Не жалея ни о чем - Ш. У. Фарнсуорт

— Мой отец вызвал меня на встречу рано утром. Я думал, что вернусь до того, как ты проснешься.

— Чего он хотел? — Спрашиваю я.

— Он был зол из-за сорвавшейся сделки. Но настоящим сюрпризом стало то, что Крю подал заявление об увольнении. Он покидает компанию. Вообще-то, переезжаю сюда.

Я понимаю, что именно поэтому он был здесь несколько недель назад.

— Итак, ты будешь следующим генеральным директором.

— Если я останусь.

— Что ты имеешь в виду, если останешься? Ты посвятил компании всю свою карьеру. Ты хочешь быть генеральный директор.

Он не возражает.

— Штаб-квартира находится в Нью-Йорке. Именно там мне пришлось бы работать.

— В Нью-Йорке есть архитектурные школы.

Челюсть Оливера сжимается.

— Я не хочу, чтобы тебе приходилось отказываться от…

— Я ни от чего не отказываюсь. Я обещаю.

Его зеленые глаза кипят от эмоций.

— Я люблю тебя.

Я поднимаюсь на цыпочки, обвиваю руками его шею, и наши рты сливаются вместе. Его руки опускаются на мою задницу, притягивая меня к его растущей эрекции.

— Как долго ты можешь остаться? — Спрашиваю я, когда его рот перемещается к моей шее, покусывая и посасывая чувствительную кожу. Я буквально таю рядом с ним, отказываясь держаться прямо.

— Пару дней. Я прилетел на частном самолете, но мой отец ни хрена не сможет сделать, если не хочет передать компанию незнакомцу.

— Если он действительно ни хрена не может сделать, тебе следует остаться на неделю.

Я чувствую, как в его груди раздается смешок.

— Вероятно, ты смогла бы меня убедить.

— Как? — Спрашиваю я, изображая замешательство.

Оливер снова смеется, и я наслаждаюсь этим звуком. Он отстраняется, чтобы забрать мой чемодан с того места, где я его бросила, пока я открываю входную дверь.

А потом мы заходим внутрь.

Вместе.

ГЛАВА 28

ОЛИВЕР

Раздается стук в дверь.

— Войдите, — зову я.

Я жду Крю.

Вместо этого внутрь заходит мой отец.

Мои пальцы застывают на полпути к пуговицам рубашки.

Я не удивлен, что он пришел. Имидж имеет значение для моего отца, как ничто иное. Посещение свадьбы его сына — это не то событие, которое он мог бы пропустить, не вызвав много удивления. Насколько известно большинству людей, мой отец гораздо нежнее со мной и Крю, чем когда-либо наедине. По крайней мере, со мной.

— Привет, папа.

— Оливер.

Крю официально покинул «Кенсингтон Консолидейд» два месяца назад, как раз перед тем, как Скарлетт родила их второго ребенка. У них с моим отцом был долгий разговор в больнице, когда он пришел навестить ребенка, пока я сидел в палате со Скарлетт и Ханной. Насколько я знаю, это был первый раз, когда они разговаривали вне офиса с тех пор, как Крю сообщил ему, что он покидает компанию.

Это первый раз, когда я разговариваю со своим отцом вне офиса. Мы обсуждаем работу и ничего больше, приспосабливаясь к новой динамике отсутствия команды. На самом деле это не лучше и не хуже. Просто… другое.

— Ты так и не ответил на приглашение.

Одна темная бровь приподнимается, как косая черта.

— Ты думал, я не приду?

— Я не был уверен.

На его лице мелькает эмоция, что-то похожее на грусть. Она исчезает слишком быстро, чтобы я мог сказать наверняка.

— Хорошая церковь.

Оказывается, когда беседа не связана с гольфом, бизнесом или дорогим алкоголем, мой отец ужасен в них.

Я прочищаю горло, заканчиваю застегивать рубашку и расправляю воротник.

— Это место, где поженились родители Ханны.

Он кивает.

— Встретил их на улице. Приятная пара. Дин неплохо устроился.

— Да. Слава Богу, женщина, на которой я женюсь, не без гроша. Ее отец не миллиардер, но она должна что-то унаследовать. — Сарказм сочится из моего голоса.

Мой отец прочищает горло.

— Она кажется хорошей девушкой, Оливер. Я надеюсь, вы счастливы вместе.

— Спасибо.

— Я знаю, что был дерьмовым отцом. — Он бросает мне открытое заявление без какого-либо предупреждения.

Я быстро моргаю, пытаясь решить, как реагировать на такую откровенность.

— Я был дерьмовым сыном. — Несмотря ни на что, Кэндис всегда будет моим сожалением, которого я не смогу изменить.

— Я только хотел лучшего для вас, мальчики. Я был…горд. Мужчинами, которыми вы становились. Наследием, которое я оставлял. И потом… было трудно понять, когда перестать давить. Я всегда хотел, чтобы ты добился большего. — Он откашливается, чувствуя себя так неловко, как я не видел за долгое время. Затем протягивает конверт. — Свадебный подарок.

Я беру у него конверт и вытаскиваю листы бумаги. Требуется минута, чтобы переварить юридический язык.

— Ты уходишь в отставку в следующем месяце?

— Ты это заслужил. — Это все, что он говорит, прежде чем повернуться и оставить меня.

Типично для моего отца — никогда не задерживаться. Вручить мне то, что для него важнее всего на свете, как чашку чуть теплого кофе, и не дать мне возможности ответить.

В конце концов, я понимаю, что стою здесь слишком долго и мне нужно закончить готовиться. Я как раз заканчиваю застегивать пуговицы на рубашке, когда раздается еще один стук в дверь.

— Да?

На этот раз входит Крю. К его груди пристегнут его новорожденный сын Кристофер.

Кристофер Оливер Кенсингтон.

Я бы солгал, если бы сказал, что у меня не перехватило дыхание, когда я впервые услышал его полное имя.

— Ты не готов? — спрашивает он, глядя на висящий пиджак, которую мне еще предстоит надеть.

Я протягиваю ему бумаги.

— Заходил папа.

Крю поглощает содержимое быстрее, чем я. Он присвистывает, долго и низко.

— Вау. Поздравляю.

— Я не был уверен, что он когда-нибудь уйдет на пенсию. Не говоря уже о нескольких неделях.