Дуглас Кеннеди - В погоне за счастьем

Я ей рассказал.

Ты рассказал Дороти?..

Да. Я рассказал Дороти.

Я была потрясена.

Что именно ты ей рассказал?

Всё.

Всё?

Да, всё, — повторил он.

5

Поезд пересек границу штата Нью-Джерси, когда я вновь обрела дар речи.

Когда ты рассказал ей? — прошептала я.

В тот вечер, когда вернулся из Олбани.

И как ты объяснил…

Я рассказал всё, как было, с самого начала. Как мы с тобой встретились, когда я вернулся в Штаты в сорок пятом… Как я сразу понял, что ты…

Он замолчал и глубоко затянулся сигаретой. Потом снова заговорил:

Дороти не дура/ Она сразу ухватила суть. Только спросила: «Так ты уходишь от нас?» Я сказал, что нет, я не уйду, потому что взял на себя обязательство… дал клятву… ей. И конечно, из-за Чарли тоже. Но сказал, что и от тебя не могу отказаться. Разумеется, если она будет настаивать на моем уходе, я уйду. Но это будет ее выбор, ее решение.

Так она выгнала тебя?

Нет. Она сказала, что ей нужно время подумать. И попросила меня дать ей обещание не видеться с тобой, пока она не примет решение. Вот почему я пропал почти на неделю. Я уважал ее просьбу — хотя на целых пять дней она и объявила мне бойкот. И вот вчера вечером она все-таки заговорила со мной.

Боюсь, выбор у меня невелик, — сказала она. — Но пойми: я не хочу ничего знать. Пару дней в неделю ты в разъездах. Тебя нет в городе. Но когда ты дома, с Чарли и со мной, ты должен быть полностью нашим.

Я наконец пришла в себя:

Конечно, выбор у нее есть. Она могла бы вышвырнуть тебя. Будь я на ее месте, я бы так и сделала. В мгновение ока.

Да… возможно, именно этого я и заслуживаю.

Я отставила свою чашку. Перегнулась через стол и тихо сказала:

Ты ведь так не думаешь, Джек. Видел бы ты свое лицо десять минут назад, когда я шла по платформе. Ты был похож на кота, который получил сливки. А я-то всё не могла понять, с чего вдруг такая радость. Теперь все прояснилось. Какое фантастическое везение для парня: верная маленькая женушка дома с ребенком… а тут еще другая женщина, которую верная жена решила не замечать, при условии, что адюльтер будет происходить только на выезде. Кстати, я тут подумала: почему бы тебе не перестать обращаться ко мне по имени и не придумать мне псевдоним — Д. Н. В…. девушка на выезде?

Я думал, тебя обрадует эта новость.

Еще бы тебе так не думать. В конце концов, именно ты вдруг в одночасье превратился из обремененного чувством вины католика в счастливого полигамного мормона. Потому что твоя бедная жена дала тебе разрешение ходить налево.

Я вовсе не испытываю эйфории от этого.

Нет… ты просто очень доволен собой. Да и как иначе? Ты признался, тебе отпустили грехи. И теперь ты можешь трахать меня два-три раза в неделю, а потом лететь домой с букетом роз, весь в белом…

Ш-ш-ш… — Он нервно оглянулся по сторонам.

Не смей затыкать мне рот, — сказала я, поднимаясь из-за стола.

Куда ты?

Я ухожу.

Он тоже вскочил:

Что значит — ухожу?

Я бросилась по коридору. Джек швырнул на стол мелочь и поспешил за мной. Он настиг меня в тамбуре. Я резко оттолкнула его.

Я не понимаю, — громко произнес он, стараясь перекричать грохот колес.

Конечно, не понимаешь. Это потому, что ты никогда не задумывался о том, что чувствуют другие…

Я рассказал Дороти, потому что не мог больше врать…

Нет, ты рассказал Дороти, потому что тебе было необходимо, чтобы она успокоила твою совесть. Ты просчитал, что она не прогонит тебя. Ты все верно просчитал. И заключил идеальную сделку. За исключением одной маленькой проблемы: я не хочу иметь к ней никакого отношения.

Если ты только позволишь мне объяснить…

Прощай, — сказала я.

Что?

Я сойду в Ньюарке.

Я перешла в следующий вагон. Джек не отставал от меня.

Не сходи с поезда, — взмолился он.

Я не хочу быть частью сделки.

Это никакая не сделка.

Ну а лично мне все это чертовски напоминает сделку. А теперь, если позволишь…

Дорогая… — Он коснулся моего плеча.

Убери руки! — рявкнула я. И в тот же миг взгляды всех пассажиров устремились на нас. Я покраснела от стыда. Джек побледнел.

Что ж, отлично, — прошептал он. — Поступай как хочешь.

С этими словами он развернулся и пошел обратно, в сторону вагона-ресторана.

Уставившись под ноги, чтобы не видеть осуждающих взглядов — соседей-пассажиров, я плюхнулась на свое место. Отвернулась к окну. Во мне все еще клокотали эмоции, как обычно бывает после обмена мнениями. Вскоре по вагону двинулся кондуктор, вещая:

Ньюарк. Следующая станция Ньюарк.

Я уже собиралась встать и схватить свой чемодан и пишущую а'шинку. Но не шелохнулась. Поезд въехал на станцию. Я все сидела. Через несколько минут раздался свисток кондуктора, и мы продолжили путешествие на юг.

Спустя полчаса в вагоне появился Джек. Он явно опешил, увидев меня. Но не улыбнулся.

Ты еще здесь? — спросил он, усаживаясь напротив.

Как видишь.

Я удивлен.

Я тоже.

Что заставило тебя передумать?

А кто сказал, что я передумала? Я могу сойти и в Филадельфии.

Тебе решать, Сара. Так же, как и выбирать, стоит ли…

Я не буду пробоваться на роль другой женщины.

Именно поэтому я и рассказал ей все, — прошептал он. — Признался в том, что люблю тебя. Потому что не хотел навязывать тебе роль любовницы. И Дороти должна знать, как бы ни было больно, что я люблю тебя. Ей это тоже давало свободу выбора — при желании она могла выгнать меня.

Ты не был разочарован, когда она по глупости решила удержать тебя?

В какой-то степени, да… я был разочарован. Ведь, если бы она дала мне свободу, я мог бы все время быть с тобой. Но это обернулось бы для меня и тяжким испытанием… из-за Чарли, да и Дороти тоже, ведь она так хорошо относилась ко мне, идиоту.

Я шумно вздохнула:

Знаешь, лучше бы ты ей ничего не говорил. Потому что теперь всякий раз, когда ты будешь со мной, я буду думать: она знает.

Да, теперь она знает. Но ведь нас с Дороти не связывает настоящая любовь. Мы не были бы вместе, если бы не ее случайная беременность. И она тоже это знает. Так что именно с ней у меня сделка. А не с тобой. Не с тобой. Поверь мне: все у нас будет очень хорошо.

Не знаю…

Будет. Я обещаю.

Никогда ничего не обещай.

Почему?

Потому что тем самым ты открываешь дорогу разочарованию. И потому что теперь — когда Дороти все знает — наши отношения изменятся. А перемены всегда непредсказуемы.