Я тебя не предавал - Екатерина Аверина
— Ты его обязательно узнаешь, когда он придёт за тобой, — не отводя взгляд от экрана, сипит Асад. — Я с того света буду смотреть и радоваться, как ты будешь подыхать, Палач.
— Боюсь там, куда я тебя отправлю, будет не до просмотра такого «кино», — кровожадно улыбаюсь ему.
А ролик всё идёт. Асаду приходится смотреть.
Как только видео заканчивается, убираю телефон в карман.
— В следующий раз я приду не один. Готовь жопу, — улыбаюсь шире.
Глаза у Юнусова становятся большими. Приятно, чёрт возьми. Пусть думает теперь об этом. Я уверен, кадры из просмотренного им кино будут возвращаться к нему во снах. Был у меня один знакомый психиатр. Много интересных вещей рассказывал. Пользуемся, взламывая мозги таким вот уёбкам. Работает.
Отстёгиваю Асада от вольера. Он падает на четвереньки, где и есть его место на весь тот период, что он остаётся в живых.
Выхожу, запираю клетку.
— Приятных сновидений, — желаю ему.
— Ты сдохнешь! — истерично орёт он. — Сдохнешь!
— Когда-нибудь обязательно, — захлопываю дверь его коморки и возвращаюсь к Медведю.
У него тут бочка с технической водой, чтобы руки помыть можно было, умыться. Поливает мне, я по самые локти намыливаюсь и смываю с себя вонь Юнусова.
— Как прошло? — спрашивает Медведь.
— Выть будет громче, — зло ухмыляюсь.
— Понял, — вздыхает он.
Прощаемся. Еду в город, к себе в «гнездо». Я снова живу в кабинете, работая сразу в нескольких направлениях. Грановский подкинул тему с диверсией на одном из строительных объектов. Такие дела на фоне моих сейчас кажутся нереально лёгкими. Проплаченного зачинщика нашли, объяснили, где он не прав. На заказчика спустили все возможные службы. Дали много денег, ребята там развлекаются. Чаще всего такие вот мелкие засранцы потом сами приползают, извиняются, просят дать им возможность работать тихо. Забавные.
У меня же всё гораздо интереснее. Я вдоль и поперёк изучил род Юнусовых. Мне кажется, я теперь знаю о нём больше, чем сам Асад и все его дальние родственники, оставшиеся в живых. Меня интересовали ответвления рода к другим. Дочерей вот замуж выдавали за интересных людей. Должно же быть ещё что-то, что так подпитывает ненависть Юнусова ко мне. Маленькая деталь, помимо глубокой личной неприязни. И причина, по которой он оказался во всей этой цепочке.
Открыв вкладки в браузере, дочитываю информацию, выуженную из какого-то архива, я даже не помню, какого. Это и не важно. Цепляюсь за фамилию, от которой старый шрам на глазу начинает гореть.
Беру простой карандаш и веду последнюю линию на схеме, которую начал чертить ещё около полутора месяцев назад. От раздавшегося телефонного звонка рука дёргается, и финальная линия чуть смазывается.
Этот номер есть далеко не у всех, поэтому сразу принимаю вызов.
— Слушаю…
Сердце резко останавливается и начинает буксовать, зубы сжимаются, а волосы на затылке встают дыбом, как у ощерившегося зверя.
Глава 60
Ирина
После ужина дети разбрелись по комнатам и уткнулись в телефоны. Мы на кухне, Оля с Григорием пьют чай, о чём-то негромко переговариваясь, а я, стоя у окна, вглядываюсь в зимний пейзаж. Стемнело. Девственно-чистый, белоснежный снег икрится в свете фонарей и будто бы сам светится. За высоким забором лес непроницаемой стеной окружает с трёх сторон. Тишина. Мы словно оторваны от остального мира.
Но мне неспокойно. Тревога за Павла сковывает все внутренности холодом и не отпускает ни на секунду. Я хочу услышать его голос. Мне это очень важно. Жизненно необходимо. Просто узнать, что с ним всё в порядке, и выдохнуть. Как я жила столько лет без него? Да и жила ли? Существовала, и то благодаря сыну, и на автомате выполняла какие-то функции.
— Ир, ну что ты в самом деле? — подходит Ольга и обнимает меня за плечи. — Успокойся, — насильно разворачивает и усаживает за стол. — На вот чай выпей.
Пододвигает чашку с горячим напитком и буквально всовывает её мне, заставляя обхватить ладонями.
— Да не могу я, — качаю головой, отдёргивая руки и роняя в них лицо.
— Ты просто себя изводишь.
Всё понимаю. Стараюсь держаться изо всех сил, но в груди ноет от неизвестности. Мои ресурсы стремительно заканчиваются. Ещё немного, и чёрная дыра отчаяния поглотит меня. Прикрываю глаза и просто дышу, переживая очередную волну паники.
Пронзительный собачий лай заставляет вздрогнуть и очнуться. Вскидываю голову и встревоженно смотрю на Гришу.
— Пойду проверю… — хмурится он, поднимаясь на ноги.
Явственно чувствую нависшую угрозу. От страха внутри всё леденеет. Но усилием воли заставляю себя сидеть на месте и ждать возвращения Григория.
Хлопок. Ещё один. Переглядываемся с Ольгой и без слов понимаем друг друга.
— Дети, бегом сюда! — кричу я и пулей несусь в гостиную. — Оль, одежду.
Здесь в полу есть люк, а за ним подпол. Мы случайно нашли, когда убирались. Лучшего пока не придумать.
— Что случилось? — Дуня приходит первой и смотрит на нас, испуганно округлив и без того большие глаза. Егор спускается следом.
— Одевайтесь, быстро! — рычу строго и дёргаю дверцу люка вверх и на себя.
Поддаётся. Опускаюсь на колени и фонариком от телефона свечу в темноту. Лестница вниз. Кусаю губы, оглядываясь на подростков.
— Мам, что происходит? — Егор нервно ведёт плечами.
Но понимая мой строгий взгляд правильно, подростки всё же не спорят, суетливо натягивая на себя куртки, обуваются.
— Оль, когда всё стихнет, звони… Павлу, Рустаму, Мирону, — торопливо даю указания. — Только обязательно дождись, когда стихнет.
— Ма-ам? — сыну передаётся моя паника.
— Присмотри за Егором, — прошу Дуню.
— Че-его?! Ещё не хватало, — фыркает возмущённо он.
— Всё, тихо! Вперёд, — порывисто обнимаю
