Стефани Лоуренс - Прекрасная Юнона
Делая вид, что поглощена складками юбки, Хелен думала о том, насколько волнующими оказались для нее все эти новые переживания. Она не могла точно определить, что испытывала каждый раз, когда он прикасался к ней. Но у нее не возникало никаких сомнений в том, что это нечто совершенно неприличное. И очень приятное. И, похоже, вызывающее привыкание. Несомненно, это был один из тех трюков, к которым прибегали опытные волокиты, чтобы порабощать восприимчивых женщин. Хотя нельзя сказать, чтобы ее бывший муж обладал этой способностью. Впрочем, потом, отдавая ему должное, Хелен изменила к нему отношение. Артур никогда не уделял ей, застенчивой шестнадцатилетней девочке, на которой женился ради приданого, много времени. Он неделями пропадал в обществе опытных куртизанок. И все же ни один из тех воздыхателей, которые появились у нее с тех пор, как она снова стала вращаться в обществе, не производил на нее такого впечатления, как Мартин Уиллисден.
Коляска пришла в движение. Взгляд Хелен упал на его руки, на длинные сильные пальцы, державшие поводья. Его ловкость еще усиливала впечатление очевидной мужской искушенности – той искушенности, которая светилась в мерцающей глубине этих серых глаз. Какой бы она ни была и откуда бы ни проистекала, ее следовало опасаться. Хелен не должна была забывать об этом.
Солнечный луч упал ей на лицо. Хелен подняла голову, вдыхая свежий аромат омытой дождем зелени. Ее молчаливая отповедь самой себе безусловно пришлась очень кстати. Как ни старалась, Хелен не могла воспринимать угрозу со стороны Мартина серьезно. Это было приключение. Первое за многие годы. Даже осознавая, что это необходимо, Хелен не хотела ограничивать себя жесткими рамками, чтобы не испортить удовольствие. В конце концов, ситуация сложилась из ряда вон, и всякие условности и светская щепетильность неизбежно отходили на второй план. Так почему ей не насладиться свободой, предоставленной моментом?
– Нам надо добраться до Илчестера к позднему завтраку.
Хелен подумала, что лучше бы он не упоминал о еде. Исполнившись решимостью не позволять себе думать о своем пустом желудке, она попыталась найти какую-нибудь безобидную тему для разговора.
– Вы говорили, что ездили в свое фамильное поместье. Оно где-то здесь поблизости?
– По другую сторону от Таунтона.
– Вас ведь довольно долго не было, верно? Многое здесь изменилось?
Мартин поморщился:
– К несчастью, тринадцать лет неудачного управления имением дают о себе знать. – Тишина, последовавшая за этими словами, предполагала, что он не в состоянии скрыть злость, вызванную этим фактом. Чтобы смягчить впечатление от сказанного, Мартин продолжил: – В доме живет моя мать, но уже несколько лет, как она стала инвалидом. Моя невестка исполняет при ней роль компаньонки, но, к сожалению, она так беспомощна, что оказалась не в состоянии даже убрать пыль после того, как прислуга разбежалась.
– Разбежалась? – Глаза прекрасной Юноны смотрели удивленно и недоверчиво.
Мартин неохотно усмехнулся.
– Боюсь, что, за исключением покоев моей матери, дом практически необитаем. Поэтому-то мне приходится так спешно возвращаться в Лондон. – Мысль о том, что, если бы не это обстоятельство, он не имел бы чести спасти прекрасную Юнону, заставила Мартина смотреть на неурядицы в Эрмитаже менее придирчиво. Размышляя о нем более спокойно, что ему давно следовало сделать, он пожал плечами. – Нельзя сказать, чтобы дом сильно пострадал. На вид он еще достаточно крепок. В моем городском доме трудится артель декораторов. Когда они закончат, я отправлю их в Эрмитаж.
Заинтригованная его отсутствующим взглядом, Хелен осторожно спросила:
– Расскажите, какой он.
Мартин усмехнулся. Устремив взгляд на лошадей и неровности дороги, он вкратце описал Эрмитаж, но не таким, каким он увидел его, а таким, каким помнил.
– Во времена моего отца в доме царило веселье, – закончил он. – Я помню, что он постоянно был полон гостей. Надеюсь, что теперь, когда я вернулся, мне удастся восстановить его в прежнем виде.
Хелен внимательно слушала его, пораженная страстными нотами, звеневшими в его низком голосе.
– Это ваше любимое поместье? – спросила она, пытаясь понять причину.
Мартин задумался над ее вопросом, стараясь подобрать слова, способные выразить то, что он чувствовал.
– Я думаю, это то место, которое я мог бы назвать своим домом. Место, тесно связанное с моим отцом. И с самыми счастливыми воспоминаниями.
Тон, которым он произнес последнюю фразу, исключал дальнейшие расспросы. Хелен размышляла о том немногом, что она знает о новом графе Мертоне, и пришла к выводу, что этого явно недостаточно. Хелен знала, что он уезжал из Англии. Но куда и почему, она понятия не имела. Она слышала неопределенные пересуды о каком-то скандале в его прошлом, но, судя по нетерпению, охватившему хозяек светских салонов, они, очевидно, не считали его настолько существенным, чтобы отлучить новоявленного графа от своих балов и обедов.
Во все время разговора голову Мартина занимала его загадочная спутница. Прекрасная Юнона была не слишком юной, но и не старой. Его опытный глаз дал бы ей около двадцати пяти. Но казалось странным отсутствие кольца на ее левой руке. Она была, несомненно, красива и привлекательна во всех отношениях, к тому же принадлежала к узкому кругу избранных, которых приглашали в Чэтем-Хаус. Предположение о том, что она относится к дамам иного сорта, следовало отбросить даже не рассматривая. Его имя оказалось ей знакомо, что говорило о ее достаточно знатном происхождении. И все-таки прекрасная Юнона оставалась для него загадкой.
– А теперь, – сказал Мартин, нарушив их взаимное молчание, – нам надо подумать о том, как наилучшим образом вернуть вас домой. – Он взглянул ей в лицо. – Одно слово, и я доставлю вас к самым дверям. – Совершенно непроизвольно его голос сделался на несколько тонов ниже, что, несомненно, говорило о том, какое сильное воздействие она на него оказывает.
– Не думаю, что это было бы разумно, – отозвалась Хелен, стараясь сдержать свои чувства, вызванные его голосом. Хелен не сомневалась, что он нарочно дразнит ее.
– Может быть, и нет. Когда-то я надеялся, что Лондон хотя бы немного поумерит строгость своих нравов, но, похоже, за прошедшие годы эта надежда обратилась в прах. – Мартин улыбнулся, глядя в ее большие глаза и стараясь придать своему лицу как можно более невинное выражение. – Тогда что?
Хелен прищурилась и пристально посмотрела на него:
– Я полагаю, милорд, что человеку с вашей репутацией не составит труда преодолеть столь незначительное препятствие. Если вы немного поразмыслите, уверена, вы что-нибудь придумаете.
Это намеренно рискованное заявление провоцировало столь же дерзкий ответ. Серые глаза предупреждающе вспыхнули.
– Моя дорогая, боюсь, если бы вы лучше изучили мою репутацию, то обнаружили бы, что я никогда не мог похвастаться уважением к общепринятым правилам.
Осознав свою ошибку, Хелен снова отступила на стезю невинности. Было очень глупо с ее стороны давать этому повесе слишком много воли.
– Вы действительно не знаете? Должна признаться, я была уверена в обратном.
Какое-то мгновение серые глаза с подозрением вглядывались в нее. Затем их выражение немного изменилось. Хелен почувствовала, что время остановилось и весь окружающий мир растворился в тумане. Все ее чувства заполнил он и эти серые глаза. Потом его губы слегка изогнулись в насмешливой улыбке, и он отвел взгляд.
– Как вы заметили, прекрасная Юнона, мой опыт весьма обширен. – Мартин снова бросил взгляд в ее сторону, заметив, что она немного нахмурилась. – Возможно, будет лучше, если мы остановимся в какой-нибудь небольшой гостинице на подъезде к Хаунслоу. Там я смог бы нанять вам экипаж и провожатых. – Увидев, что она по-прежнему хмурится, он улыбнулся. – Адрес вы можете сообщить кучеру, когда доедете до Лондона.
– Да, – ответила Хелен, стараясь не показать, что его серые глаза, похоже, обладали над ней какой-то властью. На мгновение она словно оцепенела, лишилась воли и полностью подчинилась ему. И это чувство оказалось весьма приятным. – Я думаю, мы так и сделаем.
Ее вынужденное согласие вызвало у Мартина усмешку, но он тут же сжал губы. Какая податливая и удивительно невинная богиня. Его и без того заметный интерес к ней возрастал с каждой минутой.
– Нам надо добраться в Хаунслоу до темноты, – сказал он, чтобы исключить какие-либо сомнения.
Они ехали в тишине. Мартин обдумывал, как узнать ее имя. Хелен думала о нем. Она, безусловно, никогда в жизни не встречала такого красивого мужчину. И это касалось не только его не вызывавших сомнений физических достоинств. Ее восхищали его манеры, звуки его низкого голоса, а также огонь, который вспыхивал в его серых глазах.
– Много ли времени вы проводите в деревне, прекрасная дева?
