Кэти Келли - Мужчины свои и чужие

Когда она постучала в дверь, Эдвард разговаривал по те­лефону, но махнул рукой, приглашая ее войти. Закончив разговор, он немного нервно улыбнулся и сказал, что как раз хотел с ней кое-что обсудить.

– Недавно заходил Колин Малхолл с довольно интерес­ным предложением. Я бы хотел с тобой об этом погово­рить, – нерешительно начал он.

Вообще-то нерешительность была ему несвойственна. Эдвард, насколько она знала, всегда все говорил прямо и не шел ни на какие компромиссы. Неужели он просто боится, что она того и гляди взорвется?

– Я знаю, ты считаешь конференцию своим личным чадом, и не хочу, чтобы ты расстраивалась. Но ведь мы долж­ны рассмотреть все предложения, верно?

Эмма решила прекратить его страдания.

– Эдвард, я знаю, что ты собираешься сказать. Колин был у меня несколько минут назад, и, к стыду своему, я на него разозлилась. Я отвергла его предложения из ревности, почувствовав угрозу для себя. Я перед ним обязательно изви­нюсь. Я зашла только спросить, считаешь ли ты, что я нор­мально работала последнее время или со мной стало труд­но?..

Эмме нелегко было задать этот вопрос, но ее высокие принципы вынудили сделать это. Смущения Эдварда было достаточно, чтобы она все поняла.

– Мне очень жаль, – сказала Эмма, не дав ему загово­рить. – Мне нет оправдания, Эдвард. Я сейчас схожу. к Колину, а потом, если можно, поеду домой. Завтра я приду такой, какой была всегда.

– Обещаешь? – спросил Эдвард. Она кивнула.

Когда Эмма вошла в комнату, Колин сидел надувшись и тут же схватился за телефонную трубку. Но когда Эмма начала пространно извиняться, объясняя, что находится под стрес­сом, не связанным с работой, он несколько воодушевился.

– Я так и подумал, что у тебя какие-то неприятности, – сказал он. – Я только вчера сказал Финну, что ты стала не похожа на ту очаровательную и улыбающуюся женщину, которую мы знали. У нас всех бывают тяжелые периоды, так что, если захочется поболтать за чашкой кофе, я всегда в твоем распоряжении. Ты же знаешь, я о личном всегда мол­чок.

– Ну, конечно, Колин, – согласилась Эмма, радуясь, что сохранила хоть остатки чувства юмора. – Мы о твоем предложении поговорим завтра, я сейчас ухожу, но утром увидимся.

Придя домой, Эмма сложила в большой пакет все, что лежало на ее секретной полке в шкафу. Сердце разрывалось когда она расставалась с книгой для беременных, инструк­цией, как кормить малыша, и прелестными детскими вещич­ками, которые она купила, не устояв. Добавила туда детский лосьон, которым пользовалась, чтобы снять макияж, и выта­щила все на улицу. Остановившись у магазинчика подержан­ных вещей, Эмма поставила сумку у дверей и поспешно уеха­ла, заливаясь слезами. Все, с этим покончено! Надеяться не на что. К тому же она осознала, что мучила не только себя но и других людей тоже. Если у нее не может быть детей, надо с этим смириться. Нельзя из-за этого разрушать свою жизнь и жизнь Пита.

Потом она поехала в супермаркет и накупила продуктов и чистящих средств. Странно было оказаться в супермаркете в середине дня. Обычно она ездила в выходные или после ра­боты, когда в магазине толпились усталые женщины и муж­чины, загружая тележки едой, которую можно разогреть микроволновке. Сегодня же она бродила среди усталых – мате­рей, пытающихся оттащить своих чад от шоколадок, одно­временно успокаивая малышей в колясках.

Дома, распаковав покупки, Эмма переоделась и начала лихорадочно прибираться. Она вычистила обе ванные ком­наты и взялась за пылесос, но тут услышала телефонный звонок. Звонила Ханна.

– Привет, – сказала она. – Ты не заболела? Я позвони­ла в офис, и мне сказали, что ты уже ушла домой.

– Да нет, все в порядке, – ответила Эмма. – Как ты? На следующей неделе встречаемся?

Они собирались сходить в театр на «Опасные связи».

– Конечно… Но я хотела сказать тебе кое-что заранее. Эмма заинтересовалась.

– Феликс получил главную роль? – спросила она, удивившись, что может говорить вполне жизнерадостно. – Ты выиграла в лотерею?

– Нет, – очень серьезно ответила Ханна.

– Тогда в чем дело?

– Я беременна. Я решила сама сказать тебе – не хотела, чтобы ты узнала об этом от Лиони. Я знаю, как тебе трудно…

Эмма издала какой-то странный звук, напоминающий хриплый смех.

– Почему я должна расстроиться, Ханна? Я рада за тебя. Ты наверняка в восторге, да и Феликс тоже. Когда срок?

Слова застревали у нее в горле, но она должна была выговорить их, потому что Ханна была ее ближайшей подругой.

– В начале декабря. Вообще-то, Эмма, я перепугана до смерти, – призналась Ханна, не сдержавшись. – Я пони­маю, это звучит ужасно, но я никогда не мечтала о ребенке. И теперь, когда он будет, я… просто в ужасе. Что, если из меня не получится хорошей матери? Все думают, что это происходит само собой. Явная чушь.

– Перестань паниковать, – решительно сказала Эмма. – Ты взрослая, умная женщина, ты в состоянии руководить конторой, ты сделала прекрасную карьеру, ты со всем справишься. Уж не хочешь ли ты сказать, что упадешь в обморок при виде грязного подгузника или развалишься на части, если понадобится сделать пюре из морковки?

Ханна невольно рассмеялась.

– Все очень просто, Ханна, – продолжила Эмма. – Это будет твой ребенок, и ты непременно его полюбишь. Из тебя выйдет прекрасная мать.

– Может быть, – согласилась Ханна. – Но есть всякие другие проблемы. По-моему, Феликс считает, что раз я бере­менна, то материнский нимб сияет надо мной, как над ма­донной на средневековом холсте. Мне кажется, он меня больше не хочет.

– И в этом нет ничего необычного. Некоторые мужики могут справиться только с чем-то одним. Или мадонна, или шлюха. Раньше ты была для него просто сексуальной партне­ршей, а теперь ты мать его ребенка, так что секс с тобой не­мыслим.

– Из тебя бы вышел неплохой психиатр, – заметила Ханна. – А я-то думала, что Феликс, как обычно, захандрил.

– Он твой возлюбленный, тебе виднее, – сухо ответила Эмма. – Возможно, я что-то преувеличиваю, начиталась всяких самоучителей, – добавила она, припомнив, какую груду книг она выбросила всего несколько часов назад.

– Ты – замечательный друг, – благодарно сказала Ханна. – Я боялась с тобой об этом заговорить. Слушай, мне пора бежать. Надо показать дом двум уродам, которые сами не знают, чего хотят. Увидимся с тобой и Лиони на следующей неделе.

– Ладно, – машинально ответила Эмма и повесила трубку. Она порадовалась, что унесла из дома все детские вещи.

И все равно горько расплакалась. Подумать только, Ханна, которой совсем не нужны дети, вдруг забеременела. Она же… Нет, нельзя снова браться за старое. По крайней мере, ей удалось убедительно соврать Ханне насчет своих чувств. Вряд ли из нее получился бы психиатр, но врать она научилась.