Его нельзя любить. Сводные - Мария Николаевна Высоцкая
Ощущение близости прогревает воздух вокруг до сотни градусов. Я до Ники даже не дотрагиваюсь, но, кажется, будто уже облапал ее с головы до кончиков пальцев на ножках.
Поэтому, когда двери лифта открываются и Ника делает широкий шаг, увеличивая расстояние между нами, мне хочется взять ее за руку и вернуть обратно, поближе к себе. Максимально. Так, чтобы тела теперь уже действительно соприкасались.
Трясу башкой и вытаскиваю из кармана ключи.
— Сто пятое место.
Ника кивает, вышагивая по подземному паркингу.
— Серьезно? — усмехается, глядя на мою тачку.
— Что не так?
— Она похожа на какую-то зверушку. Это что-то из ретро? Еще и праворульная. Ты меня удивил.
Ника огибает капот и открывает дверь с левой стороны. Алкоголь явно развязал ей язык.
— Из ретро, — сажусь за руль.
Увидел на аукционе и не удержался. Купил.
— Неожиданно. Я думала, это будет «Ламборгини».
— Почему?
— Миллионер на спортивной тачке с откидным верхом. Все по канону.
— Ламба у меня тоже есть, — медленно выезжаю с парковочной секции. — С чего ты взяла, что я миллионер?
— А ты нет? Я просто прикидываю план на будущее. Придется ли мне работать, когда ты на мне женишься, — смеется, прикрывая рот ладошкой. — Шутка.
40.2
— Жаль, — постукиваю пальцами по рулю и немного притормаживаю.
На выезде из паркинга срабатывают датчики, а впереди нас есть еще одна машина.
— Что не миллионер?
— Что шутка.
— Я пьяна. Меня несет, и это позволительно. А вы, Ян Вячеславович, держите себя в руках. Ладно?
— Постараюсь.
Ника заразительно хохочет, отчего на моей роже тоже вырисовывается улыбка.
До ее дома отсюда минут сорок, может быть час, если без особых пробок.
Еще целый час с ней наедине. Что радует и напрягает одновременно. Пьяная женщина практически инопланетянин. От нее никогда не знаешь, чего ожидать.
Плюс меня сильно штормит, когда она рядом. Такое состояние за последние два года для меня в принципе несвойственно. Приходится подстраиваться.
— Ты лучше расскажи, как жила все это время?
— Обычно. Учеба. Работа.
— Муж, — добавляю с усмешкой, а сам жду ее реакции.
Я еще несколько лет назад прекрасно понимал, что фото в свадебном платье может ничего не значить, а все слова Ладки можно делить на тысячу. Но мне было удобно думать, что у Ники все и без меня хорошо.
Мы столько натворили, что выстраивать все заново, находясь в разных странах, практически нереально. Я просрал момент, когда он у меня был, а потом просто плыл по течению.
В последние полгода чувство вины обострилось в разы, оно мучало. Это же стремно — оказаться трусом, несмотря на то, что тогда тебе было двадцать.
Ника поворачивает голову. Прищуривается.
— Муж, — кивает. — Красивый, загорелый, — мечтательно вздыхает, — зачем ты спрашиваешь? И так все знаешь. Уверена, что уже навел справки, как я жила, а не только, где живу сейчас. Так что ты осведомлен, что никаких мужей у меня не было. И про всех моих парней тоже в курсе, — громко цокает языком и открывает окно. — К чему этот допрос?
Чуть крепче сжимаю руль.
Не было…
А платье? Фотки? Ему есть логическое объяснение — видимо. Но ладно, об этом позже.
— Поддержать разговор.
— Да? Тогда перечисли мне всех своих баб, которые у тебя были за пять лет. Думаю, нам блокнота под запись не хватит.
— Не нервничай так, я действительно просто спросил.
— Мы не друзья, чтобы говорить о личном.
Ника встает в позу. Отворачивается и, судя по всему, разговаривать больше не хочет.
— Какое-то время я был уверен, что ты вышла замуж. — Смотрю на дорогу, но боковым зрением все равно отслеживаю Никины реакции. — Видел твои фотки в свадебном платье.
— Видимо, поэтому и прятал голову в песок. Это была фотосессия.
Отлично. Хотя ни хера. Несколько лет впустую или нет?
Башка сейчас лопнет, а мне необходимо вести этот диалог без рвущихся наружу эмоций.
— Ты сама меня прогнала.
— Ты заявился через два года! Два! Блин, Ян, когда мне была нужна твоя поддержка…
— Решение расстаться было твоим.
— Но ты даже не попытался, — взмахивает руками.
— А ты бы передумала?
Воздух в салоне наэлектризовывается от нашего обоюдного раздражения и злости.
Ника приоткрывает рот, но, ничего не ответив, снова отворачивается.
Замечаю, что, кажется, трет пальцами под глазами, и притормаживаю, перестраиваясь в правую полосу.
— Ник…
— Да, боже, Ян! Мне было восемнадцать лет. Я хотела твоей поддержки, я хотела, чтобы ты не думал, а делал. Чтобы просто… Чтобы…
— Уговаривал и стоял на коленях? — смотрю на ее профиль.
— Не знаю, — качает головой.
— Ты упускаешь одну маленькую деталь.
— И какую? — закатывает глаза.
— Я был на год тебя старше. Это были мои первые нормальные отношения. И я понятия не имел, что мне делать. Ты прогнала…
— И ты послушал, ну конечно!
— Никто не должен, да и не может угадывать мысли. Ты права, я был зол на отца и с легкостью перекладывал эту злость на тебя. Возможно, мне было нужно время.
Ника поджимает губы, тянет носом воздух и обхватывает ладонями свои плечи.
— Ты обещал отвезти меня домой.
— Я и везу.
— Ты остановился.
Смотрю на нее и понимаю, вот теперь уже до конца — ничего бы у нас тогда не вышло. Ни фига. Она воспринимала меня как проводника, того, кто якобы старше и уж точно знает, что делать. А я, как бы банально это ни звучало, не знал.
— Ты плачешь? — впервые за эту встречу позволяю себе коснуться ее. Дотронуться пальцами до подбородка, чтобы она на меня посмотрела.
— Я просто на эмоциях. Плюс вино. Прости, что устроила вот это все…
— Бывает.
— Бывает, — шепчет вслед за мной.
— Подумай по поводу контракта.
— Я уже дала ответ.
— Переспи с этой мыслью. Ты сама говоришь, что у тебя нет нужного опыта, имени. Я готов помочь.
— Я была права, твое предложение — следствие того, что мы когда-то спали, — фыркает, а потом смеется.
— Давай так, я переговорю с одним человеком, и он инвестирует в твое бюро — собственное. А ты возьмешь себе мой заказ.
— Ты
