Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко
Когда в легких не осталось воздуха, я мягко отстранилась.
Мы смотрели друг на друга. Глаза Севера светились победой, это меня укололо.
– Что, я теперь тоже в твоей коллекции? – спросила я.
– Какой коллекции?
– Девушек-трофеев.
Мне показалось, что мои слова его ранили.
– Нет у меня никаких трофеев. Просто два человека хотят приятно провести время и разойтись, только и всего.
– Только и всего… – грустно повторила я.
– Но не с тобой, – тихо добавил он. – С тобой все по-другому.
Сердце застучало быстрее. Я вспомнила, как исказилось лицо Севера в миг, когда Черепанов пообещал ему «фильм для взрослых»… как Север пытался защитить меня и просил Марка меня отпустить… Почему же все-таки Черепанов сказал, что поймать меня было удачей? Через меня он хотел добраться до Севера? Получается, в день, когда после английского я спасалась от преследователей в доме Севера, Марк тоже пытался схватить меня? Чтобы выманить Панферова? Если так, то Марк знает о мыслях Севера больше, чем я.
Я не задала Северу ни один из этих вопросов. Вместо этого спросила:
– Со мной все по-другому. Именно поэтому ты уже два года гоняешь меня по школе с тряпкой и заставляешь в выходной ездить на дурацкие вечера латинской поэзии?
Я приняла возмущенный вид, но только напоказ. В эту минуту я не злилась на Севера. Он совсем не выглядел пристыженным, лишь сочувственно ухмыльнулся:
– Во мне еще живет обиженный ребенок. Остается только ждать, когда он повзрослеет. Черт! – Север посмотрел вокруг. – Наша машина, наверное, уехала. Вызову снова.
Сначала такси подъехало к моему дому. Мы оба сидели на заднем сиденье, и на прощание я благодарно поцеловала Севера в губы. Это был быстрый невинный поцелуй, но я так много хотела в него вложить.
– Это за что? – Север поднял на меня взгляд. Холодный океан его глаз был спокоен и безмятежен.
– За то, что подарил мне забвение. Хотя бы ненадолго.
Я почувствовала, как Север напрягся. Он взял мою руку и крепко сжал. Серьезно посмотрел мне в глаза:
– Обещаю, я сделаю все, чтобы ты спокойно спала по ночам.
В ответ я протянула руку к его шее и легонько провела пальцами по татуировке над ключицей.
WATCHDOG. Сторожевой пес.
Дома я оказалась около одиннадцати вечера. Первым делом я решила пойти к брату. Прежде чем войти, я постучалась. Олег снова что-то клеил и вырезал, но уже не на полу, а за столом. Я села на кровать. Какое-то время молчала. Что мне ему сказать? Дома мы вечно вели себя словно ненавидящие соседи, между нами не случалось не то что бесед по душам, но даже простого дружеского общения без сарказма и оскорблений. Наши разговоры нередко приводили к драке. Но сегодня многое изменилось. Я знала: надо что-то сказать, подвести черту. Хотя бы кинуть беззлобную шутку. Но мне ничего не приходило в голову.
– Спасибо тебе еще раз, – в конце концов нашлась я. – Если бы не ты, не знаю, что бы со мной было.
– Просто в следующий раз не шляйся где попало, – посоветовал Олег своим обычным флегматичным тоном.
– Прости, что порвала твой ватман, – виновато сказала я.
– Я его подклеил. И стало совсем незаметно.
Поднявшись, я подошла к Олегу и увидела на столе кое-что, что меня удивило, – свои фотографии разных лет. Каждая была сделана в момент, когда я чем-то занималась. Например, вот мне двенадцать, и я держу в руках укулеле. Вот мне четырнадцать, и я мчусь на роликах по дорожкам роллердрома. Также перед братом была большая тетрадь, куда он вклеивал все эти фотографии и делал надписи. Заголовок гласил: «Моя сестра – дилетант широкого профиля».
– Что это такое? – засмеялась я, взяла тетрадь и пролистала.
Олег распечатал все мои снимки с разными увлечениями. А их было немало. Математика, английский, французский, русский, астрономия, школа актерского мастерства, синхронное плавание, джаз-фанк, диггерство, коллекционирование винтажных украшений, стрейчинг, айкидо, паркур, укулеле. К одиннадцатому классу из этого набора, помимо учебных занятий, остался только стрейчинг, да и то я посещала тренировки редко. Я быстро загоралась каким-то увлечением и так же быстро перегорала – пока не открывала для себя что-то новое и не уходила в это с головой.
– Школьное задание, – хмыкнул Олежек. – Нужно описать, чем увлекается твой брат, сестра или друг. Я решил взять тебя, потому что с тобой я точно выиграю.
Под каждым фото шли смешные пометки. Например, под скрипкой было написано: «Скрипка. Это был личный Сашин антирекорд: три дня. Именно столько понадобилось сестре, чтобы понять: у нее талант, она может стать вторым Паганини, поэтому скрипка – это слишком легко. Нужно взяться за что-то посложнее. И она решила стать…» Я перевернула страницу. «…вторым Коперником». Под надписью – моя фотография в обсерватории. Я стою рядом с телескопом с наигранно задумчивым лицом.
Я не смогла сдержать улыбки. Олег знал меня куда лучше, чем я сама. Я и правда все бросала, потому что казалось, мне все дается слишком легко. Конечно, впечатление было ошибочным, ведь в начале пути всегда необыкновенный прогресс, который вскоре сменяется застоем… Но я меняла увлечения слишком быстро, и до застоя дело не доходило.
Родители выполняли все мои прихоти (чего стоят скрипка и укулеле!). Ну, или почти все. Экстремальные и незаконные увлечения вроде диггерства они не поощряли. А все для того, чтобы я наконец поняла, чего хочу от жизни.
Я очень боялась и ждала неприятного разговора. В мае, когда мне исполнилось семнадцать, он состоялся. Родители сели напротив и с надеждой заглянули мне в глаза. В их взглядах можно было прочитать: «Мы вложили в тебя столько сил, времени и денег, все детство были для тебя личными водителями, а теперь скажи-ка нам, куда ты собираешься поступать и кем хочешь стать». А я не знала. Мне просто нравились актерская школа и астрономия, но я не собиралась связывать с этим жизнь. То же можно было сказать о любом моем увлечении. Было ужасно стыдно за то, что я не оправдала надежд родителей и разочаровала их. Мне кажется, именно после этого разговора они чаще стали ночевать в Москве после работы и дома бывали все реже.
– Блин, это нереально круто! – засмеялась я. – Почему ты не сказал?
Олег пожал плечами:
– Ты была ходячим кошмаром тогда и жутко меня бесила. Хотелось тебя как-то уколоть.
Меня осенило.
– Так вот почему меня не было в работе с родословным деревом?
Олег кивнул:
– Ага. Потому что с тобой должна была быть отдельная работа.
И вот
