Необратимость - Челли Сент-Клер
— Я хотела того, кого не существует, — говорю я, мои веки трепещут. — Я не могу сделать это с тобой. С этой… версией тебя.
— Я единственный, с кем ты можешь это сделать. — Его рука скользит вверх по моему телу, задевая грудь, а затем его хватка становится сильной, собственнической, и он сжимает горло, откидывая мою голову назад к кирпичной стене. — Сколько мужчин у тебя было за последнее время? Расскажи мне.
У меня вырывается стон, когда он сжимает мою шею. Я хочу солгать ему, но на свободу вырывается правда.
— Только ты.
В его горле раздается низкое рычание, когда он наклоняется и проводит носом по моей челюсти.
— Черт. Не могу перестать думать о том, как ты скакала на моем члене прошлой ночью. Как сильно ты в этом нуждалась.
Боже мой.
Я тяжело сглатываю, чувствуя, как притяжение усиливается. Я тянусь, чтобы найти его губы, и из меня вырывается дрожащий выдох, когда наши рты нежно соприкасаются.
Но я не могу позволить ему победить так легко. Когда наши глаза встречаются, на моем лице появляется крошечная ухмылка.
— Джаспер приглашает меня на ужин завтра вечером.
Айзек застывает.
Я чувствую, как его мышцы напрягаются, превращаясь в камень.
Он слегка отстраняется, в его глазах бушует ураган.
— Это должно меня потрясти?
— Должно?
— Перестань врать себе. Мы оба знаем, что несмотря на твои жалкие оправдания бывшего мужа, его никогда не было для тебя достаточно.
— Я любила его, — парирую я. — Я вышла за него замуж.
— А потом он начал трахать твою лучшую подругу, пока ты была заперта в логове сумасшедшего и ждала, что он тебя спасет. — Он пожимает плечами. — Так я слышал.
Я хмурюсь.
— Откуда ты вообще это знаешь?
— Это имеет значение?
У меня вырывается гневное рычание, и я отталкиваю его обеими руками.
— Не забывай, что ты исчез из моей жизни так же легко.
Он снова хватает меня, притягивая к себе.
Извиваясь в его объятиях, я стискиваю зубы.
— Ты исчез без единого слова, оставил меня собирать осколки.
— У меня были свои причины.
— Ты такая же часть моего прошлого, как и он.
— И все же мы здесь. — Айзек запускает руку в мои волосы и сжимает их в кулаке, напряжение между нами потрескивает, как оголенный провод. — И что ты собираешься с этим делать?
Из меня вырывается то ли содрогание, то ли стон.
— Отпусти меня.
— Сначала ты.
Я замечаю, что мои руки сжимают края его кожаной куртки, притягивая к себе. Осознание этого приводит мои чувства в смятение, но мое тело предает меня, жаждая близости. Переулок исчезает, звуки двигателей машин и далеких голосов сменяются стуком моего сердца. Я зажата между воспоминаниями о его отсутствии и опьянением от его присутствия.
Наши глаза встречаются.
Слабость берет верх.
Я дергаю его к себе, прижимаясь губами.
Айзек горячо стонет, приоткрывая рот, его язык набрасывается на мой, руки обхватывают лицо, впиваясь пальцами в щеки.
Все эти дни, недели, месяцы, разделенные стеной… похоже, это было неизбежно. Это физическое влечение, эта связь, которую я, кажется, не могу разорвать. Значимость его возвращения, интенсивность его потребности стирают грань между желанием и реальностью. Я выгибаюсь навстречу ему, желая большего, желая его всего.
Хочу снова испытать то, что он заставлял меня чувствовать, пока все не рухнуло.
Он тянет меня за волосы, поворачивая голову, чтобы наши рты соприкоснулись под нужным углом, пробуя меня на вкус еще глубже. Моя нога тянется вверх, обвиваясь вокруг его бедра в поисках трения. Зубы впиваются и кусают, руки сжимают и царапают, и, прежде чем я успеваю перевести дыхание, я чувствую, как расстегивается пуговица на моих джинсах. Привалившись к стене, я закрываю глаза, когда его рука проникает внутрь пояса, а пальцы гладят меня через нижнее белье.
У меня вырывается пронзительный стон, и Айзек ловит его ртом. Его пальцы скользят по влажному шелку, наши языки сплетаются с пылом и отчаянием. Мои бедра раздвигаются шире. Мне нужно, чтобы его пальцы были во мне, чтобы он отодвинул край нижнего белья и погрузился глубоко.
— Пожалуйста, — стону я, скользя руками по его шее, сжимая его волосы, когда мы отрываемся друг от друга. Наши губы на расстоянии вздоха, приоткрытые и жаждущие, дыхание смешивается. — Айзек…
Два пальца двигаются во мне быстрее, доводя меня до края, до эйфорического пика.
Я уже близко. Я так близко…
И тут он останавливается.
Все движение замирает.
Я чуть не вскрикиваю от разочарования, когда он высвобождает руку, обхватывает мое бедро и прижимается лбом к моему лбу.
— Я остановился в гостинице «Перекресток», — говорит он низким и мрачным голосом.
Проходит мгновение, прежде чем его слова доходят до меня.
Прежде чем их значение оседает у меня в груди.
Мои губы сжимаются от ярости, лицо пылает. Я выпрямляюсь у стены, поправляю кофточку и откидываю волосы с глаз.
— Я не девочка по вызову.
Айзек медленно отступает на шаг, его глаза окидывают меня с ног до головы.
— То, что я хочу с тобой сделать, не годится для подворотни, Пчелка.
Я моргаю, глядя на него.
Искушение охватывает меня.
Мой взгляд опускается, и я замечаю огромную выпуклость в его джинсах. Сглотнув, я возвращаю взгляд наверх, пока наши глаза не встречаются.
В его глазах светится обещание. В моих — бунтарское любопытство.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но он опережает меня.
— Номер 217.
Затем он поворачивается и исчезает в тени переулка. Эхо его шагов отражается от кирпичных стен, оставляя меня в напряженной тишине.
Я продолжаю стоять на месте с бешено бьющимся сердцем, разрываясь между желанием броситься за ним в неизвестность и инстинктивным желанием скрыться в безопасности ночи.
Но когда он исчезает, я беру себя в руки и глубоко вздыхаю.
Я отказываюсь следовать за ним в темноту.
ГЛАВА 44
Не отрывая глаз от ноутбука и сжимая в руке телефон, я вышагиваю по ковровому покрытию мотеля. Вероятно, не менявшийся с 80-х годов, некогда бирюзовый цвет пачкался, чистился и терял цвет, пока не стал напоминать грязную воду. Мое жилье не тянет на пятизвездочное — да что там, даже на твердую тройку, — но оно удобно для моей цели, а это все,
