Сливово-лиловый - Клер Скотт
— Не имеет значения. Я никогда не одалживала тебе больше пяти евро, если вообще одалживала.
Я пожимаю плечами и возвращаю ему лист бумаги.
— Пятьдесят тысяч евро — это большие деньги, Аллегра.
— Верно. Но недостаточно, чтобы купить у меня оправдывающее заявление, которое приведет лишь к тому, что мне придется объяснять, где я взяла столько денег. Я не собираюсь в тюрьму за тебя, Марек. Забудь об этом.
— Аллегра. Ты же знаешь, что я желаю тебе добра, и с теми пятьюдесятью тысячами евро, которые я должен тебе…
— Нет. Ты мне ничего не должен.
— Итак, если тебя пригласят дать показания…
— … я скажу правду, Марек. Только правду и больше ничего. Я не имела ничего общего с твоими сомнительными махинациями и не позволю меня вмешивать. Даже не думай.
— Как может кто-то, кто настолько недипломатичен и невероятно неуклюж, заработать такую огромную сумму денег? — спрашивает Инга и усмехается. — Ну, это действительно меня интересует…
Марек холодно смотрит сначала на Ингу, затем на меня и говорит:
— Вот здесь она такая крутая и профессиональная, сильная, независимая женщина и милая Аллегра, верно?
Он на мгновение замолкает, а я закрываю глаза и качаю головой, потому что не в силах ничего предотвратить.
— Марек, замолчи. Я предупреждаю тебя.
Встаю со стула и указываю на дверь.
— Убирайся. Немедленно.
— Дома она ползает по полу перед Робертом, позволяет пороть свою задницу и трахать себя во все дыры.
— Ох! — произносит Инга и поднимает брови, — Садо-мазо-клетка? И вы тоже этим балуетесь, да?
— Да.
— А чего, Вы думаете, Вы этим сейчас достигли?
Марек молчит в замешательстве.
— Ничего. Именно. Аллегра Вам не поможет. И если это даже правда, что Вы сказали об Аллегре и Роберте, кого это волнует? Никого. Вы что, думаете, что сегодня этим можно хоть кого-нибудь удивить? Это могло быть скандально когда-то давно, когда Вы были молоды, сегодня — это мейнстрим.
Марек, по-видимому, представлял себе иную реакцию. Ему хотелось проучить, дискредитировать меня. Только выглядит обалдело он — и молчит.
— Если Вы не уберетесь отсюда в течении следующей минуты, я позвоню в полицию, — говорит Инга, покачивая телефоном, который все еще держит в руке.
— Когда-нибудь… — тихо заявляет он, — …ты поймешь, что я всегда был прав, Аллегра. Но тогда будет уже слишком поздно. И когда ты приползешь на коленях ко мне, дверь будет закрыта.
— Хорошо. Я буду помнить это. Пожалуйста, уходи. И никогда не приходи снова. Но и ты запомни одно, Марек, запомни это хорошо. Если ты когда-нибудь попытаешься связаться со мной или с Робертом, если ты только попытаешься как-то насолить нам, разоблачить нас или что-либо подобное, будь уверен, я немедленно пойду в полицию с Ингой в качестве свидетеля и расскажу, что ты пытался купить свидетельские показания, которые спасли бы твою задницу. Я ясно выразилась?
Марек с ненавистью смотрит на меня, оборачивается и уходит. В комнате повисает давящая тишина.
— Извини, — говорю я Инге и снова падаю на стул, закрывая лицо руками.
— Это правда, что он сказал? Вы так живете, ты и Роберт? Ползаешь перед ним и позволяешь тебя…?
Вопрос повисает в воздухе. Я знаю, это трудно понять.
— Да. Мне действительно очень жаль, Марек…
Инга поднимает руку и прерывает меня.
— Это отвратительно, Аллегра. Действительно отвратительно. Я ухожу.
Она берет свою сумку, идет к пропускной системе и проводит своей карточкой по считывающему механизму. Дверь с шумом захлопывается, и я недоверчиво пялюсь на нее. Затем до меня доходит, что я осталась одна, встаю, почти бегу к двери и запираю ее изнутри. Хотя не думаю, что Марек вернется снова. Затем убираю папки с накладными, которые оставила Инга, и размышляю о том, что означает ее поведение. Она помогла мне, даже после того, как узнала, чем мы с Робертом занимаемся. Поступила лояльно, абсолютно. Но, боюсь, что потеряла ее уважение. Мне стыдно, и я знаю, что Марек, возможно, достиг своей цели. Понятия не имею, как завтра смотреть Инге в глаза.
* * *
Через полчаса вокруг по-прежнему тихо, и я слышу грохот уборочной тележки Вангари в коридоре. Отпираю дверь, перебрасываюсь с ней парой слов, спрашиваю о детях, а затем интересуюсь, не видела ли она снаружи мужчину, примерно пятидесяти лет. Вангари качает головой, и я прощаюсь с ней. По дороге домой продолжаю украдкой смотреть в зеркало заднего вида, но за мной никто не едет. Но даже если следует, то я этого не замечаю. Оставляю машину на улице, сейчас мне не хочется ехать на задний двор. Хотя на улице есть ограничения по парковке, думаю Роберт может позже отогнать машину назад. Надеюсь, что за пять минут никто не успеет выписать квитанцию и отбуксировать ее.
— Привет, — приветствует Роберт из гостиной, когда я открываю дверь. — Ты на пятнадцать минут разминулась с Лотти. Она обиделась.
— Мне жаль, — говорю я, входя в гостиную. Ноги Роберта покоятся на кофейном столике, а в руке у него пульт дистанционного управления.
— Все хорошо, детка?
— Не совсем. Роберт, сделаешь мне одолжение, пожалуйста? — спрашиваю я и знаю, что он понимает, что что-то не так.
— Конечно, все, что угодно, — отвечает он, выпрямляясь.
— Моя машина на улице перед домом. Можешь ли ты загнать ее во двор и припарковаться, пожалуйста?
— Конечно. Что случилось?
— Я расскажу тебе сразу после того, как ты перепаркуешь машину, хорошо? В противном случае я рискую получить штраф.
— Хорошо. Скоро вернусь.
Роберт встает, мимоходом целует меня в губы, а затем выходит из квартиры.
— Я вернул сидение на место, немного отодвинув его вперед, но этого, вероятно, недостаточно, — говорит он, возвращаясь и закрывая за собой дверь.
Садится ко мне и притягивает меня к себе.
— Что случилось?
Я подробно рассказываю, что произошло, чего хотел Марек, что он сказал. Сообщаю о странной реакции Инги и о том, что боюсь, что Марек мог последовать за мной.
— Это объясняет звонок сегодня днем, — вздыхает Роберт, когда я заканчиваю свой рассказ.
— Какой звонок?
— Из полиции. Комиссар Вальтер. Хотел обговорить с тобой, когда ты сможешь прийти, чтобы дать показания. Я сказал, что ты перезвонишь ему завтра. Записал номер и положил на комод в коридоре. Он не захотел рассказывать мне, о чем речь. Я уже и так и сяк раздумывал, почему ты должна давать показания, и в первую очередь — по какому такому делу.
— О Боже. Мне нужен адвокат?
— Нет. Но ты можешь привести его с собой, он подчеркнул это. Но это необязательно. Не беспокойся.
