромным разочарованием для матери. И теперь, вспомнив, как изменилась жена, вернувшись тогда домой, Макс быстро встал с кровати. Глупо оставаться, позволив Кэрри проснуться рядом и ждать, как она потянется к нему с улыбкой ожидания счастья.
Он весь сжался от этой мысли, но, тем не менее, ушел. Вышел из комнаты. Было жестоко мечтать о том, чтобы хотя бы на несколько дней вернуть их брак в счастливую колею. Было так соблазнительно замести горькую правду под ковер на это время, но когда память вернется, станет еще тяжелее.
Кэрри не заволновалась, когда проснулась и увидела, что Макс уехал. Она знала, что он ранняя пташка, как и все, кто жил в этих местах. Кроме того, после неземной страсти прошлой ночью у нее появилась уверенность в том, что все будет хорошо.
В их занятиях любовью существовала искренность, которая не может растаять. Это глубже и важнее тех эмоций, которые заключались в чисто физическом наслаждении, и Кэрри настроилась на оптимистический лад.
Какие бы проблемы ни одолевали их раньше, они остались далеко в прошлом, и, если повезет, их брак получит новое дыхание.
Возможно, если дело было в ней, она сможет все исправить. Она отдала бы все, что угодно, лишь бы Макс перестал беспокоиться.
Радуясь наметившимся позитивным переменам, она оделась и пошла поздороваться с Кловер, попутно составляя план на день.
Макс присоединился к ней за ланчем. Она приготовила домашний суп из помидоров с базиликом – еще один рецепт Кэрри К., который нашелся в компьютере. А поскольку она знала, что Макс проголодается, то добавила бутерброды с ветчиной и сыром.
– Отлично приготовлено, – оценил он с теплой улыбкой, потянувшись за еще одним бутербродом. – Всегда нравилось, когда ты это готовила.
Она не ожидала, что будет так польщена.
– Знаю. – Она вздохнула, осознав, что сказала.
Макс нахмурился и пристально посмотрел на нее:
– Ты вспомнила? – тихо удивился он.
Кэрри тоже нахмурилась:
– Я не знаю. Нет, не думаю. Бутерброды просто показались мне неплохой идеей. Но это странно. Как только ты сказал, что любишь их, я была совершенно уверена, что всегда знала об этом. Все дело в том, как намазать их маслом.
– Да.
Они смотрели друг на друга через стол.
– Помнишь еще что-нибудь? – вежливо спросил Макс.
Кэрри было трудно сосредоточиться, попав под изучающий взгляд его синих глаз.
– Нет, не думаю. Но может, дело в другом. Я даже не знала, что вспомнила о бутербродах.
– Давай попробуем, – настойчиво попросил он напряженным голосом. – Когда твой день рождения?
– Ну, об этом я уже знаю. Четвертого мая.
– А мой?
Кэрри открыла рот, надеясь, что вот так же просто назовет дату. Но попытка выловить хоть что-то в забытом прошлом вновь оказалась неудачной. Она словно пробиралась по не застывшему бетону.
– Извини, – сказала она. – Понятия не имею.
– Годовщина нашей свадьбы?
– Ты говорил, наш медовый месяц был в мае, так что, могу предположить, свадьба была тогда же, когда и мой день рождения.
– Довольно логично. – Он пожал плечами: – Думаю, не стоит торопить события.
– Ты хочешь, чтобы я быстрее все вспомнила, Макс?
Ему понадобилось время, чтобы ответить, и он ответил с загадочной улыбкой:
– Это некорректный вопрос.
– Ну, я не заставляю тебя отвечать.
Она предположила, что он думает об их проблемах, какие бы они там ни были. Мысль угнетала. Сейчас уже трудно поверить, что у них могло быть что-то не так.
Взяв чайник, она переменила тему:
– Хочешь еще чаю?
В конце ланча Макс заявил, что отправляется в дальний конец поместья ремонтировать насос на водяной мельнице.
