Ржавчина - Виктория Юрьевна Побединская
– Здорово, – еле слышно выдыхаю я, чувствуя, как с каждой секундой между нами снова пропасть разворачивается. Покрепче заворачиваюсь в его куртку. Здесь холодно, но Август, кажется, даже не чувствует этого. Я отхожу от него на шаг, намеренно удваивая расстояние между нами. Чтобы ослабить ту связь, что появляется, стоит мне лишь пройти по его орбите.
– Ты можешь перевестись в Университет Мейсона. – предлагает Август и берет мои холодные руки в свои горячие ладони. – Наверняка это возможно.
Я молча киваю. Да, возможно. Наверняка…
– Ань, не молчи…
Но мой взгляд приковывает плакат на стене. На нем Август вместе с парнем на полголовы ниже. Скорее всего, фото было сделано после одного из боев, потому что Август улыбается, хотя и выглядит потрепанным. Интересно, сколько часов он провел здесь, чтобы стать одним из лучших? Сколько лет?
– Хочешь, уедем вместе? Хочешь я все брошу ради тебя?
Но я вдруг понимаю, что не хочу. Что все эти годы, как бы ему ни было плохо, Август шел вперед. А я стояла. Стояла перед открытой дверью, не решаясь переступить ее порог. Границу, за которой начинается настоящая жизнь. Я думала, что любила, но жила лишь воспоминаниями. Даже от жизни в кампусе отказалась, чтобы быть ближе к его семье. Общением с ними затыкая пустоту в душе, оставленную его отсутствием. Думала, что двигалась, на деле же только сильнее закрывалась в собственной скорлупе. Многие наивно считают любовь благословением, наверное, они правы. Только если любовь не становится болезнью. Чувством на грани помешательства.
– Август, какая я?
Он застывает.
– В смысле? – улыбается. – Ты моя Принцесса-лягушка.
И это хуже, чем любой ответ, который я могла бы услышать. Потому что я все сильнее понимаю: это не сказка. Не со счастливым концом. Столько лет я мечтала вернуться назад, в наше общее прошлое, но только сейчас, оказавшись здесь, понимаю, что хочу жить настоящим. Время утекает сквозь пальцы, и его не повернуть вспять. Все, что мы можем, – строить новое. Вопрос лишь в том, на каком фундаменте?
– Если бы мы не были связаны моей травмой, ты бы меня заметил?
Мы оба понимаем, что я вкладываю в этот вопрос больше смысла, чем кажется. Все эти годы я не жила, а лишь цеплялась за воспоминания.
– Перестань, – качает он головой, сжимая губы. – Так не должно быть. Только не так.
Приходится сделать вдох, чтобы потушить пожар в сердце.
– Хорошо, чего ты хочешь? Хочешь, уедем из штата, подальше ото всех, и плевать на правила, плевать на стипендию?
Август делает шаг вперед, заключая мое лицо в свои ладони. Я закрываю глаза, снова чувствуя его губы на своих. Это не поцелуй, просто одно на двоих дыхание.
– Ты веришь в судьбу, Ань? Мы должны были встретиться.
– Нас тянула друг к другу не любовь, – шепчу я в ответ. – А тоска и чувство вины. Найдется другая девушка, и ты поймешь, что такое любить, не возвращая долг.
– Мне не нужна другая девушка, – качает он головой. – Только ты.
Сил хватает только на то, чтобы кивнуть. Потому что понимаю, почему Августу принять это так сложно. Эти отношения – ржавчина на сердце, от которой очень сложно избавиться. Лишь содрать жесткой щеткой. Выскрести, оттереть до основания.
– Ты для меня эти годы был всем. А я для тебя была искуплением. Но мне хочется верить, что там внутри меня есть кто-то больший, чем Анна, которая была дополнением к Августу, понимаешь?
Я знала, что будет больно. И знаю, что не смогу вечно прятаться. Мне придется отпустить, но я не открываю глаз, чтобы хотя бы в последний раз, запомнить, каково это – быть в его объятьях, и бережно касаюсь ладонью его щеки.
– Нет, – отчаянно качает он головой. – Как доказать тебе, что это не так?
– Не нужно доказывать.
– Ань…
– Мне нужно время, чтобы найти себя. Потому что все эти годы я только и делала, что искала тебя.
– Сколько? – резко произносит он.
«Я не знаю».
– Хорошо. Пусть мы в разных штатах. Наплевать. Мы снимем запрет. Что-нибудь придумаем. Даже если твои родители не согласятся, он ведь когда-нибудь закончится, верно? Я буду к тебе приезжать.
А я не хочу обременять и его тоже бесконечным ожиданием.
– Я не стану его снимать.
Август отшатывается, словно от пощечины.
«Юность бывает лишь однажды, – всплывает напутствие, сказанное мисс О. – И вы должны сделать все, чтобы эти годы не прошли даром».
– Ложь, – отступает Август назад в темноту.
Но мои глаза успели к ней привыкнуть. Ржавое на черном. Какой же он красивый. Словно сошедший со страниц той самой глупой сказки, с детства повязавшей нас. Принц, который никогда не спасет свою Принцессу. Ее больше не нужно спасать. Она должна сделать это сама.
Август хочет возразить что-то еще, но я подхожу ближе и опускаю палец на его губы.
– Мы оставим все как есть. Тобиас не станет препятствовать тебе видеть Ноэля или сестер, я поговорю с ним, обещаю. А для нас так будет правильнее.
Август не двигается, не кричит, кажется, даже не дышит.
– Но ничего ведь не кончено? Ведь не кончено, верно?
Я в последний раз касаюсь его губ, приподнимаясь на носочках. За окнами загорается рассвет. Август зажмуривается резко обхватывая мои лицо ладонями. Прикасается носом к моему, почти целует, пытаясь поймать на краешках губ последние секунды перед расставанием.
– Только не забывай меня слишком быстро, ладно? – шепчу я.
– Никогда, – отвечает он, а потом уходит, и я почти физически ощущаю, как связывающая нас нить натягивается все сильнее. Она не сдается, умоляет меня сорваться и бежать следом. Но впервые в жизни, я не двигаюсь.
ЭПИЛОГ. Ржавое навсегда
– И вот она махнула левым рукавом – появилось озеро, махнула правым – поплыли лебеди, – словно на сцене театра, разыгрываю я перед Ноэлем представление.
Пару недель назад, я нашла в русской лавке ту самую старую сказку и не смогла не купить. Книга на русском языке, поэтому мне приходится переводить своими словами, пока Ноэль разглядывает картинки. Ему скоро три, так что когда показываю ему, как из рукавов старших жен летят куриные косточки, он уже в состоянии оценить шутку и заливисто смеется. Я усаживаю его к себе на колени, проводя рукой по волосам. Они начали виться, заворачиваясь в тонкие черные полукольца. Когда-нибудь этот ребенок поймет, от кого ему досталась эта забавная особенность. А пока лишь убирает пряди с лица, чтобы не щекотали лоб.
С Августом они видятся не часто. Я не спрашиваю. Знаю только, что
