Любовь на грани смерти - Юлия Гойгель
— Она очень удобно для тебя умерла!
— Но это была случайность, — он крепче обхватывает меня руками так, как я стала вырываться. — Лиза, не нужно делать меня хуже, чем я есть. Я не причастен к смерти Алии и отца.
— Прости. Я не думала так. Я хотела сказать, что ты вспомнил про меня, когда остался один.
— Я ни на минуту тебя не забывал, Лиз. В нашу последнюю ночь ты сказала, чтобы я верил в твою любовь. И я верил всё это время. Я столько раз обвинял тебя в том, чего ты не делала… Но всё это время я верил, что ты любишь меня. Я не ожидал, что Стас согласится тебя увезти, но я смог понять твоё желание уехать. Признаюсь, когда узнал о том, что ты беременна, несколько дней просто не мог смириться с этим. Но решил приехать и на всё посмотреть собственными глазами. В это время стало известно о беременности Алии. Она её тяжело переносила, стала нервной и капризной, всё время обвиняла меня в том, что я ищу ещё одну жену. Я решил подождать до родов, дать ей время прийти в себя и тогда уже приехать сюда. Понимал, что и тебе перед самыми родами и после них вряд ли будет до выяснения отношений между нами. Затем они погибли. Мне пришлось решать уйму вопросов. Но всё это время я верил, что ты меня любишь.
Я не могу сдержать слёз, текущих по собственному лицу. Мужчина начинает их сцеловывать, пока не натыкается на мои губы. Мокрый и солёный от моих слёз поцелуй за несколько секунд становится страстным и обжигающим.
— Лиза, девочка моя, — он подкладывает мне руки под попу, и я повисаю на нём, обхватывая ногами его бёдра. На мужчине только тонкие брюки в которых он спит, и я хорошо чувствую его возбуждение. — Я так хочу тебя. Не могу больше терпеть. Оставим ласки для другого раза?
Прежде, чем я успеваю ответить, осторожно опускает меня на пол, на брошенное им постельное бельё. Нетерпеливо тянет с меня трусики, касается пальцами, накрывает собственным телом. От перевозбуждения я мелко-мелко дрожу.
— Хайдар, только осторожно, хорошо?
— У тебя ничего не было со Стасом после родов. Я прав? — догадывается мужчина.
— Не было, — признаюсь я, поднимая руки, потому что он стягивает с меня рубашку. — Там шрам остался. Со временем он ещё побледнеет, но…
— Лиза, ну что за глупости. Меня и десяток шрамов не остановит.
Закрывает рот поцелуем и касается пальцами заждавшегося лона. Смазки очень много, и я стону от проникновения его пальцев, нетерпеливо двигаюсь навстречу бёдрами.
— Хайдар…
Он убирает пальцы и приставляет к влажному лону твёрдый член, медленно толкается, собирая смазку, проникая внутрь. Выходит, чтобы вернуться вновь.
— Всё хорошо, Лиз? Нигде не больно?
— Всё хорошо. Только в меня не кончай. Врачи после операции не рекомендует беременеть два года, — вспоминаю я.
— Я понял, моя девочка.
Дальше нам становится не до разговоров. Мы слишком соскучились, измучились от жажды, проголодались друг другом. Едва моё тело взрывается от удовольствия, мужчина не выдерживает сокращения тугих стеночек и кончает мне на живот. Мы не успеваем восстановить дыхание, как из спальни слышится плач Амиры.
Отец натягивает штаны и бежит успокаивать дочь. Я вытираю живот валяющимся на полу постельным бельём, и надев ночнушку, выхожу за ним следом. Девочка вскоре успокаивается, и Хайдар возвращается ко мне в кровать.
— Лиза, давай ещё раз. Не усну. Слишком тебя хочу.
Но я уже слегка пришла в себя.
— А ничего, что я замужем?
— Я помню. Сам завтра поговорю со Стасом. Разведётесь в ближайшее время. Не будет же он у тебя сына отбирать! Ты этого боишься?
Я понимаю, что должна сказать ему правду. Но во мне ещё плещется обида. Почему он за пять дней регулярного общения с ребёнком ни разу не усомнился в отцовстве Стаса? Легче думать, что я спала с его лучшим другом и братом!
— А ты готов растить чужого ребёнка?
— Не совсем чужого. Ильяс приходится мне племянником, — Хайдар притягивает меня к себе и успокаивающе гладит по спине. — Я всё ещё верю в твою любовь, Лиза. Я всё также сильно люблю тебя. Сложно представить, как ты могла забеременеть. Думаю, что у вас только раз и был. Наверное, ты очень сильно расстроилась, а Стас слишком далеко зашёл в своих утешениях. Я прав?
— Я не хочу об этом говорить, Хайдар.
— Хорошо. Я больше никогда не затрону эту тему, — он снова начинает целовать меня, скользит губами по груди, ведёт рукой между бёдер.
— Подожди, — упираюсь ладонями в его тело. — Так, как я кормлю грудью, у меня ещё женских дней не было. Я не знаю свой цикл. Так как мы уже… один раз… второй раз ещё опаснее, в плане беременности. На тебе остались десятки сперматозоидов, а для новой беременности достаточно всего одного.
— Прости, Лиз. Хочу тебя так, что больше ни о чём не думаю. Завтра же куплю презервативы. Не знаешь, может у Стаса в спальне есть?
— Не знаю. Но мы же не пойдём в его отсутствие рыться по шуфлядам, — не соглашаюсь я. — Если только ты сам ему позвонишь?
— У меня в нижней шуфляде раньше лежали, — вспоминает Хайдар. — Ты выбросила?
— Нет. Ничего не трогала, — качаю я головой. — Даже не смотрела, что там лежит. Уже почти два года прошло, как ты уехал. У них срок годности вышел.
— Я как-то смотрел, там пять лет было написано.
Мужчина наклоняется, открывает нижнюю шуфляду, достаёт какой-то небольшой аптечный пакет. Заглядывает внутрь. Вытаскивает три разных коробочки:
— Лиза, что это?
— Тесты на беременность. Делала, когда Ильясом была беременной, — выхватываю коробочки из его рук. — Даже забыла, что они здесь лежат. Всё хотела у Стаса спросить, куда он их дел.
— Дай сюда, — несмотря на моё сопротивление, Хайдар забирает коробочки обратно. Его глаза замечают то, чего я так боялась. — Лиза, почему они куплены в Джелалабаде?
На упаковках пробито место, где их покупали. На этот раз мужчина обо всём догадывается. А мне на ум приходят лишь всем известные слова Отелло: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?». Во время беременности Стас несколько раз водил меня в театр. В том числе и на этот спектакль.
Глава 64. Любовь на грани смерти
Обтягиваю подол рубашки и пячусь в уже позабытый угол. Через минуту мужчина вытаскивает меня оттуда. Крепко держит в руках и смотрит
