Первозданная - De Ojos Verdes
Сатэ застыла и проворно отстранилась, приняв сидячее положение, но уже рядом со мной, а не на мне.
— Да ты шутишь. Через три недели?
Киваю, демонстрируя всю серьезность намерений. Испытующе всматривается в мои глаза, но терпит поражение, осознав, что я не уступлю. И неожиданно тянется к карману своих джинсов. Я застываю, когда в ее ладони появляется то самое кольцо…
— Хотя бы надень его мне, что ли?.. — предлагает несколько смущенно.
Я резво вскакиваю, опираясь на колени. Забираю украшение и…с еще большим трепетом, чем в первый раз, заявляю на нее свои права. Затем наклоняюсь и целую безымянный палец.
— Моя кобра. Моя Сатэ. Первозданная, неповторимая, единственная.
— Я тебя очень люблю, Адонц, — срывается ее голос.
Смыкаемся в объятиях, наслаждаясь обоюдной капитуляцией. Я счастлив, что Сатэ вернулась к жизни, ко мне. И готов нести эту ответственность. Искренне готов.
— У меня только одна просьба, — мы все еще сидели на ковре, глядя в сгущающиеся сумерки. — Пусть Марина держится подальше от организации твоего девичника. Не хочу забирать вас из борделей города…
Хихиканье Сатэ постепенно превращается в звонкий смех, на что я довольно улыбаюсь. Никогда бы не подумал, что для меня будет настолько важно счастье другого человека. Ради этой девушки я готов на всё. Без преувеличения.
— Какой ты обломщик. А я только настроилась, — она вдруг осекается, — ты сменил кровать?!
Перевожу взгляд на предмет, вызвавший ее удивление. И хищно скалюсь.
— Всё ради тебя, душа моя, присмотрись к изголовью. Теперь не надо будет срывать доски со стены. Можешь смело привязывать меня к этим стойкам и придаваться самому отчаянному разврату…
Несколько секунд осуждающе качает головой, но потом не выдерживает и снова взрывается исступленным хохотом.
— Заманчивое предложение.
— Да, подумай над ним.
— И подумаю, Адонц. Еще пожалеешь…
— О, мне нравится твой многообещающий тон.
— Так ты все же извращенец… — наигранный испуг.
— Зато весь в твоем распоряжении.
— Да. Это главное. Зато мой…
И я доказал это последовавшим поцелуем.
А потом у нас появились миллионы таких доказательств…
Эпилог
«В ту секунду, когда мы встретились, я понял: в тебе есть нечто такое, что необходимо мне. Как оказалось, это вовсе не «нечто»… это ты целиком». Джейми Макгвайр «Мое прекрасное несчастье»
Затаиваю дыхание в ожидании результата, хотя и так знаю, какой он будет…
В тот самый момент, когда на тесте появляется вторая полоска, дверь ванной неожиданно раскрывается, в проеме показывается Тор, и наши взгляды встречаются и зависают в зеркале. Он приближается ко мне и притягивает к груди, которая взволнованно поднимается и опускается.
— Давай договоримся, что это будет последний заход?..
Его формулировка заставляет улыбнуться.
— Как ты понял? Я же не делилась своими подозрениями.
— Являясь фанатом твоего тела, я подмечаю его изменения тут же. В начале своих беременностей ты всегда на короткий период возвращаешься к прежним формам, — удивляет своим откровением. — Это меня не может не радовать… Но…
Слышу тревожные нотки в голосе моего мужчины, зная, о чем он думает. Очень хочется разрядить обстановку, чтобы рассеять эти мрачные мысли.
— Вот тебе и вечер ностальгии с танцами живота. Может, и их отменим заодно? И подвязки со змеями… Чтобы наверняка не иметь таких последствий спустя несколько недель?
— Эй, — получаю болезненный щипок, — ты посягаешь на святое!
Смеемся, почти соприкасаясь губами.
— Каждый раз это настолько волнительно, словно впервые. Представляешь, еще один малыш?.. — шепчу в восторге.
— Если обещаешь хорошо вести себя, я, может, и смогу расслабиться, в полной мере наслаждаясь этим состоянием в ожидании чуда…
Торгом морщится, явно вспоминая все мои пребывания в больницах на сохранении. Да, без сложностей и угроз выкидыша не обошлось. Последние роды — вообще, будто игра на выживание. Но я готова пройти этот путь еще раз…
— У нас будут проблемы с Робертом. Он и так смотрит на меня с ненавистью, — протягивает муж со смешинками во взгляде. — Ты работаешь всего полгода после четырех лет декрета. Арзуманян повесится, когда мы сообщим ему…
— Это он от зависти. У него-то всего один. Луиза до сих пор перекрещивается, стоит кому-то задать вопрос о втором ребенке…
— Считаешь, он всю жизнь мечтал быть многодетным отцом, как я?..
— Угу…
Опускаю голову ему на плечо.
— Обними меня, Адонц.
Тор тут же выполняет просьбу, стискивая так, что чувствую нехватку кислорода.
— Все будет хорошо, слышишь? — успокаиваю его. — В конце концов, это даже нечестно. Все трое наших детей — твои копии. Должна же я родить себе маленькую Сатэ? Уверена, это будет девочка с моими глазами.
Тихо посмеивается, ослабляя хватку.
— Уговорила, — предвкушающе.
Внезапный грохот заставляет обоих вздрогнуть. Со стоном одновременно поворачиваемся к двери, и я мысленно считаю до трех… Она распахивается, врезаясь в стену, и на пороге появляются сорванцы, двое из которых — старший сын и дочь — неизменно пытаются поколотить друг друга в борьбе за статус лидера. Младший сын Арам, часто-часто хлопая ресницами, наблюдает за ними, до сих пор не понимая, чью сторону принять, ведь Тина подкармливает его запрещенными конфетами, а Ваган — катает на велосипеде. Сложный выбор. Он забавный и пока еще лепечет что-то бессвязное в свои полтора года. В отличие от тех двоих, что схлестнулись в битве титанов и орут:
— Мама! Папа!
— Она сломала стул!
— Это он меня толкнул!..
Переглядываемся с Тором, и я уже по одному взгляду знаю, что он сейчас скажет:
— Я этих-то тайно мечтаю сдать в детдом. А ты радуешься четвертому…
— Изверг. Успокаивай своих отпрысков. Они носят твою фамилию!
Отскакиваю с изощренным удовлетворением, поднимая младшего на руки. Уже хочу покинуть место преступления, но меня останавливают зловещие слова мужа:
— А, знаешь, я передумал. Пусть родится девочка. Назову ее Сатэ. Хотя бы эта будет Сатэ Адонц…
— Я тебе не позволю, — клятвенно обещаю, пусть и с замиранием сердца.
— Запомни этот день…
И я запомнила.
Спустя восемь месяцев на свет появилась Адонц Сатеник Торгомовна. Смешная, зеленоглазая, капризная. Пожалуй, самая капризная из всех наших детей. Тина была в восторге, считая, что теперь у нее есть персональная живая кукла. Ваган был серьезен и мрачен, на его лбу явственно читалась надпись «Еще один?!». Он и так не в восторге от двух предыдущих. И только Арамчик никак не реагировал на это грандиозное событие, его жизнь протекала своим чередом — сладости, катание на велосипеде, всеобщее обожание. Он пока не понимал, что младшая сестра вскоре станет ему конкурентом.
— Спасибо тебе, — моей
