Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко
* * *
В день икс, выйдя из фотостудии, я сразу же попытался вскрыть конверт с фотографиями. Руки тряслись от волнения, ничего не выходило – с обратной стороны на конверте была пленка, и она растягивалась под пальцами, но не рвалась. Тихонько ругнувшись, я порвал упаковку зубами. Достал снимки.
Чего я хотел? Чтобы на фотографиях оказалось незнакомое лицо. Это принесло бы мне облегчение. Тогда бы я окончательно поверил, что Дина – просто наблюдатель, как и мы. Она просто читает дневник, но никак к нему не относится. А что насчет тех калл… Да черт с ними, с каллами! Я был готов забыть о них!
Но сердце у меня провалилось в желудок, когда я увидел, кто был на фотографиях. Она.
Дина. На черно-белых снимках 1994 года. Такая же, как сейчас, только волосы длиннее. Ее большие круглые глаза чуть навыкате, нос картошкой и пухлые губы. Я был в полной растерянности. Не знал, что и думать. Как это возможно?
По пути к Сашкиному дому я обдумывал произошедшее. Мысли были хаотичными, решения тоже, они сталкивались и противоречили друг другу. Голова просто взрывалась. Наверное, это какая-то ошибка. Фотошоп. Кто-то пытается очернить Дину, кто-то другой за этим стоит. Но я понимал: никто не мог добраться до пленки, она благополучно пролежала у Саши на чердаке с 1994 года. Если только это не сама Саша… Мне показалось, что она чересчур рьяно пытается убедить меня в виновности Дины. Как будто что-то тут нечисто. Всего на пару секунд я допустил мысль, что Орлик меня обманывает, а потом затряс головой. Парень, что с тобой? Ты сходишь с ума, очнись! Злость была такой, что хотелось выбросить фотографии вместе с пленкой. Уж лучше бы я ничего не знал.
Чуть позже я мыслил уже более трезво. Я перестал отрицать очевидное. Признай, парень, Дина виновна. Она за всем стоит, и больше никто. Как она попала на снимки? Это еще предстоит выяснить, но в том, что она – зачинщица вражды классов, я больше не сомневался. И с дневником она связана прямо, а не косвенно. Как – еще выясним.
На смену злости пришло ужасное опустошение. Дина – предательница, которая притворялась моим другом. Людям нельзя доверять. И никого у меня из друзей больше никогда не будет. Только Сашка. Орлик всегда со мной, и только она у меня останется.
И вот я пришел к Сашке. Она разглядывала фотографии, растерянная, как и я вначале.
– Как это возможно? – прошептала она.
– Я не знаю, – резковато сказал я. – Это те самые снимки… Вот этот я представлял точно так же, как описывала Ада в дневнике.
Я протянул Саше снимок, на котором Ада сидит спиной, повернувшись к камере в профиль. Обнаженная спина, ягодицы закрыты портьерой. Почему я называю ее Адой, если это Дина? Я же уже все для себя решил.
– Тут поверишь в любую фантастику. – Сашу передернуло. – Например, в путешествия во времени. Или… – она сглотнула, – в существование призраков.
Я окинул ее недоверчивым взглядом:
– Я не сторонник мистических теорий, так что для начала поищем реалистичные.
Мы ушли на кухню, где, сев за стол, снова и снова разглядывали снимки, тщетно ломая головы. Мы надеялись, что приблизимся к разгадке, но в итоге нас, наоборот, отбросило назад. Мы перебирали разные версии. Другие фотографии иди другой человек? А может, все же подделка, фотошоп? Но ни одно предположение не имело под собой крепкой почвы.
Саша с беспокойством посматривала на меня – я то и дело ловил эти взгляды. Она чувствовала, что для меня открытие стало ударом, ведь я до последнего надеялся, что Дина не хочет нам зла. Фотографии разбили эту надежду.
– Мне жаль, что так получилось с Диной, Жень, – тихо сказала она. – Ты не мог знать наперед, что будет.
Я кивнул. Я листал фотографии одну за другой, разглядывал каждую, но будто на пустой лист смотрел.
– С тобой все в порядке? – спросила Саша.
– Да нормально все, Орлик. – Я попытался сделать голос равнодушным.
Но, конечно же, она видела, что я вру. Мне сейчас было ужасно тяжело, на меня словно давило что-то невидимое. Но я не давал этим чувствам выбраться на волю.
– Жень, ты только не суди теперь всех по ней, ладно? – Саша будто прочла мои недавние мысли. – Люди вообще очень разные, и в мире все еще много нормальных.
– Сильно сомневаюсь. – Я горько усмехнулся.
– Ты не прав. Мне ужасно не хочется, чтобы ты зациклился на этом неприятном опыте.
– Прекрати играть в мозгоправа, – чересчур резко одернул ее я, поморщившись. Ничего, кроме раздражения, я от ее заботы сейчас не испытывал. – Со мной все в порядке, честно. Давай закроем тему и подумаем, что нам дальше делать, ладно? Может, нам прижать Дину? Сказать, что мы все знаем, и потребовать объяснений?
По Саше было видно, что ее поразила произошедшая во мне перемена. Еще недавно я защищал Дину, а теперь предлагал припереть ее к стенке.
– Нет, так мы все испортим, – сказала она. – Похоже, она готовится к какому-то финалу. Мы спугнем ее. Конечно же, она будет все отрицать, скажет, что снимки поддельные. А сама затаится, и мы не сможем вывести ее на чистую воду. Нет, надо действовать по-другому. Нам нужно проследить за ней и поймать с поличным.
– Может, тогда расскажем обо всем Валерии? Она вроде адекватная, пусть знает, что творит ее дочурка, – предложил новый план я.
У меня чесались руки наказать Дину, как-то выместить свое разочарование. Ждать было невыносимо. Но и эту идею Саша не одобрила:
– Не вариант, это ее тоже спугнет, и мы останемся ни с чем. Мы должны сами действовать. И у нас, кстати, остается главный вопрос… – продолжала размышлять она. – Кому же Ада собирается мстить? Про какую группу идет речь в последних записях? Ты по-прежнему считаешь, что речь о ее старом классе?
Я немного подумал:
– Да, теперь я уверен, что мстить она собирается своему старому классу. Вот только где она с ним видится? Вряд ли на встречах одноклассников…
– То есть мы допускаем возможность, что Дина – та самая Ада? – уточнила Саша.
Я вздохнул:
– Я не знаю. Я ничего не понимаю, у меня уже мозг плавится.
Мы решили отвлечься от мыслей об Аде и переключились на разговор об учебе. Оба согласились, что нам лучше сегодня вообще не идти в школу.
Саша разлила чай.
– Что у тебя был за форс-мажор вчера? – спросил