Барбара Ханней - Незнакомый муж
Жена отца смотрела на нее с симпатией, и Кэрри неожиданно сказала:
– Это очень странно, ничего не знать о нескольких прошлых годах. Боюсь, я все еще считаю себя городской девушкой. Было удивительно узнать, что езжу на лошади, я вообще-то их никогда не видела вживую. Как я здесь оказалась тогда?
Она почувствовала, как все напряглись и обменялись быстрыми взглядами.
Дуг искусно перевел разговор на другую тему.
– Ты просто приехала к своему старику, – улыбнулся он и показал на дом: – А теперь входите. Все готово.
Обед проходил в очень приятной атмосфере.
Меридит приготовила курицу и вкуснейший салат из свежих домашних продуктов.
Дуг оказался очаровательным хозяином, и Кэрри все время посматривала в его сторону, придя к выводу, что между ними существует небольшое сходство в улыбке, повороте головы и смехе. Она ждала, когда же ее накроют эмоции. Ведь это давно потерянный отец. И понимала, что должна испытывать невероятные чувства.
Но потерянная память – непреодолимый барьер для эмоций. У нее с этим человеком была история, о которой она ничего не знала. Несомненно, когда вспомнит о последних нескольких годах, она снова переживет тот момент, когда они встретилась первый раз, и боль от предательства матери. А пока их отношения не совсем реальны.
Сейчас для нее отец чужой человек, такой же, каким был муж. До поцелуя.
Во время обеда Кэрри не могла не думать об этом поцелуе, все еще пораженная его жаром и силой, заставившей замирать сердце. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного. То есть насколько могла вспомнить.
Теперь она уже не могла излечиться от мысли, что у них с Максом была по-настоящему фантастическая сексуальная жизнь, и ей с большим трудом удавалось следить за беседой за столом.
Макс и Дуг обсуждали предстоящий пастбищный сезон. Они помогали друг другу заботиться о своих стадах, вместе нанимали сезонных работников. Мужчины проводили ночи в буше, сгоняя стада в одно место на ночевку, и спали под открытым небом. Кэрри пришла от этого в настоящий восторг.
– Мы с Максом устроили пикник у ручья вчера вечером, – сообщила она.
Дуг удивленно поднял брови:
– Тебе понравилось?
Она посчитала вопрос странным.
– Да, естественно. Это было так чудесно.
Он выслушал ее слова слегка растерянно. Меридит, напротив, хмурилась и выглядела смущенной, в то время как Макс опустил глаза в стоящую перед ним тарелку.
Их реакция озадачила Кэрри. Почему она не может получать удовольствие от приятных вещей? Неужели она была так настроена против жизни в буше до несчастного случая? Неужели превратилась в свою мать?
Тем не менее, исключая этот загадочный момент, день продолжался довольно гладко, что, вероятно, воспринималось всеми с большим облегчением. По крайней мере, все было вполне хорошо, пока Макс и Кэрри не вышли на веранду, собравшись ехать домой.
– О, мне нужно отдать твой чемодан, Кэрри, – засуетилась Меридит. – Тебе наверняка понадобятся какие-то вещи из него.
Кэрри нахмурилась:
– Мой чемодан?
Она снова почувствовала напряжение, исходившее от всех троих. Дуг неловко переводил взгляд с жены на Макса. Долю секунды лицо Меридит выражало боль, словно женщина пожалела, что затронула эту тему, но быстро спрятала растерянность за теплой улыбкой.
– Там несколько вещей, которые ты оставила, – легко нашлась она. – Я сейчас принесу.
Она быстро прошла через холл в спальню. Дуг переключил внимание на собак, принявшись гладить и обещая погулять с ними после обеда. Макс стоял, засунув руки в карманы джинсов, не отвечая на вопросительный взгляд Кэрри.
– Вот он. – Меридит вернулась с довольно объемным серебристым чемоданом на колесиках.
Кэрри внимательно смотрела на него, гадая, зачем принесла в дом отца столь огромный багаж. Но вопрос об этом, по ее ощущениям, стал бы той ложкой дегтя, которая испортила бы весь мед встречи.
Макс понес чемодан в машину, все пошли за ним. Как только вещи убрали в багажник, о них больше никто не вспоминал.
Все попрощались, обменялись поцелуями, объятиями и обещаниями вскоре встретиться снова.
– Надеюсь, к следующей нашей встрече память ко мне вернется, – пообещала Кэрри.
Дуг и Меридит пробормотали, что тоже надеются на это. Но у Кэрри сложилось впечатление, что они совсем не хотели этого.
Ей было о чем подумать по дороге домой. О таинственном чемодане. Стремительно возрастала уверенность в том, что за месяц до несчастного случая в ее жизни произошло нечто ужасное. Возможно, это как-то связано с ее браком.
О поцелуе. И о глубоком отклике, который он вызвал у нее.
Все это не добавляло спокойствия.
Ей конечно же хотелось расспросить обо всем Макса, но когда появилась такая возможность, она струсила. Кэрри наслаждалась последними несколькими днями. Очень. Заново открывала, насколько ей нравится ее муж, как она уважает и, что там скрывать, желает его. Он волновал ее до поцелуя, а теперь она просто на грани помешательства.
Но ее чувства сосредоточились не только на Максе. Ей нравилась усадьба Риверсли, и она полюбила прогулки с Кловер. Понравилось готовить по рецептам Кэрри К., и она даже начала полоть грядки в огороде.
Жизнь протекала так хорошо, однако Кэрри начала подозревать, что амнезия явилась остановкой в какой-то войне. Все говорило о том, что с возвращением памяти вернется и вражда.
При этом она питала слабую надежду, что этого все же не произойдет. Очень бы не хотелось узнать, что ее брак трещал по всем швам. Так что пока легче и безопаснее не задавать вопросов, которые могли бы заставить Макса рассказать неприятную правду. Возможно, это трусость, но она решила молчать, просто закрыть глаза и снова нырнуть в неведение.
Макс молча вел машину. Кэрри задремала. Когда они добрались до Риверсли-Даунс, уже почти стемнело. На газон легли длинные пурпурные тени. Кловер, как всегда, радостно приветствовала Кэрри. Макс без слов достал чемодан и занес его в дом, поставив в углу ее спальни.
Она заговорила об ужине, он согласился на что-нибудь легкое. Кэрри предложила поджарить яйца, Макс одобрил, сказав, что этого вполне достаточно. Они пытались вести себя как обычно, но она почувствовала, что что-то изменилось. В воздухе снова повисло напряжение.
Кэрри подозревала, что все это из-за чемодана, и не знала, как спросить о нем у Макса. Но она также чувствовала сильнейшее желание отбросить все здравомыслящие аргументы, боровшиеся в ее голове, и следовать велению сердца – забыть о чемодане и продолжить изучать поцелуи мужа.
***Макс долго не ложился. Это было единственным средством самосохранения. Если он проведет еще немного времени в компании Кэрри, захочет продолжения того поцелуя. Он не мог думать ни о чем другом.
Но с каждым часом приближалось время, когда память Кэрри вернется. В любой день, в любой час, в любую минуту все может измениться.
Он находился в кабинете, проверял компьютерные записи о прошлогоднем пастбищном сезоне, когда в дверях появилась Кэрри, сразу лишив его кислорода.
Она только что помылась, блестящие волосы рассыпались свободными локонами по плечам, ночной халат с длинными рукавами закрывал ее от подбородка до колен. Неужели халат может быть таким сексуальным?
Да, он был чертовски сексуален.
К тому же это ведь Кэрри, и Макс прекрасно знал, что скрывается под тонкой тканью.
– Хочешь сказать спокойной ночи? – спросил он самым простым тоном, на какой был способен.
– Возможно, – загадочно ответила она и вошла в комнату. – Но мне также интересно…
И замолчала, стоя у его письменного стола, переминаясь с одной босой ноги на другую.
Румянец расцвечивал щеки.
– Интересно, сколько ты еще будешь спать в другой комнате?
Бум! Макса словно обожгло огнем. Кэрри не понимала, почему ему это так сложно.
– Я думал, мы оба признали, что будет лучше спать порознь, пока к тебе не вернется память.
– Но настоящей нужды в этом ведь нет, правда? – Она произнесла это вполне невинно, хотя щеки запылали еще сильнее, став в тон ее халатика.
– Кэрри, когда ты очнулась в больнице, то даже не знала, что я твой муж.
– Но теперь-то я знаю. – Она смело встретила его взгляд. Ее милые темные глаза сверкали, она покусывала пухлую нижнюю губу. – Макс, этот поцелуй сегодня…
– Был ошибкой, – перебил он, грубее, чем хотел.
Конечно, это ошибка. Он никогда не испытывал такой страсти. Да, наслаждался каждой секундой той ошибки. Какое было блаженство снова держать Кэрри в своих объятиях, такую мягкую, женственную, полную желания. Но это только ухудшит неизбежное отрезвление.
– Но ведь чувства были вполне реальными, – настаивала Кэрри.
Не зная, что сказать, Макс встал.
– Кэрри, я не думаю…
– О, я знаю, ты все предусмотрел, – нетерпеливо перебила она. – Но мы ведь женаты, Макс. Мы муж и жена уже три года и должны спать вместе, в одной постели. – Ее глаза были широко раскрыты от желания. Они волновали. Умоляли. – Разве не так?
