Сливово-лиловый - Клер Скотт
Звонок телефона прерывает наш разговор, и Роберт поднимает трубку. Он не может игнорировать звонящие телефоны. Но они сводят его с ума.
— Привет, Сара, — говорит он и слушает собеседника.
— Он был у Аллегры и пробовал провернуть то же самое и с ней, но с большей суммой. Предложил ей пятьдесят штук. И она тоже отказалась. У Марека, похоже, огромные проблемы.
Я прислушиваюсь и улавливаю из разговора, что Марек предложил Саре 20 000 евро. О, да, думаю, у Марека проблемы. И не одна. А очень много.
Роберт, как и следовало ожидать, ведет себя образцово — стоит на моей стороне, утешает, дает мне мужество, не выпускает Дома на поверхность. Я так благодарна ему сегодня, потому что действительно не в настроении. Реакция Инги нервирует меня так же, как и появление Марека.
* * *
Следующим утро снова вместе едем работу и, как обычно, мы первые. Я включаю компьютеры, открываю окна во всех комнатах, чтобы проветрить, а затем иду на кухню, где Роберт стоит у кофе-машины, ожидая, пока она приготовит кофе.
— Иди сюда, — шепчет он мне на ухо и крепко прижимает к себе. — Я поговорю с Ингой.
— Не знаю, хорошая ли это идея… — отвечаю я и целую его в шею.
— Посмотрим.
Когда через десять минут Инга входит в помещение, она холодно зыркает в мою сторону, но в остальном игнорирует меня. Никакого приветствия, никакой улыбки. Я полностью упала в ее глазах. «Мейнстрим, как же», — думаю я.
— Спасибо за твою помощь вчера, — тихо говорю я и получаю лишь презрительное фырканье в ответ.
Инга говорит со мной только о самых необходимых вещах, и Сабину, приходящую на четыре часа по вторникам и пятницам, удивляет та холодность, которая царит между нами.
— Что случилось? — спрашивает она, но я качаю головой.
— Это слишком сложно. Все уладится.
Когда Арне зовет меня через некоторое время в свой кабинет, я встречаю у двери Роберта, который только что вышел из комнаты.
— И? — спрашивает он меня, и я качаю головой.
— Абсолютная холодность. Она не говорит со мной. Я — самое дно.
— Пфф… — делает Роберт, — Это же «тотальный мейнстрим», не так ли?
Он ободряюще улыбается, придерживая для меня дверь.
* * *
Через час Роберт заходит в приемную.
— Фрау Вайзер, будьте так любезны пройти со мной в мой кабинет. Сабина, пожалуйста, никаких звонков в следующие полчаса. Меня нет. За исключением известных тебе исключительных случаев, ты в курсе, не так ли?
Сабина кивает, улыбаясь. Известными исключениями являются Гонконг и Анна, родители Роберта и я, когда я не на работе. Я смотрю на него хмурым взглядом. На самом деле, нехорошо перекладывать на Роберта прояснение ситуации. Это вопрос между Ингой и мной. Поэтому решаю присоединиться к разговору и пойти в кабинет Роберта. Дверь захлопывается практически прямо перед моим носом. Я стучу и жду, что меня пригласят войти.
— Роберт, — говорю я, стоя в дверях, — я бы хотела присутствовать. Это нормально?
— Да, — отвечает он, — входи. Пожалуйста, присаживайся.
Я сажусь и смотрю на Ингу, которая с отвращением смотрит на нас обоих.
Глава 46
Роберт снова переводит взгляд на Ингу, и даже глазом не моргнув, позволяет ей оглядеть себя с ног до головы. Никакого дискомфорта, никакой неуверенности. Он садится и немного отъезжает на своем кресле назад. С одной стороны, чтобы смягчить барьер, который образует письменный стол, с другой — чтобы иметь возможность вытянуть свои длинные ноги, не касаясь ни одной из нас.
— Пожалуйста, — нарушает тишину Роберт и улыбается, — начинайте, фрау Вайзер. Мы слушаем.
— Вы хотели поговорить со мной, почему же сейчас должна начать я?
— Потому что у Вас есть проблемы с тем, что Вы узнали вчера. И мне хотелось бы устранить эту проблему, потому что ценю дружескую рабочую атмосферу в нашем коллективе. Вы это знаете. Но я смогу решить эту проблему, только если буду точно знать, в чем собственно дело.
— Это отвратительно.
— Что отвратительно?
— Как вы оба живете.
— И как мы живем? — спрашивает Роберт, чуть сильнее откидываясь в кресле.
— Извращенно.
— Разве Вы не сказали вчера, что это — мейнстрим?
— Я лояльный человек, но есть вещи, которые противоречат моим принципам. Мейнстрим или нет. Это… отвратительно.
Инга с отвращением кривится.
— Дело в том, фрау Вайзер, что здесь мы на работе. И то, что мы с Аллегрой делаем дома, не имеет здесь никакого значения, как и то, что делают Майкл и его жена или Сабина и ее муж. Или Клаус и его муж.
— Это имеет значение.
Роберт игнорирует эту упрямую настойчивость, которую мне он никогда не спустил бы с рук, и улыбается Инге. Что однозначно выводит ее из равновесия. Она не ожидала в этом разговоре ни дружелюбия, ни шарма, а Роберт ни секунды не звучал так, словно был зол или расстроен.
— Скажите мне, фрау Вайзер, Вы обращаетесь с Клаусом так же, как сейчас с Аллегрой?
— Нет.
— Клаус — открытый гей.
— Да, я это знаю. И?
— Почему это нормально, а наш образ жизни, по-Вашему, нет?
— Господин Каспари, есть разница, между тем, что мужчина любит мужчину, и тем, что мужчина любит пороть и унижать женщин.
— Хм-м, так я и думал. Две, нет, скорее три вещи необходимо прояснить. Во-первых, гомосексуализм — это предрасположенность, Вы согласны?
— Да.
— Тип сексуальности, который я предпочитаю, также является предрасположенностью. Правильно?
— Да, думаю, что так…
Инга звучит немного неуверенно и задумчиво прищуривает глаза.
— Это так и есть. Без сомнений. И то, и другое — предрасположенность. Я не выбирал это. Я такой. Так же, как Клаус не выбирал своих сексуальных предпочтений, так и я не имел выбора в своих. Или Вы в своих.
Инга молчит и зыркает на меня.
— Я тоже не выбирала своих. Я была такой всегда. И признать это, вероятно, так же сложно, как осознать собственный гомосексуализм, Инга. Потому что чувствуешь, что ты выбиваешься из нормы.
Она медленно кивает, а затем снова смотрит на Роберта, который проводит рукой по волосам и глубоко вдыхает, прежде чем продолжить.
— От Клауса никто не требует, чтобы он женился на женщине, верно? Почему Вы обвиняете меня в том, что я живу по своим предпочтениям? То, что я делаю, абсолютно законно по немецкому законодательству и делается при полном согласии Аллегры. Искренне не понимаю, почему одно предпочтение считается нормой, а другое нет. Понимаете, о
