Марта Шредер - Кодекс страсти
Кэролайн не в силах была это вынести:
– Дэниел, хватит! Пожалуйста, послушай… мне никогда не будет лучше без тебя…
– Пойдем, любимая. Наступило время идти в львиное логово. Нельзя опаздывать, ведь мы сегодня – гвоздь программы!
Он взял ее за руку и быстрым шагом направился к школе. Кэролайн пыталась что-то сказать, но он пустился бежать, указав ей на часы на здании банка, которые показывали двадцать семь минут второго.
Оставалось три минуты до начала собрания. Поскольку невозможно было одновременно и бежать, и спорить, последнее слово осталось за ним. Когда они, задыхаясь, подошли к дверям конференц-зала на пятом этаже, на часах была уже тридцать одна минута.
– Вдохни поглубже, любимая. Тебе достаточно просто смотреть на них с тем восхитительным ледяным достоинством, которое обращало меня в камень при наших первых встречах. Знаешь, этот взгляд, в котором читаешь: «Трудно поверить, что даже такой, как вы, может пороть подобную чушь». А потом держи рот на замке и предоставь говорить мне. – Его голос звучал глухо и настойчиво.
– Черта с два я это сделаю! – прошептала она таким же тоном.
Они вступили в львиное логово.
– Добрый день, профессор Фрателли, миссис Фолкнер. – Голос декана Гриерсона, совершенно лишенный обычной для него гулкости, звучал непривычно тихо. – Прошу вас, садитесь. Декан Франклин и мистер Стейнер, один из попечителей, окончивший в свое время нашу школу, уже здесь. – Он кивнул в сторону Элфриды Франклин и мужчины в сером костюме, в лице которого было что-то знакомое. – Вы помните Марка Стейнера, Кэро… миссис Фолкнер? Вы с ним уже встречались. Мы ждем доктора Эмерсона. Тогда будет кворум, и мы сможем начать заседание.
Со все возрастающей скоростью Майкл Гриерсон постукивал по ладони серебряным председательским молотком. Он заметно нервничал.
Последовало долгое молчание. Каждый застыл на своем месте. Бледные лучи зимнего солнца с трудом проникали через высоко расположенные окна в большую комнату, стены которой были обшиты деревянными панелями. Трое попечителей, о которых Кэролайн невольно думала как об инквизиторах, сидели за длинным ромбовидным столом из тикового дерева. Кэролайн обратила внимание, что он отчаянно нуждался в полировке.
– Кажется, у вас вот-вот должен начаться второй семестр, миссис Фолкнер, – сказал наконец Марк Стейнер, пытаясь нарушить молчание.
– Да, мы начинаем на следующей неделе. Вернее, – поправилась Кэролайн, – для студентов, допущенных к занятиям, учеба начинается на следующей неделе.
Опять воцарилось молчание, которое на этот раз никто не пробовал нарушить. Прошло еще несколько минут, дверь отворилась, и в комнату торопливо вошел, бормоча на ходу извинения, доктор Эллиот Эмерсон, высокий румяный мужчина около семидесяти лет, с густой гривой седых волос и в старомодных очках с золотой оправой.
Кэролайн почувствовала, как у нее мороз пробежал по коже. Она немного знала Эллиота Эмерсона. Он был другом Мейды, и она несколько раз встречалась с ним на ее званых обедах. Друг Мейды. Придерживался ли он таких же взглядов, как она? Кэролайн не могла припомнить о нем ничего, кроме того, что он был очень уважаемым кардиологом и к тому же имел диплом юриста. Но важнее всего было то, что он друг Мейды, возможно, представляющий на заседании ее интересы.
У Кэролайн упало сердце. Для трибунала, подобного этому, существовало одно название – судилище.
– Миссис Фолкнер, – сказал доктор, опустившись на стул, – может быть, вы помните, что я старый друг вашей свек… Мейды Фолкнер. Мне жаль, что мы встретились при таких удручающих обстоятельствах.
Он расположил кожаную папку на столе прямо перед собой и сложил на ней руки.
Кэролайн почувствовала, что Дэниел смотрит на нее. Она встретилась с ним взглядом и еле заметно улыбнулась.
– Доктор, – ответила она, кивнув Эмерсону, – я не знала, что вы будете одним из моих… – Инквизиторов? Членов революционного трибунала, которым разрешено было выносить только обвинительные приговоры, как во времена Французской революции? – Одним из моих… судей.
Она не ожидала от них справедливости. Ни от Элфриды Франклин, ни от друга Мейды, холодно смотревшего на нее через очки в золотой оправе.
Сердце Кэролайн сначала замерло, потом забилось ровнее. Черт с ним, с этими людьми, которые так деспотически отнеслись к ней и Дэниелу. Стоя спиной к спине, как два фехтовальщика, окруженные со всех сторон врагами, они будут отражать удары нападающих. Пусть эта компания мерзких судей пеняет на себя, когда вступит в бой с Дэниелом Фрателли и Кэролайн Фолкнер!
От этих мыслей ее отвлек голос декана:
– …Сначала мы с Франклин доложим вам о беседах, проведенных сегодня утром, потом члены комитета зададут возникшие у них вопросы, чтобы мы составили обо всем ясное представление. Не уверен, что за имеющееся сегодня в нашем распоряжении время мы сможем прийти к какому-то решению. Может быть, потребуется несколько дней или даже недель для определения тех мер, которые мы должны будем принять. Вам обоим необходимо понять, что совет может принять одно из нескольких возможных решений. Фрателли могут объявить выговор, устный или в приказе. Если совет придет к выводу, что этот случай требует применения крайних мер, то его, предварительно выслушав, могут попросить отказаться от должности профессора факультета. Вам, миссис Фолкнер, также могут объявить выговор или оставить в школе на испытательный срок. В крайнем случае вас могут попросить покинуть школу, опять же после того, как вас выслушают. В этом случае вы можете подать прошение администрации о повторном разборе этого дела в начале следующего учебного года. Студенты были ознакомлены с правилами факультета, не допускающими тесной дружбы преподавателей с учащимися…
Кэролайн перестала слушать. Отказаться от должности! Неужели они попросят Дэниела уйти? Могут ли они заставить его сделать это? Могут ли они уволить его, аргументируя свое решение их любовной связью? Она похолодела и застыла от мысли, что навлекла на его голову такое несчастье. Она едва слышала, как декан и профессор докладывали о результатах своих утренних встреч с обоими обвиняемыми.
Потом начались вопросы. Кэролайн с трудом переключила свои мысли с нависшей над Дэниелом опасности на то, что ее спрашивали. Когда они начали встречаться? Где это было? Угрожал ли ей Дэниел чем-нибудь, принуждая ее проводить с ним время? Обещал ли он ей что-нибудь…
– Например? – спросила Кэролайн.
Элфрида Франклин посмотрела на нее поверх очков в роговой оправе:
– Например, успешную сдачу экзаменов, миссис Фолкнер.
– Нет. Ничего подобного. Меня возмущает этот намек. Я очень много занималась перед экзаменами, профессор. Я не считаю, что нуждаюсь в чьей бы то ни было помощи. Мне не надо никого подкупать, я и так получу хорошие оценки!
