Джоджо Мойес - Серебристая бухта
А я подумала: «Та журналистка» – и мой миролюбивый настрой окончательно пропал.
Я готовила сырный омлет и, чтобы как-то отвлечься от мрачных мыслей о домашних проблемах, яростно взбивала яйца. До того как Лиза рассказала мне о своих планах, я никогда так старательно не занималась готовкой и так тщательно не прибиралась в отеле. Жаль вот гостей не было, они бы получили пятизвездочный сервис. Я опустила голову и взбивала яйца, пока не забыла, о чем думала, а яйца превратились в легкую пену, которая грозила улететь из миски. И лишь спустя несколько минут я поняла, что после криков Майка наверху наступила гробовая тишина. Не было слышно ни привычных шагов, когда он переходит от стола к кожаному креслу, ни скрипа, когда он ложится на кровать.
Ханна снова с головой ушла в свои учебники, но эта тишина наверху показалась мне очень странной.
Я сняла сковородку с огня и подошла к лестнице.
– Майк? – крикнула я. – Все в порядке?
Тишина.
– Майк? – снова позвала я и взялась за перила, приготовившись подняться наверх.
– Кэтлин, – отозвался Майк дрожащим голосом, – я думаю, вам лучше подняться.
Когда я вошла в комнату, Майк попросил меня сесть на кровать. Сказать по правде, он был такой бледный и не похож на себя, что я не сразу согласилась и немного помедлила, пытаясь понять, что происходит. Майк присел передо мной на корточки, как будто собирался сделать предложение. Затем он произнес эти два коротких слова, и когда я их услышала, я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица. Уже потом Майк сказал, что тогда испугался, что со мной случится удар, как с Нино Гейнсом.
«Он шутит, – подумала я той частью мозга, которая у меня еще не отключилась. – Или сошел с ума. В нашем доме все это время жил сумасшедший».
– Что ты такое говоришь? – спросила я, когда ко мне вернулся голос. – Это у тебя такие шутки?
Я вдруг очень сильно на него разозлилась, но Майк махнул на меня рукой и сказал, довольно грубо для него, чтобы я замолчала и подождала, пока он проверит почту.
В то время как я возмущалась, он встал и начал открывать сообщения. И когда я уже начала думать, не уйти ли мне, на экране его компьютера открылась маленькая коробочка и появилась она. В это невозможно было поверить. Цветная фотография. Она смотрела на нас настороженно, как будто, как и я, не могла понять, что происходит. У меня задрожали руки.
– Эту фотографию Моника сделала сегодня. Похожа на нее, да?
Я не могла оторвать глаз от этого лица. А потом Майк, запинаясь, пересказал мне то, что сообщила ему сестра.
– Ханна, – каркающим голосом произнесла я. – Позови Ханну.
Но Ханне, видно, тоже стало интересно, что происходит наверху, потому что она уже стояла в дверях с карандашом в руке и внимательно смотрела то на меня, то на Майка.
– Ханна, солнышко, – сказала я и показала трясущейся рукой на компьютер. – Ты должна кое на что посмотреть. Я хочу, чтобы ты сказала, похожа ли… похожа ли…
– Летти. – Ханна подошла ближе к компьютеру и провела пальчиком по носу сестры. – Летти.
– Она жива, милая, – сказала я, и тут пришли слезы.
Я не могла нормально говорить несколько минут, а Майк все время держал руку у меня на плече.
– Боже, спаси нас, она жива.
Еще я боялась за Ханну, боялась, что она испытает больший шок, чем я. Когда я смотрела на фотографию этой девочки, мысли у меня путались, а сердце замирало в груди. Я ее не знала, но ее жизнь и ее смерть витали над этим домом, словно она жила и умерла здесь. И как только мы могли подумать, что Ханна справится с этим лучше нас?
Но из нас троих не плакала одна Ханна.
– Я знала, – сказала она и широко улыбнулась. – Я знала, что Летти не могла умереть. Только не так, как киты и дельфины. Я никогда не чувствовала ее как мертвую.
Ханна повернулась к компьютеру и снова провела пальцем по картинке. Они были так похожи, можно было подумать, что Ханна смотрится в зеркало. Мне теперь даже трудно поверить, что я могла в этом сомневаться.
Майк отошел к окну и почесал затылок.
– Какие сволочи, – говорил он, позабыв, что в комнате Ханна. – Как они могли скрывать от нее правду все эти годы? Как они могли сделать с ней такое? Как они могли так поступить с ребенком?
Масштаб их лжи поняла и я, и когда я это поняла, с моего языка слетели слова, которые я не слышала со времен войны.
– Скотина! Трусливая падаль! Сын бешеной суки! Мерзкая…
– Акула? – предложил Майк и приподнял бровь.
– Именно акула, – согласилась я и мельком взглянула на Ханну. – Да. Акула. Уж я бы точно с удовольствием выпотрошила его, как акулу.
– Я бы его пристрелил, – сказал Майк.
– Пристрелить его мало. – У меня перед глазами на секунду возник Старый Гарри – моя гарпунная пушка, которая висела на стене в Музее китобоев, а в голову пришла мысль, которая повергла бы в ужас всех, кто меня знал.
Я понимала, что мысли Майка крутятся в ту же сторону.
Тут снова заговорила Ханна.
– У меня есть сестра, – сказала она, и простая, искренняя радость в ее голосе остановила нас с Майком. – Вот смотрите! У меня есть сестра.
И она подставила лицо ближе к сильно увеличенной фотографии, чтобы мы сами смогли в этом убедиться. Мы с Майком посмотрели друг на друга и хором сказали:
– Лиза.
Мы не знали, как ей об этом сказать. Как сообщить эту новость. Лиза находилась в море, а новость была такая громадная и потрясающая, что просто передать ее по радио нельзя. Но мы сидеть дома и ждать ее возвращения тоже не могли. В результате я одолжила катер у Сэма Грейди. С Майком – Ханна на носу, я у румпеля – мы вышли из залива и направились к Брейк-Ноус-Айленду. Бриз был слабеньким, море спокойное. Очень скоро к нам присоединилась стая дельфинов, их веселые прыжки перекликались с нашим настроением. Ханна свесилась через борт, смеялась и кричала:
– Они знают! Они пришли, потому что они знают!
И впервые я не стала ее одергивать. Кто я такая, чтобы говорить, будто мне известно, как устроена жизнь? Кто я такая, чтобы говорить, будто животные знают меньше меня? В тот момент я поняла, что меня уже ничего не удивит.
Вот и Лиза. Она стояла у штурвала, рядом – Милли. Лодка была полная, в основном тайванцы. Туристы заинтересовались нашим появлением, некоторые свесились через борт, некоторые еще держали в руках камеры. Как только они увидели у нас в кильватере дельфинов, сразу захлопали как сумасшедшие.
Заметив нас, Лиза пошла в нашу сторону. Солнце было у нее за спиной, и поэтому ее волосы, казалось, горели.
– Что случилось? – крикнула она, когда мы встали борт к борту.
